Матрица. История русских воззрений на историю товарно-денежных отношений - Сергей Георгиевич Кара-Мурза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
60
Эти данные и выводы изложил Ленин в 1916 г. в работе «Империализм как высшая стадия капитализма (Популярный очерк)». В 1917 г. эти данные и выводы были доступны в России.
61
В 1925 г. валютные курсы на Нью-Йоркской бирже составляли: доллар – 100, фунт стерлингов – 99, червонец – 100,1 [192, с. 12].
62
Надо отметить, что в 1922 г. Чаянов был послан с Л.Б. Красиным за границу, для того чтобы наладить внешнеторговые связи с помощью ассоциаций кооперации. Он выполнял эту миссию, проводил научную работу, а также осуществлял отбор и покупку научной литературы для Наркомзема и институтов. Он не участвовал в дискуссии, хотя Ленин тщательно изучал его книги (в библиотеке Ленина в Кремле было семь работ Чаянова).
63
Эта аналогия замечательна тем, что ее, независимо от А.В. Чаянова, повторял Дж. М. Кейнс, когда говорил о неадекватности классической и неоклассических экономических теорий реальному хозяйству 20-30-х годов XX века. Он пишет в «Общей теории»: «Теоретики классической школы похожи на последователей эвклидовой геометрии в неэвклидовом мире, когда они, обнаружив, что параллельные линии в действительности встречаются очень редко, критикуют их за то, что они не сохраняют свою прямизну – как единственное средство выйти из печальных затруднительных положений, в которые они попадают. Однако, по правде, следовало бы выбросить за борт аксиому о параллельных линиях и разработать неэвклидову геометрию. Сегодня экономика требует чего-то похожего…».
64
Иногда разрывается даже связь наследования между поколениями по прямой родственной линии. Эта связь поддерживалась передачей экономических ресурсов детям, при условии что они передадут их своим детям, а не на условиях эквивалентного обмена. То есть индивидуализм хотя бы предполагал поддержание «экономической генетической связи», обеспечивающей воспроизводство индивида. Нынешние кризисы XX в. побуждали обосновать разрыв и этой связи.
65
Содди ошибся. «Ученики пророка» (Маркса), вовсе не «забыли указание на роль матери» – сам Маркс писал: «Силы природы как таковые ничего не стоят…»
66
Эту проблему не удалось удовлетворительно решить ни в Российской империи, ни в последний период СССР. Как определили наши философы, в 1990-е годы в ходе реформ в России, все хорошо знают, эту проблему просто игнорировали. Так, например, ценность свободы ставилась неизмеримо выше ценности равенства, так что возобладал социал-дарвинизм. Ценность экономической эффективности ставилась неизмеримо выше ценности социальной справедливости и безопасности. Социальная справедливость как ограничение для социальной инженерии была отброшена, но вместе с этим рухнула и экономическая эффективность.
67
Напомним, что в словарях западных языков слово «хрематистика» даже отмечено как устаревший синоним слова «политэкономия».
68
Экономист-реалист Кейнс, значительно опережая западную интеллектуальную традицию, не переносил в экономику механические метафоры и не прилагал метафору атома к человеку. Кейнс отрицал методологический индивидуализм – главную опору классической политэкономии. Он считал атомистическую концепцию неприложимой к экономике. Кейнс даже отрицал статус политэкономии как науки и считал, что «политическая экономия составляет часть этики».
69
Это взято из раннего испанского издания. Тогда это читалось очень красноречиво. Данная установка Бухарина долго применялась, так что часто философское знание, полученное вне истмата, нам представлялось как какое-то уродство. А в 1980-е годы нам представили советское прошлое как «иррациональное» и «чудовищное», которое заставили наблюдать во время перестройки, – как будто прямо предписано бухаринским истматом.
70
Эти инновации Вебер называл in statu nascendi(т. е. в состоянии возникновения), что они «не осуществляются обычными общественными и историческими путями и отличаются от вспышек и изменений, которые имеют место в устоявшемся обществе».
71
И.В. Курчатов записал для себя главное из беседы со Сталиным 25 января 1946 г., когда принимались важные решения по атомной программе. Вот второй пункт в его записке: «Во взглядах на будущее развитие работ т. Сталин сказал, что не стоит заниматься мелкими работами, а необходимо вести их широко, с русским размахом, что в этом отношении будет оказана широкая всемерная помощь. Т. Сталин сказал, что не нужно искать более дешевых путей, что нужно вести работу быстро и в грубых основных формах» [222].
72
М.М. Пришвин записал в дневнике 30 октября 1919 г.: «Был митинг, и некоторые наши рабочие прониклись мыслью, что нельзя быть посередине. Я сказал одному, что это легче – быть с теми или другими. “А как же, – сказал он, – быть ни с теми, ни с другими, как?” – “С самим собою”. – “Так это вне общественности!” – ответил таким тоном, что о существовании вне общественности он не хочет ничего и слышать».
73
Во время перестройки, когда труды эмигрантов довольно широко публиковались в СССР, вызывало удивление то, что с их основными идеями мы, оказывается, были знакомы. Много «переносчиков» внутри и вне СССР работали для этого.
74
В.В. Кожинов добавил: «Противостояние Запада (включая США) и России неустранимо. Притом, как признано в процитированном выше рассуждении Арнольда Тойнби, Запад, начиная с XIV века, выступал всегда в качестве агрессора: между тем Россия двигалась на Запад, по совершенно верным определениям Тойнби, либо в порядке “контрнаступления”, либо в качестве “союзника одной из западных стран”» [231, с. 70].
75
Солоневич – теоретик монархизма, писатель и почвенник, контактировал с антисоветскими организациями, но много наблюдал советское общество и государство. Он много ездил и работал в разных ролях, в 1933 г. был осужден на трудовые работы в лагере «Беломорско-Балтийский комбинат», через год сумел перейти в Финляндию, потом в Германию и жил в других странах в среде эмигрантов. С 1940 г. более 10 лет писал «Народную монархию». Его нельзя назвать политиком, ценны его наблюдения, и для нашей темы полезно прочитать его книгу.
76
Атомная программа внимательно изучалась за рубежом. А в 1970-е годы в США самой эффективной по затратам программой считалось создание ракеты «Поларис», которая была организована по «советскому» образцу – нужные для работы ученые и конструкторы были собраны во временный коллектив из разных университетов и корпораций. Однако повторить этот опыт оказалось невозможным – корпорации сочли, что участие их персонала в таких совместных работах нарушает права интеллектуальной собственности и наносит ущерб их интересам.
