Эртан (дилогия) - Светлана Середа

Распорядитель бала, господин Дерек, пристально вгляделся в мое приглашение, словно рассчитывал, что оно окажется фальшивкой. Но текст, затейливо выведенный на кусочке голубого картона, венчался личной подписью Его Величества Вильсента II.

– Госпожа Юлия, простите, но я не могу допустить, чтобы гости появлялись на балу в таком… неподобающем виде.

– В приглашении указано, что гости должны присутствовать в вечерних туалетах, – подчеркнуто вежливо заметила я. – Почтенный мастер Фьеротти, который шил платье, заверил меня, что это самый что ни на есть вечерний туалет в стиле кхаш-ти.

…Джозефо Фьеротти, пожилой, но все еще чертовский обаятельный диганаррец, владелец одного из самых дорогих ателье в Вельмаре, действительно не был шокирован, когда я объяснила, какой именно наряд мне требуется пошить. То ли потому, что я пришла по рекомендации Нимроэль, чьи одеяния бывали порой куда откровеннее, то ли потому что он сам являлся поклонником стиля кхаш-ти, искренним и почти бескорыстным (по его собственному признанию, редко когда удавалось заработать на подобных экзотических заказах хотя бы половину того, что заплатила я.)

На последней примерке, когда не только платье было готово, но и красные, в тон широкому поясу, туфельки спрятались под подолом (чтобы в нужный момент кокетливо выглянуть из-под летящей белоснежной ткани), и нить нежно-розового жемчуга легла на шею, он придирчивым взглядом художника оценил свое творение – и остался доволен.

– Ну как, Юлия? Вам нравится?

– Не то слово, господин Фьеротти! Это даже лучше, чем я смела надеяться.

– Могу я полюбопытствовать, куда вы собрались в таком наряде?

– Друг устраивает тематический вечер по случаю своего дня рождения.

Диганаррец еще раз обошел вокруг меня – на этот раз его лицо было задумчивым.

– Знаете, Юлия, не в моих правилах говорить такое клиенткам, но… не надевайте это платье, если хотите и дальше остаться просто друзьями…

Этого я, конечно, распорядителю бала не сказала.

– Господин Дерек, приглядитесь внимательнее: мое приглашение подписано королем Вильсентом. Если вы сомневаетесь, я сию же секунду отправлюсь к его величеству и попрошу лично засвидетельствовать подлинность подписи.

Вообще-то, я отчаянно блефовала. У меня не было уверенности, что король одобрит мой откровенный наряд и тем более оторвется от дел, чтобы вразумить упрямого церемониймейстера. Но на Дерека угроза подействовала. Он неохотно открыл передо мной дверь:

– Прошу вас. Но должен предупредить, госпожа Юлия: если ваш внешний вид послужит причиной для скандала, я буду вынужден просить вас удалиться.

Лаисса, моя горничная, слишком долго провозилась с прической и макияжем, поэтому к началу я опоздала. Уже прошли первые три церемониальных танца, открывающие по традиции любой бал, и веселые, празднично разодетые пары свободно кружились в центре зала. Я моментально опознала кьести – довольно легкомысленный диганаррский танец, один из двух, которым обучила меня Ним. (Эльфийка заверила, что, поскольку кьести недавно вошел в моду и до сих пор запрещен на помпезных официальных балах, на неформальном, только для своих, мероприятии его будут танцевать особенно часто. Так и оказалось.)

Увидев меня, Вероника (непосредственное дитя!) сбилась с такта, потом торопливо прошептала что-то своему кавалеру и устремилась к дверям зала. Ее движение не осталось незамеченным: десятки пар глаз обратились в мою сторону. Ладони немедленно взмокли, и мне стоило большого труда удержать на лице невозмутимую улыбку. Пусть смотрят. Я ведь для этого сюда и пришла.

– Юлькааа! – протянула принцесса с ужасом и восторгом. – Ты… Они все умрут!

В других обстоятельствах я и сама бы умерла на месте: на фоне расфуфыренных придворных дам я выглядела почти голой. Но волна куража, отголосок которого я ощутила вчера во время разговора с Даном, захлестнула меня с головой, смывая стыдливость, скованность… и здравый смысл.

Женя искренне похвалил платье, но удивления не выказал. (Подозреваю, что его предупредила Ним, у которой я накануне выспрашивала, где она шьет свои экзотические наряды.) Я собиралась принимать комплименты хладнокровно и с достоинством, но, не удержавшись, похвасталась:

– Фасон сама придумала!

– Правда, Джозе душка? – улыбнулась Ним. (Сама эльфийка, уж не знаю, почему, была одета скромнее, чем обычно. Меня это устраивало: сегодня я собиралась быть в центре внимания.)

– Господин Фьеротти великий мастер, – серьезно подтвердила я. – Он меня вчера три часа мучил, пока не удостоверился, что в точности понимает мой замысел. А после этого всю ночь гонял своих белошвеек, – я в притворном ужасе закатила глаза. – Не спрашивай, во сколько мне это обошлось.

Я взяла со столика бокал с игристым вином, пригубила и с великосветской небрежностью повернулась к третьему собеседнику.

– Здравствуйте, Дан. Как видите, я прислушалась к вашему совету. И намерена как следует повеселиться.

– Вижу, – сухо согласился он.

Нимроэль рассмеялась.

Потрясение, вызванное моим появлением, постепенно улеглось – бал вернулся в привычную колею, и танцующие снова закружились по узорчатому паркету. Приглашать меня никто не торопился, и я воспользовалась передышкой, чтобы оценить обстановку.

В зале в основном присутствовала дворцовая молодежь: придворные дамы, жадные до развлечений, и юные офицеры королевской гвардии. Немногочисленные мужчины в штатском и в выправке, и в лоске явно проигрывали подтянутым военным в парадных мундирах.

Мой взгляд, поверхностно скользящий по публике, неожиданно зацепился за молодого человека, чье лицо показалось смутно знакомым – так вспоминают лицо с обложки. Он и сам был как мальчик с глянцевой картинки: высокий, статный, с копной густых волос цвета топленого молока. На поясе висел короткий парадный меч в богато инкрустированных ножнах – парень входил в одно из семейств Ближнего Круга, членам которого позволено носить оружие на королевских церемониях. Он стоял в другом конце зала и что-то говорил своему соседу, невысокому худощавому брюнету, тоже офицеру, и тоже из Ближнего Круга. Даже на расстоянии чувствовалась потрясающая харизма блондина – он привык управлять вниманием людей. Я послала ему заинтересованную улыбку и тут же, якобы в смущении, отвела глаза.

Бал меж тем шел своим чередом: церемониймейстер объявил очередной танец, новые пары уже заняли места в центре зала, – а меня так никто и не приглашал. Становилось скучно. Ночью от волнения на меня напала бессонница, и я до пяти утра кружилась по комнате в ночной рубашке, разучивая показанные Нимроэль танцы. Неужели мои усилия пропадут зря?