Эффект присутствия - Михаил Юрьевич Макаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Предварительное слушание было назначено в экстренном порядке, по инициативе прокуратуры. Сторона защиты не понимала причин форс-мажора. Андрейка Рязанцев, накануне доставленный спецэтапом из СИЗо, снова ночью не сомкнул глаз. От прокуратуры он ждал исключительно подлянок.
Напряжение усилилось, когда выяснилось, что в заседании примет участие лично прокурор города. Защищавший Рязанцева адвокат Догадин, удивительно похожий на дореволюционного интеллигента, разглядывая усевшегося за стол у окна прокурора, недоумённо почёсывал пегий клинышек бородки и вытягивал в трубочку губы. Сидевший позади адвоката на отгороженной решёткой скамье Рязанцев ненавидящим взглядом сверлил арестовавшего его человека в синем мундире. Андрейка заметно исхудал за три с лишним месяца нахождения под стражей. Щёки у него ввалились, выступили обтянутые кожей скулы, на шее вызревал фурункул, отдававший острой болью при каждом движении.
Расположившийся на стульях по бокам «клетки» конвой был представлен начальником ИВС Аббасовым и прапорщиком Наташей, неофициально исполнявшей в изоляторе обязанности медработника. Милиционеров конвоя, как обычно, для обеспечения всех назначенных к слушанию процессов не хватало. А чего, спрашивается, в достатке имеется в этой стране там, где требуется хоть малейшая организация труда?
В зал энергично вошла судья Молодцова. Секретарь оповестила о прибытии «их чести» возгласом:
— Прошу встать! Суд идёт!
Все находившиеся в зале поднялись, создав шевеление. Судья чеканной поступью прошла за установленный на возвышении стол, положила толстый том дела и расположилась в центральном кресле под висевшим на стене двуглавым орлом.
— Прошу садиться.
Председательствующая была облачена в длинную черную мантию. Не имевшее отечественных корней нововведение, заимствованное из традиций судопроизводства западной Европы, прививалось медленно. Большинство городских судей, получив в прошлом году на складе новое одеяние, определили ему место в шкафу и пренебрежительно называли «рясою». А вот Евгения Марковна Молодцова, привыкшая к дисциплине и порядку, с первого дня разглядела в мантии лишнее напоминание участникам процесса и присутствующим на заседании об особом статусе судьи. По замыслу создателей мантия должна скрывать всё человеческое, символизируя, что судья не подвержен страстям и эмоциям, присущим простым смертным. Чёрный цвет профессионального наряда означал беспристрастность.
Правда, когда судья в долгополой мантии с широкими рукавами восседает за столом в обрамлении двоих народных заседателей пенсионного возраста, одетых разношерстно и чаще всего бедно, торжественность процедуры отправления правосудия умаляется. Но сегодня представители народа не присутствовали, предварительное слушание судья проводила единолично.
Объявив заседание открытым, Молодцова предоставила слово прокурору.
Трель поднялся, одёрнул полы форменного кителя и заявил ходатайство о возвращении уголовного дела в прокуратуру для устранения ряда процессуальных нарушений. При этом допущенные следствием недостатки не конкретизировались. Также он попросил изменить обвиняемому меру пресечения на подписку о невыезде. Выступление заняло не более двух минут. Произнесено всё было громко и чётко, хотя руки прокурора, державшие надзорку по делу, заметно подрагивали.
Для тех из присутствующих, кто понял, какие последствия вызовет озвученное ходатайство, будто гром грянул с ясного неба. Андрейка, схватился руками за прутья «клетки», вскочил со скамьи. Чеховский персонаж адвокат Догадин открыл рот и так с открытым ртом очень медленно, как завороженный, повернулся к своему подзащитному, принявшемуся сотрясать решётку. Начальник ИВС Аббасов, сдерживая восточные эмоции, завращал глазищами.
Председательствующая осталась невозмутимой. Перед началом заседания Трель поставил её в известность о своих намерениях. Евгения Марковна, рождённая в августе, полностью оправдывая свой знак зодиака, слыла дамой жёсткой и характерной. По негласной специализации к ней попадали самые запутанные дела. Её прочили на место готовящегося к уходу на пенсион престарелого председателя суда. Поэтому межрайпрокурор и не счел возможным преподносить ей сюрприз. Реакция могла оказаться обратной.
Молодцова объявила перерыв и удалилась для вынесения решения. Трель с высоко поднятой головой покинул зал вслед за ней. Секретарь, забавный плюшевый медвежонок, сгребла в охапку ворох своих бумаг и, косолапя, убежала. Девчонке дорога была минута рабочего времени, Евгению Марковну отличала повышенная требовательность к каждому документу, выходившему из-под пера единственной пока подчиненной.
— Вай, Андрюша, нам ли быть в печали! — громогласный начальник ИВС загремел ключами, открывая дверь «клетки». — Выходи на волю, орёл молодой!
Рязанцев замер в нерешительности. Десять суток назад он уже собрал пожитки и считал минуты, оставшиеся до освобождения. Почёсывая в затылке, Андрейка вопросительно глядел на адвоката.
— Я полагаю, следует дождаться постановления судьи, — по-волжски наворачивая на «о», высказал своё мнение Догадин. — Вряд ли оно будет противоречить ходатайству прокурора.
— Тогда я дверь запирать на замок не стану. Сиди с открытой, — Аббасова, смоляные кудри которого давно разбавила седина, от возбуждения потянуло на неуставные проказы.
Плотно сбитая русачка Наташа, алая кровь с парным молоком, тоже радовалась за Рязанцева, выбивала пальцами дробь на клапане оттягивающей поясной ремень тяжёлой кобуры.
Молодцовой хватило четверти часа, чтобы отписать решение. Все три части — вводная, описательная и резолютивная — уместились на одном листе. Ходатайство, заявленное прокурором, суд удовлетворил в полном объёме.
Возникла заминка с вопросом, кто должен отобрать у освобождённого из-под стражи обвиняемого подписку о невыезде. Ситуация случилась нештатная, за предыдущие десять лет судебной практики Евгения Марковна с подобным казусом не сталкивалась.
Рязанцев, выпущенный из «клетки» на законных основаниях, ёрзал теперь на скамье, предназначенной для законопослушных граждан. В голове его бушевала настоящая какофония. Причин происшедшего он не понимал, да честно говоря, и не желал над ними заморачиваться. Главное, что он снова на свободе!
Молодцова, поразмышляв, пришла к выводу, что подписочку Рязанцев всё-таки должен дать ей, так как дело находится в производстве суда и вернётся оно в прокуратуру лишь через семь суток после вступления постановления в законную силу. А за это время многое может произойти. К примеру, прокуратура области опротестует её решение, дело пойдет в кассацию, а Рязанцев тем временем скроется. Крайней тогда вполне может оказаться она. Трезвый расчёт взял верх над свойственным многим представителям судейского корпуса принципиальным нежеланием делать чужую работу.
— Сейчас Дарья подписку о невыезде оформит. Распишетесь и можете быть свободны, — распорядилась Евгения Марковна и, приподняв подол мантии, чтобы не мести им по полу, вышла из зала.
В кабинете она освободилась от представительского наряда, оставшись в строгом сером костюме. К главному неудобству мантии относилось то, что в ней было жарко, а надевать её прямо поверх нижнего белья Молодцова не решалась из-за соображений гигиены. Обмахиваясь, как веером, тоненьким, сегодня заведенным гражданским делом о нечинении препятствий в проживании, судья набрала номер рабочего телефона заместителя прокурора
