Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— Что? — не понял Оскар.

— Что ей ответить?

— Ты в своем уме, Деев?! Я так до получки не разгребусь. Они каждый день по мешку присылают и в каждом втором письме денег норовят одолжить. Ты ищи письма, которые по существу.

— По какому существу? — не понял Артур. — Бабка сироту подобрала. Она же не для себя просит.

— Обострение на почве климакса, — пояснил Оскар. — Очень интересный феномен, жаль, что не по профилю журнала. Ладно, Деев. Поздравь ее, что ли с восьмым марта, если ты такой сердобольный и посоветуй обратиться в собес.

Профессор вернулся в комнату, когда наступила тишина. Артур перечитывал письмо от сибирской старушки, а Оскар рвал конверты один за другим и кидал письма в мешок для макулатуры.

— Мира, я хочу предложить тебе работу, — сказал Боровский. Графиня показалась из-под одеяла. — Если я правильно понимаю проблему, тебе сейчас небезопасно сидеть на месте. Поедешь с нашей делегацией переводчиком сначала в Брюссель, потом в Лондон на стажировку, отвлечешься. Ребята не очень владеют языками, все равно будут приглашать кого-то, а у тебя и английский, и французский… Я подумал, это самый разумный выход в твоей ситуации. Будешь далеко отсюда и под присмотром надежных людей до тех пор, пока не появится Жорж, и не скажет, что делать… — Мира вытерла сопли. — Завтра подойдешь в ректорат с паспортом.

— На лекциях переводить? — спросила Мира. — Я не знаю ваших профессиональных заморочек.

— На официальных мероприятиях есть переводчик. Ты будешь заниматься досугом: размещением в гостинице, отдыхом, осмотром достопримечательностей, если возникнут языковые трудности в общении, в быту… чтобы они могли к тебе обратиться. Их человек двадцать, вполне надежных молодых ребят.

— В быту — пожалуйста!

— Я предупрежу их, что у тебя могут возникнуть проблемы.

— А я? — подал голос Артур.

— Брюссель — хорошо, — согласилась Мира. — У меня друзья в Брюсселе. Кстати, вполне приличные люди, как ни удивительно. Обычно мои друзья не очень приличные люди…

— Не думаю, что тебе следует ходить по друзьям, — огорчил графиню Натан. — Тебе придется все время быть с делегацией. Мира, в поездке ты будешь работать, и я тебя прошу отнестись к работе серьезно.

— А я? — повторил Артур. — Я тоже хочу в Брюссель.

— Кстати, практиковаться с французским лучше начинать в Бельгии, — заявила графиня, но профессор идею не поддержал.

— Для тебя есть другая работа, Артур, — сказал он. — Завтра подойдешь в гараж с водительскими правами. Наш шофер уходит в декретный отпуск, тебя возьмут на договор. — Оскар прыснул со смеху. — Ничего смешного. У человека больная жена и грудной ребенок. А у нас микроавтобус простаивает. Будешь возить сотрудников между Москвой и Академгородком.

— Лондон! — вдруг осенило Миру. — Неужели я еду в Лондон? Натан Валерьянович, когда?

«Дорогая Серафима Марковна, пишет вам журналист из журнала «Ухо», — прочел Оскар Шутов. Прочел и скривился:

— Журналист из журнала, — упрекнул он Деева, — кто так пишет? И потом, перестань издеваться над старухой. Лучше совсем название не пиши, а впрочем, ладно. «Журналист из журнала… Мы получили ваше письмо и всем коллективом прочитали его. Дорогая Серафима Марковна, как хорошо, что у нас в стране есть такие добрые женщины, как вы, могущие усыновить сироту и заботиться о ней…» — Деев, ты издеваешься? Ниночка — это девочка, ясно тебе? Девочку можно только удочерить, — сказал Оскар и поправил текст. — «От всей души вам желаем крепкого здоровья и долголетия. Надеемся, что Ниночка станет вам в будущем помощницей и верной спутницей жизни…» — Оскар задумался. — Ты уверен, что старуха лесбиянка?

— А что я такого написал?

— Не знаю, — пожал плечами Шутов. — Может, и ничего такого. — Он пробежался по тексту и отдал произведение автору. — Перепиши начисто, проверь ошибки и подпишись: «О.Шутов по поручению редакции».

Артур отвез графиню Виноградову с делегацией в аэропорт и перебрался в гараж. Впервые в жизни он пренебрег гостеприимством Оскара, поскольку письма читателей ему до смерти надоели. За свою непродолжительную карьеру в журнале «УФО» он заработал у консультанта Шутова спальный мешок, чтобы спать с комфортом, и лампу, чтобы читать детективы, рисовать рожицы на полях дневника и писать мемуары вместо писем сибирским старушкам. Но Оскар открыл в товарище незаурядное эпистолярное дарование.

— Представляешь, бабка-то опять написала! — сообщил он. — Скоро гостинцы начтет присылать.

Артура Деева не волновало ничего, кроме возвращения графини. Артуру казалось, что их сиятельство загостилось, а то и вовсе отбилось от коллектива. Страшные сцены виделись ему по ночам. Учебник французского языка ночевал у Артура под подушкой, но он не решался звонить Даниелю. Спросить, куда подевалась графиня, он еще мог, но понять, что Даниель ответит, не стоило и пытаться. Язык, на котором французы общались с графиней, не имел ничего общего с французским языком, разобранным по слогам в учебнике.

— «Дорогой мой Олег!..» — прочел Деев. — Что за Олег?

— Это я, — пояснил Оскар. — В следующий раз будешь подписываться, напиши Оскар, а то мне гонорар не начислят.

«Дорогой мой Олег! Пишет тебе баба Сима из Хатынки. Спасибо, что нашел минутку ответить мне, спасибо за добрые слова, мой дружочек. Мы с Ниночкой пока что справляемся, но я уже старая, ноги болят, не могу работать так, как прежде, а умру — и некому будет хлопотать о Ниночке. Она хорошая, добрая девочка, только слабенькая, так что помощница из нее никудышная. Я бы рада пристроить ее в хорошую семью, но не знаю, будет ли там уход и внимание к ней. У меня в городе живет сестра, но там своя семья, трое внуков и все ютятся в небольшой квартире…»

«Дорогая баба Сима, — ответил Артур. — Если вам с Ниночкой нужны лекарства, напишите, какие…»

— Ну, ты даешь! — удивился Оскар, читая ответ.

— А что еще писать? Она боится, что помрет, и останется больное чадо по лесу шататься. Даже сестра родная отказалась ее принять.

— А врачам показать не пробовала?

— Какие врачи? Слушай, там ведь Женька недалеко. Может, его попросить?

— И что он сделает? Ничего себе, недалеко. Деев, я тебя предупредил, лекарства будешь за свой счет покупать, если ты такой сердобольный, — пригрозил Оскар, закладывая письмо в конверт. — Что у тебя с этой бабкой за отношения? Она тебе детство напомнила?

— Жаль ее, — признался Артур. — И Ниночку жаль.

Свою печаль Артур запил крепким пивом, и, по всей видимости, перебрал. На следующее утро к нему в гараж не достучались ни сотрудники института, ни гаражное начальство. Выволочка в присутствии профессора Боровского состоялась незамедлительно.