Меч Шаннары - Терри Брукс

— Я немедленно отправляюсь на берег Мермидона, — сообщил он негромко, когда все подошли. Менион хотел что-то сказать, но Балинор быстро перебил его: — Нет, Менион, я знаю твой вопрос. И мой ответ — нет. Вы все останетесь в городе. Любому из вас я, не задумываясь, доверил бы свою жизнь, а жизнь Тирсиса для меня важнее. Поэтому я прошу вас любой ценой защищать город. Если со мной что-нибудь случится, только вы сможете продолжить битву. С вами останется Янус, он будет командовать защитниками города, я велел ему во всем полагаться на вас.

— Эвентин скоро придет, — быстро проговорил Даэль, отчаянно стараясь придать голосу бодрости.

Балинор улыбнулся и согласно кивнул.

— Алланон никогда не подводил. Не подведет и на этот раз.

— Не рискуй без пользы, — мрачно посоветовал Хендель. — Этот город и его народ пропадут без тебя. Ты нужен им живым.

— Прощай, старина. — Балинор крепко пожал руку гнома. — А вот я пропаду без тебя. Без твоего опыта и умения. Береги себя.

Махнув командирам, он быстро отвернулся и сел в ожидавший экипаж, который должен был довезти их до городских ворот. Янус Сенпре ободряюще кивнул Мениону, когда королевская карета тронулась с места, и конный эскорт ровным строем двинулся следом, грохоча подковами по мосту Сендика. Четверо друзей и Ширл Рейвенлок смотрели им вслед, пока величавая вереница не скрылась из виду и стук конских копыт не стих вдали. Затем Хендель рассеянно пробурчал, что неплохо бы еще раз поискать Стенмина, и, не дожидаясь ответа, заковылял во дворец. Дьюрин и Даэль поспешили за ним, чувствуя неутешную печаль. Впервые за время их долгого пути из Кулхейвена они надолго расставались с Балинором, и смутная тревога терзала их сердца.

Менион прекрасно понимал чувства эльфов, он сам едва сдерживался, чтобы не броситься вслед за принцем, чтобы вместе с ним вступить в страшную схватку с Повелителем чародеев. Но силы его были на пределе, последние двое суток принц Лиха почти не спал. Напряженная битва у острова Керн, долгий путь на плоту по бурным водам Мермидона, невероятное освобождение Балинора в Тирсисе истощили даже его неуемную энергию. Пошатываясь, горец послушно побрел за Ширл в дворцовый сад и без сил рухнул на широкую скамью. Девушка тихо присела рядом, обеспокоенно глядя в его лицо, а Менион наконец закрыл глаза и позволил себе немного расслабиться.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сквозь туман услышал он ее нежный голос. — Ты хочешь пойти с ним.

Горец улыбнулся и медленно кивнул, мысли его пугались.

— Но тебе необходимо поспать.

Менион снова кивнул и неожиданно вспомнил о Ши. Где же он? По-прежнему скитается по свету в напрасных поисках неуловимого меча Шаннары? Горец быстро встряхнулся и встал, испуганно поворачиваясь к Ширл. Он словно боялся, что девушка может исчезнуть. Несмотря на усталость, ему отчаянно хотелось выговориться, потому что другой возможности могло и не быть. Тихо и печально он принялся рассказывать о своей долгой дружбе с пареньком из Дола. Сбивчиво, путано он вспоминал славное время, проведенное в горах Лиха, и постепенно подошел к началу их путешествия в Паранор за великим мечом. Время от времени он предпринимал тщетные попытки объяснить девушке их общие взгляды на жизнь и вечные разногласия, которые всегда порождали жаркие интересные споры. Слушая горца, Ширл начала понимать, что Менион не столько рассказывает о пропавшем друге, сколько пытается открыть свою душу. Наконец она остановила его, решительно прикрыв его рот узкой ладошкой.

— Он был самым близким твоим другом? — спросила они тихо. — Как брат? И теперь ты чувствуешь себя виноватым за то, что случилось с ним?

