Диверсанты - Евгений Андреянович Ивин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я привез рукопись одного настоящего писателя. Его отвергли во всех издательствах, слишком смело пишет. Вот он и решился отправить рукопись на Запад. Мне нужен новый канал связи из-за потери Соколовской. Пока вы возьмите это сами. Этот будет на нас работать. Деваться ему теперь некуда. Мосты он сжег!
Серж вытащил из сумки объемистую папку и положил перед Рубертом. На обложке стояла надпись: «Сотвори себя сам».
– Ну что же, сотворим! Для нашего святого дела сотворим, – с пафосом произнес Руберт.
* * *
…Из-за угла дома выехало такси, за рулем сидел Лазарев. Он остановил машину у киоска «Табак», купил сигареты и подъехал к Баркову, который стоял у тротуара.
– Садись! Я немного тебя покатаю, – открыл дверцу Лазарев и включил таксометр. – Рублей на пять информации тебе дам, – улыбнулся полковник и тронул резко машину. – Вчера в 11 утра звонил мужчина в редакцию, где ты работаешь. Хотел с тобой связаться. Там мы тебя подстраховали и дали твой домашний телефон. Но это не все. Проверили, Серж был в Ленинке, брал подшивки газет и журналов, читал твои путевые заметки по Бельгии, Дании и Голландии. Что ты об этом думаешь?
– Будет вербовка. Проверяют. Я же «чистенький», не скомпрометированный. В загранкомандировку еду. Вербовать вроде бы не на чем. Надо бы выдать повод.
– Проверяют, значит есть у них опасения, а вдруг ты не тот. А повод будешь давать – наверняка вызовешь подозрения: с серьезными людьми имеем дело. Может быть, для начала Серж даст тебе «невинные» поручения. Надо же попробовать тебя в деле, ты же перспективный. Допустим, мы взяли Сержа. Кстати, он ускользнул из-под наблюдения и оказался в Сочи, в гостинице «Ленинград». Видимо, там у него была встреча. А теперь давай моделировать: Серж арестован, ты приезжаешь за рубеж. Катя знает Сержа и тебя. Там в разведке сидят не дураки. Первая мысль: кто провалил Сержа? Ответ: Маслова! Тогда кто такой Барков? А если наоборот: ты приезжаешь за рубеж, а мы берем Сержа. Вопрос еще жестче: кто такой Барков? Нет, пусть гуляет.
– Сдается мне, что Серж выполняет команды. Значит, он фигура обреченная, а решения принимает кто-то другой.
– Это именно так. После первой встречи с тобой Серж имел телефонную связь, выходил он на нее восемь раз, из которых семь раз – «Ждите ответа», а на восьмой звонил на «почтовый ящик» – есть телефон одного пенсионера. Это известный старый прием, но безотказный. Информацию, которую передал туда Серж, кстати, зашифрованную, этот «почтовый ящик» на следующий день сообщил какому-то мужчине, который ему позвонил и представился: «Это Андрей Петрович!»
– Он такой же Андрей Петрович, как я Богдыхан! – буркнул Алексей Иванович. – Но мою судьбу, видимо, решает он.
– Решает! Так как же быть с Масловой? Надо выводить ее из игры, она свое дело сделала.
– Пока Серж на свободе, она должна быть рядом со мной. А Сержа возьмем – не исключено, что кто-то захочет все проконтролировать, и если в цепочке не окажется Масловой…
– Хорошо! Не надоело спать на раскладушке? Сам виноват, Екатерину надо было немедленно выводить, как только познакомился с Сержем. А ты проявил самостоятельность, инициативу, – улыбнулся полковник. – Хорошая инициатива, девушка красивая.
– Вы что, решили, что я специально? – возмутился Барков.
– Ничего я не решил, просто я рассуждаю вслух, а ты проявляешь невежливость и подслушиваешь. Сержа вербовали во время круиза, так мы предполагаем. Пять лет назад. Значит, он тут уже глубоко сидит. Отец его нашелся в Аргентине, пропал без вести во время войны. Женился там на зажиточной вдове, теперь имеет свое дело. С отцом Серж встречался в Испании, эту информацию нам дал старший туристической группы. Ну и все вытекающие отсюда последствия, а точнее предположения. Так что Серафим Куц – орешек прочный, а связи его нам просто необходимы. Отец ли он – тут бабка надвое сказала.
– Может, я скажу Куцу, что нам нужны его связи? – невинно поинтересовался Барков.
– А что? Идея верная. Собирайся за границу, он тебе даст связь.
– Сомневаюсь! До меня они как-то обходились. Вот если бы он меня вывел на связь, его можно было бы и взять, тогда я занял бы его место.
– Алеша, ты, наверно, в нашей школе был самым плохим учеником, – снова улыбнулся полковник, разыгрывая Баркова.
– Это я так: «если бы, да кабы, да во рту росли грибы…» Все я понимаю, Серж не даст нам никакой форы.
– Ладно! Есть один план, а пока пусть он погуляет на свободе…
* * *
В просторной художественной мастерской стены были увешаны картинами различного формата. Здесь же стоял огромный стеллаж, уставленный множеством справочников по искусству. За рабочим столом сидел человек лет сорока пяти, занятый изучением перламутровой миниатюры. Лицо его было чисто выбрито, редкие волосы аккуратно уложены. Тонкие губы и острый взгляд придавали его лицу жесткое выражение. Одетый в просторный светло-серый пиджак и белую рубашку с галстуком в полоску, он заставлял принимать его за чиновника. А напротив удобно устроился в кресле седовласый мужчина лет шестидесяти в дорогом костюме и в очках с черной оправой. В одной руке он держал массивную трость, в другой – незажженную сигарету.
Хозяин мастерской поднял голову, отложил лупу и пододвинул гостю миниатюру.
– Господин Руберт, боюсь, не могу вас порадовать. Эта миниатюра не представляет никакой ценности. Обычная работа.
– Бог с ней, с миниатюрой, господин Альпер. Важно, что мы встретились. Я привез вам привет от господина Гоффмана и небольшой сувенир, – Руберт положил перед Альпером сафьяновую коробочку.
– Благодарю! – коротко ответил Альпер, словно ждал этого подарка, и ловким жестом убрал коробочку в карман пиджака. – Я думаю, господин Гоффман остался доволен? Вещь была исключительная. Мне трудов стоило доказать моей помощнице, что она не представляет художественной ценности. Она написала особое мнение.
– О, да! Восторгам не было конца. Я бы тоже желал иметь что-нибудь подобное. Разумеется, ваши труды будут оценены, – поспешил он заинтересовать хозяина.
– Здесь не место для таких бесед. – Альпер отложил лупу и пристально поглядел на гостя. – Встретимся в ресторане «Славянский базар» через час. Друзья господина Гоффмана – мои друзья.
– У меня нет никаких дел, кроме посещения конезавода. Я владелец конюшен под Дортмундом. Призовые места во Франкфурте, в Гамбурге. Это все я, Руберт! Мои лошади! Не слыхали? Очень жаль, что я не могу подарить вам одну из моих лошадок.
– Я представляю это волнующее зрелище: Генрих Яковлевич Альпер в экипаже на улице Горького или на Арбате. Нет, господин Руберт,
