Странник - Михаил Русаков

Лично я обязан Сергею Петровичу, как минимум, двумя годами жизни, без его предостережения я, судя по всему, в 1953 году не пережил бы инсульт и не смог бы передать власть вменяемому человеку.

25 января товарищ Рябов умер, а 26 января в семье военного врача Петра Григорьевича Рябова родился сын. Вчера его зарегистрировали под именем Сергей. Я не знаю, к чему это приведёт в будущем.

18 февраля 1955 г.

И.В.Сталин» и стояла размашистая и хорошо узнаваемая подпись.

Полковник Рыжов передал письмо Сталина отставному генералу. Тот его прочитал, но, судя по всему, не удивился. Вернув бумагу начальнику архива, он сказал:

– Это письмо надо передать Президенту СССР. И, наверно, передавать лучше через фельдъегерскую службу в опломбированном кейсе для секретных документов. Чем меньше людей будет знать о содержании этого письма, тем лучше. По крайней мере, пока не будет принято решение о его публикации, если такое решение будет принято.

Под конвертом лежал толстый запечатанный пакет с надписью «История развала СССР», штампом «Совершенно секретно» и датой засекречивания в конце февраля 1955 года. Издали посмотрев на эту надпись, Игорь Степанович сказал:

– Не знаю, что там написано в Ваших правилах, но это лучше бы тоже отослать Президенту. Как минимум, его надо проинформировать о существовании этого документа. Напишите так: «Воспоминания товарища С.П.Рябова о развале СССР».

Генерал не знал, но догадывался, что экземпляр этого текста хранится у Президента. Во всяком случае весной 1953 года, когда, воспользовавшись болезнью Вождя, группа заговорщиков, фактически, перехватила власть в стране и получила доступ к кабинету товарища Сталина, они срочно вызвали к себе сначала товарища Берию, чуть ли не в последний момент выдернув его из камеры смертников, потом самого Меньшова, тогда ещё подполковника, а потом и товарища Рябова. Главное доказательство последнего – телефон из будущего – к тому времени уже не работал, но, каким-то образом, Сергею Петровичу удалось убедить враждебно настроенных интриганов в том, что он не сумасшедший. Во всяком случае уже через 3 дня двое заговорщиков, «покончили жизнь самоубийством», а остальные, вместе со срочно реабилитированным товарищем Берия, подготовили кандидатуру на место главы государства, на случай, если товарищ Сталин, всё же, умрёт или станет не дееспособным. Иосиф Виссарионович не только выжил, но и сохранил здравый рассудок, но признал, что уже не сможет работать в полную силу и согласился передать власть. Но не тому, кого выбрали заговорщики. Оказалось, что у него уже есть кандидатура, член ЦК260 партии, не входящий в Политбюро261.

Но сообщать об этом начальнику архива он не стал. Во-первых, потому, что считал эту информацию всё ещё секретной. А во-вторых, потому, что считал необходимым сообщить Президенту о том, что пришло время решить, предать эту историю огласке или и дальше хранить в секретных архивах.

Под пакетом в коробке лежала плоская подушечка с прикреплёнными к ней звездой Героя Советского Союза, орденом Ленина, медалями «За отвагу» и «За победу над Германией» и четырьмя орденскими книжками. Под подушечкой были только старые канцелярские папки, озаглавленные: «Дело Странника» и пронумерованные. На всех стоял гриф «Совершенно секретно».

Рыжов не стал в них заглядывать, так как, до принятия решения о рассекречивании, предпочитал не знать лишнего. А генерал Меньшов – потому, что и так знал их содержимое, более того, многие лежащие в папках бумаги были написаны именно им.

Станислав Васильевич убрал письмо Сталина в конверт и отложил его в сторону.

– А с этим что делать?

– Грифа секретности ведь нет. Значит, надо передать семье. Женщина же беспокоится, может уже и в милицию побежала. Ещё и в соцсети напишет, а это лишняя огласка.

– Да, Вы совершенно правы, это меня письмо Сталина с толку сбило. Не каждый день такие документы в нашем архиве обнаруживаются, да ещё и с такой информацией. А кто повезёт?

– Я и повезу. Только копии снимите и составьте опись.

***

Уже через четыре часа на скромной могиле, затерявшейся среди множества подобных на одном из центральных участков Преображенского кладбища, рядом с воинскими захоронениями, горько рыдала пожилая женщина. Рядом стоял сухощавый старик с военной выправкой.

За ними, с соседней аллеи, с удивлением наблюдал пожилой рабочий кладбища Ахмед. Уже больше тридцати лет он ухаживал за этой могилой. Достаточно странной могилой. На памятнике были выбиты фамилия, имя и отчество, и больше ничего. Ни дат рождения и смерти, ни портрета, ни какой-то эпитафии. Деньги на уход за ней поступали регулярно из какого-то неизвестного источника, поэтому за ней и следили рабочие кладбища. Но людей около этой могилы он не видел ни разу. Тем не менее, за ней наблюдали. Стоило поржаветь ограде или просесть земле, тут же на счёт дирекции кладбища поступали дополнительные деньги с указанием, что именно надо исправить. А когда в 90-е годы какие-то придурки залили красной краской около тридцати надгробий, директор страшно разнервничался и велел отчистить этот памятник в первую очередь.

Наконец, мужчина, взяв женщину под руку, повёл её к выходу, как раз мимо Ахмеда. Когда они поравнялись с ним, он услышал обрывок разговора:

– … с воинскими почестями, но без огласки, не сообщили даже…

А ещё через две недели Ахмед увидел на этой могиле гравёра из гранитной мастерской, работавшей при кладбище. Он приклеивал к памятнику цветную фотографию человека в белом халате. Ахмед, сильно удивившийся тому, что фото цветное, а не чёрно-белое или сепия, как на соседних могилах, не сразу понял, что вчера он видел эту фотографию в выпуске вечерних новостей по телевизору. Выше фотографии уже были выбиты изображения двух звёзд – Героя Советского Союза и Героя Социалистического Труда.

Примечания

1

По данным наблюдений метеообсерватории Тимирязевской сельскохозяйственной академии в конце дня 20 июня 1941 года через Москву пошёл холодный фронт, принёсший сильный дождь.

2

Хорошо известно, что ВЧК и её преемник НКВД размещались в здании страхового общества «Россия». Менее известно, что знаменитая внутренняя тюрьма НКВД располагалась в здании, построенным страховым обществом «Россия» позади главного здания и арендованного пароходным обществом "Кавказ и Меркурий" под гостиницу. Ещё дореволюционные авторы упоминали, что в этой гостинице были узкие коридоры и не самые приятные запахи.

3

Во Внутренней тюрьме НКВД действовали особые правила, исключавшие любые контакты между арестованных. В том числе им не позволяли видеть друг друга в коридорах,