Менион печально пожал плечами.

— Я не мог ничего сделать. Если бы я удержал его в Лихе, это лишь отсрочило бы неизбежное. Разумом я понимаю это, но все же чувствую свою… вину.

— Если его привязанность к тебе так же глубока, он должен понимать, что ты все сделал правильно. Где бы он сейчас ни находился, — тотчас ответила она. — Никто не станет упрекать тебя за храбрость… и… я люблю тебя, Менион Лих.

Менион озадаченно уставился на нее, внезапное признание застало его врасплох. Девушка засмеялась и обняла его, рыжие локоны упали ему на лицо мягкой вуалью. Менион порывисто прижал ее к себе, потом бережно отодвинул и заглянул в глаза. Она не отвела взгляд.

— Я хотела, чтобы ты знал, Менион. Если нам суждено умереть…

Она вдруг замолчала и отвернулась, и изумленный горец увидел, как слезы медленно катятся по ее щекам. Он протянул руку и быстро смахнул их, потом встал со скамейки и ласково улыбнулся, увлекая Ширл за собой.

— Я прошел долгий путь, — проговорил он тихо. — Сотни раз меня могли убить, но я уцелел. Я видел зло этого мира и мира призраков, неведомого смертным. Нам нечего бояться. Любовь может победить смерть. Нужно просто верить. Верь в нас, Ширл.

Она невольно улыбнулась.

— Я верю в тебя, Менион Лих. Только и ты сам не забывай верить в себя.

Горец устало улыбнулся и крепко сжал ее руки. Она была прекраснейшей женщиной на свете, и он любил ее больше жизни. Наклонившись, он нежно поцеловал Ширл.

— Все будет хорошо, — прошептал он. — Все образуется.

Они еще немного задержались в пустынном саду, рассеянно бродя по узким дорожкам между прогретыми солнцем клумбами и негромко разговаривая. Однако Менион едва не засыпал на ходу, и Ширл уговорила его отдохнуть, пока еще есть время. Задумчиво улыбаясь, горец вернулся в свою спальню, упал на кровать и мгновенно провалился в глубокий сон. Пока он спал, не видя снов, день медленно угасал, солнце клонилось к западу и наконец скрылось в багровом сиянии над краем земли. Проснулся он, когда уже совсем стемнело, отдохнувший, но по-прежнему встревоженный. Горец поспешил разыскать Ширл, и они вместе пошли по безлюдному дворцу, высматривая Хенделя и эльфов. Негромкий стук их шагов разносился по гулким коридорам, они быстро проходили мимо застывших стражников и темных комнат, задержавшись лишь возле недвижного Паланса Букханна, возле которого сидели бесстрастные лекари. Сознание так и не вернулось к принцу, его раненое тело и сломленный дух из последних сил боролись с настырной смертью, медленно и неотвратимо наступающей на него. Когда они отошли от постели умирающего, темные глаза Ширл были полны слез.

Решив, что друзья отправились к городским воротам дожидаться возвращения Балинора, Менион оседлал двух лошадей, и молодые люди поскакали к Тирсовой дороге. Стояла холодная ясная ночь, бледный свет луны и далеких звезд озарял городские башни, которые отчетливо выделялись на черном прямоугольнике неба. Лошади поднялись на мост Сендика, и Менион почувствовал, как свежая ночная прохлада мягким ветерком обдувает разгоряченное лицо. Тирсова дорога была непривычно тиха, улицы пустынны, а из освещенных окон домов не доносилось ни веселого смеха, ни оживленных голосов. Над осажденным городом висела гнетущая тишина, словно мрачное ожидание скорой смерти обволакивало древнюю крепость. Встревоженные всадники ехали в зловещем безмолвии, стараясь найти утешение в вечной красоте ночного неба, которое словно обещало народам долгую счастливую жизнь. Впереди чернела величественная Внешняя стена, на парапетах горели сотни факелов, освещая солдатам Тирсиса дорогу домой. Как долго их нет, подумал Менион. Быть может, им все же удалось остановить высадку северян…