Крепость Дракона - Майкл Стэкпол

Уиллу стало ясно, что о сонном крыле она говорить не хочет, поэтому сменил тему:

— Я слышал, слуги у вас не всю жизнь находятся в услужении, и это хорошо, потому что живете вы долго, очень долго.

Трэвин расправила юбки и, усевшись, похлопала возле себя по траве.

— Совершенно верно. Твой камердинер сегодня, вполне возможно, пойдет рыбачить в море, а на следующий день будет садовником.

Уилл тоже уселся.

— Но ведь так и запутаться можно. Никто не будет знать, что ему нужно делать.

Она засмеялась:

— Твой Резолют не привязан к своей родине, как мы к Локеллину. Так как мы накрепко связаны с домом, то знаем, каковы наши обязанности и когда их следует исполнять.

Уилл покачал головой:

— Не понимаю. Принцесса слегка улыбнулась:

— Тебе известно, что сприты знают, где они должны быть в определенный момент?

— Да.

— То же самое и у нас, только от нас не требуется такой неукоснительной точности. Наступает момент, когда мы чувствуем, что нужно пойти к тому или иному человеку, чтобы что-то узнать от него, или испытываем потребность научить кого-то. Умения, которые мы приобретаем, мы используем лишь тогда, когда этого требуют обстоятельства. Черные Перья отправились в Окраннел, потому что это выгодно Локеллину. Когда они вернутся, то, возможно, займутся сельским хозяйством, или будут подметать улицы, или делать что-то еще.

— Что, и принцессой кто угодно может стать?

— Нет, только не это. — Она чуть нахмурилась. — Браки с представителями других земель не возбраняются, и каждый эльф связан с землей своего рождения, вне зависимости от того, откуда родом его родители. Что же касается знати, то она привязана только к дому предков. Наша связь с домом крепче, а потому и ответственность глубже и сильнее. Наш путь предсказуем.

Уиллу показалось, что в голосе принцессы прозвучала зависть по отношению к тем, кто пользовался большей свободой.

— Ответственности много, к тому же вы должны управлять страной. Поэтому вы так и ненавидите гиркимов?

Глаза ее изумленно раскрылись:

— Я не испытываю никакой ненависти к твоей… подруге.

— Ха! Да вы даже имени ее произнести не хотите. И не смотрите на нее, если знаете, что кто-то за вами наблюдает. — Он усмехнулся. — Если это не ненависть, то не знаю, как это назвать.

— Это не ненависть, дорогой Уилл. — Голос Трэвин смягчился. — Другие могут ненавидеть гиркимов, но у меня нет ни малейшей ненависти к твоей Перрин. Вот видишь, я произнесла ее имя. Но ты прав. Мне трудно на нее смотреть.

— Вы меня не убедили.

— Это не ненависть, Уилл, я говорю тебе правду. — Эльфийская принцесса торжественно покачала головой. — Гиркимов и воркэльфов связывает общая беда: им навсегда заказано исполнить свое эльфийское предназначение. Они не могут стать частью своей родины. Осознание того, как много дает мне моя связь с Локеллином, наполняет мое сердце горечью, когда я думаю об этих несчастных. Я не могу смотреть на нее, потому что понимаю, кем бы она стала, если бы ее не коснулось авроланское зло. Душе моей этого не снести.

Керриган Риз стоял рядом с деревянными похоронными дрожками. На них лежало закутанное в саван тело Орлы. В маленькое окно ворвался солнечный луч и осветил тело. Орла казалась совсем маленькой, меньше, чем была при жизни.

Пираты сшили ей саван из ярко-красной парусины, и совершенно случайно это оказалось кстати, потому что цвет этот говорил об искусстве в области военной магии. Керриган был уверен, что ни Ломбо, ни его экипаж об этом даже не подозревали, хотя сама Орла наверняка была бы довольна.

А ведь я никогда не видел ее в одежде такого цвета. Адепт подумал о недолгом их знакомстве. Военным заклинаниям Орла его не учила: он знал все, что было известно ей, и даже больше. Она учила его действовать, как это положено воину. Теперь он это понимал и видел, что оказался плохим учеником. Магию он познал настолько, что способен был сделать почти все, Орла же пыталась научить его принимать решения, брать на себя ответственность и действовать.

Керриган оглянулся: в полутемной мрачной комнате кроме него находился еще и эльф.

— Спасибо тебе за то, что позволил мне побыть рядом с ней. Можно начинать.

Арристан неслышно приблизился и встал с другой стороны дрожек. Эльф вытянул над телом ладони.

— Оно по-прежнему здесь. Ломардел и Остелвин поступили глупо, не послушав тебя и магистра Орлу.

Керриган подошел поближе. В руках у него был брусок из магического дуба, который он накануне попросил эльфа для него приготовить. Брусок этот был длиною в фут, шириною в три дюйма и легче, чем он предполагал. Адепт погладил его правой рукой.

— Будьте добры, откройте саван.

Эльф вяло взмахнул рукой, и стежки распустились, а половинки савана разошлись. Гнилостный запах чуть не задушил Керригана. Подавив тошноту, он положил брусок на бледную плоть, прикрыл им рану. Верхняя часть бруска коснулась запястий сложенных крестом на груди рук. Все свое внимание Керриган сосредоточил на животе, стараясь не смотреть на бесстрастное лицо покойной.

Арристан обратил на него карие глаза.

— Ты уверен, что сможешь сделать это?

Керриган медленно наклонил голову. Из разговора с Остелвином он узнал, что оба эльфийских целителя обнаружили двойное заклинание, о котором предупредила их Орла. Они воспользовались магией, чтобы разделить заклинания, но оказалось, что защитное заклинание было всего лишь иллюзией. Причина, по которой Керриган с трудом его обнаружил, состояла в том, что оно втягивало в себя магическую энергию, а когда маги закачали в него дополнительное ее количество, был достигнут предел насыщения. Произошел взрыв, и заклинания обратились против магов.

Когда тело Орлы вынесли из «Белой Акулы», Керриган обнаружил, что из тела вышли еще не все заклинания, и предупредил эльфов об опасности. Керриган обдумал проблему и пришел к решению. Когда он изложил свои соображения, потрясенные его эрудицией эльфы позволили ему попытаться убрать из тела опасные заклинания.

Керригану и в голову не пришло, что, разрешив ему это, эльфы прежде всего старались обезопасить свой народ. Арристан согласился помочь ему, потому что Керриган у него поселился и потому что он и сам занимался колдовством и магией воссоздания, а не целительством. К раненым соплеменникам его по этой причине не пригласили. Целители Локеллина хлопотали вокруг Остелвина и Ломардела, но надежды на выздоровление последнего таяли у них с каждым часом.

Керриган сделал глубокий вдох, а потом медленный выдох. Снова погладил деревянный брусок и приступил к магии. Он использовал то же заклинание, с помощью которого он изготовил Орле новый жезл. Сейчас он медленно изменял форму деревяшки. Магический дуб хорошо поддался чудотворному воздействию. Дерево стало похоже на тягучую массу, позволило себя растягивать и сжимать, обретало новую форму. Керриган изменял природу дерева, вносил в него сущность Орлы.