Морской волк - Владислав Олегович Савин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Главную роль предстояло сыграть «Воронежу»: не смогут лодки этих времен выпустить и принять на борт «Сирену» без переделки торпедных аппаратов. Поэтому нам предстояло подойти к Петсамо ночью, выпустить на глубине диверсов и ждать их возвращения. Эсминцы, находясь в море вне видимости с берега, должны будут по сигналу подойти и прикрыть нас сверху, если потребуется отбивать вражеских противолодочников. «Катюши» также должны развернуться в завесу вдоль побережья на случай, если попытка заминировать транспорты на стоянках не удастся – тогда предполагался плавный переход к «плану Б», повторению Порсангера (вообще-то большие лодки предназначались для дальних выходов, а здесь, буквально у линии фронта, в зоне обстрела нашей береговой артиллерии, справились бы и «малютки», но решающим было то, что у котельниковского дивизиона уже были отработаны связь и взаимодействие с нами). И «план Б» был весьма вероятен, так как Большаков получил строжайший приказ особо не рисковать, гибель или, не дай бог, плен кого-то из наших недопустимы абсолютно, вы нам тут очень ценны и нужны. Местных подготовить? Обязательно так будет, но сделать это за пару недель было решительно невозможно, так что для гарантии сейчас работать будут только наши.
Ну и завертелось в темпе вальса. Погрузка… а ведь еще до Петсамо бежать, хорошо, что ночь длинная; на случай, если не будем успевать, эсминцы должны обозначиться у Петсамо, в бой с батареями не вступать, лишь показаться: после того, что было у Порсангера, не дураки же фрицы, чтоб у них на виду конвой выводить! «Юнкерсы» налетят, так наш аэродром на Рыбачьем рядом, истребители прикроют. Драка будет неслабая, мне рассказывали, что тут в мае было, когда над парой мотоботов полторы сотни самолетов бились с обеих сторон. Но лучше все же, если мы успеем.
Мы успели. Хотя пришлось идти почти на полном. А мне так и не удалось поговорить с большаковцами, спящими в каютах: было необходимо дать отдых ребятам хоть на несколько часов. Надо было подойти на пятнадцать миль к цели, а лучше ближе, чтоб был запас. Возле побережья мы сбавили ход и теперь буквально ползли, прощупывая перед собой импульсами ближней ГАС рельеф дна или мины. Наверху была волна, еще не штормило, но приближалось – и нам это было на руку: фрицевские катера в море не сунутся, и в любом случае акустикам будет слышно нас плохо. Помогало, что Петсамо – это в том мире наша Печенга, места знакомые, изученные насквозь, в том числе и с глубины.
– В этот раз без самодеятельности, – сказал Большаков. – Пришли, поставили, ушли незаметно.
Сам он не шел, получив категорический запрет из Москвы как условие, поставленное Зозуле при дозволении операции. Для «Сирены» выделили два экипажа: основной, Валентин и Вася Гаврилов, и резервный, Шварц с Рябым. Валентин, на Хебуктен не ходивший, рвался в бой, но выбрали его не за энтузиазм, а оттого что он был лучшим водителем «Сирены». До цели – тринадцать миль. Все в лодке стоят по боевой тревоге. Наверху тихо. Мы слышали винты эсминцев в двадцати милях к северу. А у фрицев все спокойно.
«Сирена» выскальзывает из аппарата. Совсем как торпеда, несущая врагу смерть, – но должная после вернуться на лодку. Теперь вся надежда на безотказную работу техники, на точность навигации и, конечно, на выучку наших парней. Матчасть, как клялся Большаков, вся проверена, и задача знакомая: им приходилось уже идти в Печенгу в том времени, «минировать» корабли на рейде, не сомневайтесь, Михаил Петрович, в каком-нибудь Скапа-Флоу были бы и сомнение, и мандраж, а тут не впервой, не заблудимся. Цели искать особо не надо – вот снимок авиаразведки, где они в гавани стоят, два у причалов, один на рейде, и какая тут ПДС, в эти времена, сети на бонах натянули, «Сирена» свободно в ячейки пройдет, а больше и нет ничего, ни специальных ПДС-ГАС высокого разрешения, ни подводных телекамер, ни хитрых датчиков, ни обученных бойцовых дельфинов, ни подразделения контрспецов, как мы, наготове. Ну а если нас не увидят и мы не заблудимся, то значит, вернемся!
Но все же три цели! Как было бы хорошо, если б иметь не один буксировщик – но делать нечего. Ребятам дано указание не увлекаться и следить за воздухом и зарядом батареи. И если не будет хватать, возвращаться, не стремиться «уничтожить любой ценой», вас заменить будет некем, ну а против фрицев сразу вступит «план Б».
Медленно тянется время в полной тишине. Я не ожидаю услышать взрывов на рейде – лишь на самый крайний, последний случай. Потому что задумано, что транспорты взорвутся завтра, уже после выхода в море. Атака подлодки или минное поле – пусть фрицы думают что хотят. Но только не истину, потому что если все удастся, наши диверсы еще посетят Петсамо. Хотя бы после прихода конвоя из Германии, к которому мы готовились, – если кто-то все же прорвется в порт, добить прямо у причала или на рейде.
Время! Включаем «маячки». Акустикам – слушать! Все было тихо. Услышали бы мы отсюда, если б там, на рейде, кого-то глушили глубинками? Пожалуй, что да.
– Есть ответ! Пеленг… дистанция…
Наши возвращаются. На «Сирене» тоже есть ГАС, могут использоваться и как средство связи. Короткий импульс, направленный в секторе, фрицы не заметят. нет еще тут аналогов «мини-СОСУС», стационарных датчиков у входа в базу.
Принимаем. Переднюю крышку аппарата открыть, «Сирена» втягивается внутрь, крышку закрыть, аппарат осушить, заднюю открыть, «Сирену» – в отсек, раскрепить на стеллаже. Вернулись! И на вопрос Большакова по «Лиственнице» «Как?» – ответ: «Все штатно!» – «Сколько?» – «Все три! Только замерзли, согреться бы…»
Поставили все три одним экипажем? Если все пройдет, дам представление на Героев. Заслужили.
Все штатно. Значит, не было никакого Голливуда с погонями и стрельбой, а просто тихо и незаметно прошли по программе, заложенной в бортовой навигатор, до места стоянки выбранной цели. Затем работа – поставить
