Клятва наемника - Элизабет Мун

Пакс пожала плечами. Ей не хотелось вспоминать и говорить об этом.

— Да, мой господин. Но, чтобы объяснить это, нужно рассказать об очень многом… После того как я покинула ваш отряд, я ехала вместе с торговым караваном через горы. Мы пришли в Заколдованное подземелье и вынуждены были сражаться с одержимым дьяволом волшебником, под землей.

— Ну и ну! И ты осталась жива?

— Да, мой господин. И Заколдованное подземелье вознаградило меня огромными богатствами и дало мне также древний свиток. Здесь считают, что свиток был написан самим Луапом — он очень древний и содержит много сведений о Геде и его времени. В этом свитке упоминалось также о крепости, построенной Луапом, и к нему была приложена карта. Поэтому Совет маршалов и маршал-генерал объявили, что хотят попробовать отыскать эту крепость.

— Но почему ты отправилась на эти поиски? Ведь ты была всего лишь кандидатом в паладины, не так ли?

— Да… Но мне предложили участвовать в этом. Потому что я привезла сюда свиток. Это было своего рода вознаграждением, честью.

— Понимаю…

— Они, конечно, не знали, что я попаду в такую беду. Но герцог с сомнением покачал головой:

— Да, не знали, но должны были предвидеть. Ну да ладно, хватит об этом. Объясни лучше, как ты попала в плен?

Пакс рассказала все, что помнила. Герцог все больше мрачнел, но слушал ее не прерывая. Когда она закончила свой рассказ тем, как лечил ее Адхиел, он вздохнул:

— А сейчас хотя бы ты хорошо себя чувствуешь? Пакс посмотрела по сторонам, но рядом с ними никого не было.

— Думаю, да. Но они… Видите ли, они думают, что это не так, но я не знаю почему. Раз или два я потеряла над собой контроль… даже накричала на маршал-генерала…

— Это ничего. Я уже имел с ней беседу. И тоже на нее накричал, — быстро сказал герцог.

Пакс усмехнулась, представив этот разговор. Затем она опечалилась.

— Мой господин, я не хочу быть плохой, вы же знаете, я никогда такой не была. Я и сейчас не такая, хотя они мне и не доверяют. Не далее как сегодня тренер велел мне не выезжать завтра на охоту… и даже не разрешил мне принять участие в осенних соревнованиях. Разве это справедливо? Я не сделала ничего дурного… Я все время была осторожна и внимательна… я просто не знаю, что еще я могу сделать! — Голос девушки задрожал от обиды. Она глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. — Они… они говорят, что дьявол начинает свою работу понемногу, так, что я даже этого не почувствую. Затем он усиливает свое влияние и поедает меня, до тех пор пока я не стану собственностью Ачрии. Но, сэр, вы же знаете меня… вы знаете меня уже очень давно. Неужели я такая плохая?

Пелан бросил на нее пронзительный взгляд, который Пакс было трудно выдержать. Затем он медленно покачал головой:

— Пакс, я вижу, ты осталась прежней: такой же справедливой и мужественной. И ты стойко переносишь страдания. Ведь ты пострадала и от колдовства, и от ран. Я не вижу тут никакого дьявола. Но, Пакс, я не маршал и не паладин и не умею точно распознавать дьявола. Боги знают, что я не испытываю большой любви к воинам Геда, но признаю, что они не подчиняются силам зла. Поэтому думаю, что тебе следует подчиниться их правосудию.

— Мой господин!

— Если ты считаешь такое решение несправедливым и не согласна с ним, ты можешь покинуть их. Я не покину тебя, поскольку ты была моим солдатом, ты можешь стать им опять. За тобой остается право вернуться в отряд.

Пакс ничего не сказала в ответ, и всю оставшуюся дорогу обратно они ехали молча. Она подозревала, что герцог приехал в Фин-Пенир из-за нее, — и утвердилась в этой мысли, когда в тот же день получила приказание явиться к маршал-генералу. Ее провели в кабинет, в котором она никогда прежде не бывала, с окнами, выходящими на три стороны.

Амберион, Феллис, Адхиел, герцог Пелан и, конечно, маршал-генерал собрались в этой комнате. Маршал-генерал начала с объяснения того, что, возможно, они во многом не правы. Но для того, чтобы рассеять все сомнения, они должны произвести своего рода хирургическое вмешательство в сознание Пакс.

Девушка мрачно кивнула в ответ. И тут же обратила внимание на то, что ее сознание затуманивается легкой дымкой. Ариания помолчала, но затем продолжила:

— Я думаю, мы сможем это сделать. Но это еще не все, я хочу быть до конца справедлива по отношению к вам. Мы уверены, что дьявол, живущий в вас, будет разрушен, но вместе с ним может разрушиться и что-нибудь хорошее.

— Что вы имеете в виду? — спросила Пакс. У нее пересохло во рту от страха от этих слов маршал-генерала.

Амберион отвернулся и стал смотреть на висевший на стене гобелен. Ариания опустила ресницы, но потом взглянула прямо в глаза Пакс:

— Паксенаррион, дьявол появляется из деградации хорошего: в вашем случае так и происходит. Существует вероятность того, что вы не сможете больше быть воином…

— Не быть воином!.. — Пакс почувствовала, как от ее лица отхлынула кровь.

— Да, это так. Я не буду лгать вам. Вы можете стать слабой, неловкой, неуверенной в себе. Вы можете потерять волю к борьбе — ваше мужество.

Пакс сжала кулаки, страдальческая гримаса исказила ее лицо.

— Нет! Я не могу! Вы ведь не можете хотеть, чтобы я потеряла мужество!

— Леди Паксенаррион, все, чего мы хотим, — это вылечить вас и освободить от заразы дьявола, но наша власть ограниченна, и лучше быть свободной от темной паутины дьявола, чем постоянно находиться под его контролем, — сказал Адхиел.

Пакс покачала головой:

— Но… Но вы просите, чтобы я отдала единственное, что у меня есть. И если я после этого выживу, оставшись слабовольной и трусливой, то что хорошего из этого получится? Для вас или для кого-то еще? Если я буду трусливой, для меня не найдется места ни на одной из мыз. Уж лучше тогда умереть. Однако вы говорите, что я не такая уж плохая. Если я не могу стать паладином, то могу, по крайней мере, сражаться с вашими врагами. Тогда, если… если я сделаю что-то не так, выполните свое намерение относительно лечения или убейте меня.

Ариания попыталась что-то сказать, но герцог Пелан прервал ее:

— Пакс, когда вы служили в моем отряде, вы узнали, что раны нужно лечить сразу же, чтобы не началось воспаление. И если хирург отрезает какой-то орган, это все же лучше, чем позволить инфекции распространиться по всему телу.

— Да, мой господин, но…

— Паксенаррион, герцог говорит правду. Если бы мы знали, что дьявол не будет распространяться внутри вас или будет делать это медленно, мы бы не стали применять столь сильнодействующее средство. Но в том-то и дело, что он распространяется с ужасной быстротой. Вы же сами, будучи уже отравленной им, не сможете осознать, как далеко это зашло.