Звероловы. Сборник - Карл Гагенбек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Черные антилопы собирались медленно. Некоторое время они стояли на берегу, затем отважились зайти по колено в воду, чтобы напиться. Внезапно среди них возник переполох, и вот уже вместо мирной, безмятежной сценки мы видим массу скачущих, рвущихся вперед животных, которые чуть не убивают друг друга в отчаянном стремлении спастись.
Я быстро свинтил кинокамеру с треноги и как очумелый побежал к воде. Мое внезапное появление усугубило панику среди животных, и вскоре об их присутствии здесь напоминало лишь густое облако пыли, которое высоко вздымалось над верхушками деревьев, маскируя бегство огромного стада.
Сбегая по отлогому песчаному откосу к реке, я менее всего ожидал увидеть поразительное единоборство двух созданий Природы. Лишь у самой воды установил я причину переполоха.
Огромный желто-зеленый крокодил схватил за морду великолепную черную антилопу. Все четыре ноги антилопы глубоко ушли в песок, и она изо всей мочи тянула назад, пытаясь вырваться из капкана крокодильих челюстей, однако чудовище медленно, но неуклонно подтягивало ее все ближе к воде. Я до того взволновался, что совсем забыл про свою кинокамеру и крикнул Пенге, чтобы он принес мне ружье. Марджори и девочки уже присоединились ко мне и стали бросать в крокодила камнями. Я поднял камень величиной с кокосовый орех, изо всей силы запустил им в крокодила и угодил ему прямо в голову. Но он и не подумал выпускать свою жертву и медленно затягивал под воду морду животного.
С новой силой, порожденной страхом смерти, антилопа сделала отчаянную попытку высвободиться и почти целиком вытащила крокодила из воды. После этого титанического усилия она тут же сникла к воде, и мне стало ясно, что еще минута — и борьба окончится.
Пенга сунул мне в руки ружье, и я почти в упор дважды выстрелил крокодилу в голову. Последовал оглушительный плеск. Крокодил взвился в воздух, звонко шлепнулся об воду, взбил ее розовой пеной и пошел на дно. Черная антилопа лежала наполовину в воде, совершенно без сил. Она тяжело, со свистом дышала, ее морда была ободрана до кости. С нижней челюсти свисали кровавые клочья кожи.
Запечатлеть на пленке именно такого рода сцену я всегда мечтал. Она могла бы стать сенсационным эпизодом среди всего отснятого мной. Однако теперь, когда мне представилась эта блестящая возможность, я прежде всего подумал о том, чтобы защитить антилопу, а деловые соображения отошли на второй план.
Раненое животное несколько пришло в себя и, кажется, только теперь заметило нас. Его глаза расширились от страха. Я поспешно увел своих от воды.
Не успели мы достичь бамбукового укрытия, как антилопа с окровавленной грудью, шатаясь, поднялась на песчаную террасу. Целых десять минут она стояла там ярдах в тридцати от нас, свесив голову между ногами. Время от времени она фыркала, разбрызгивая во все стороны кровь. Затем с трудом сделала два шага вперед и упала на колени. Изорванная в клочья кожа, как окровавленное знамя, болталась на ее отвисшей челюсти.
С растущей тревогой наблюдали мы это печальное зрелище, и множество вопросов проносилось у меня в голове.
Правильно ли я поступил, отняв у крокодила то, что по праву принадлежало ему? Смею ли я вмешиваться в предначертания Природы и убивать крокодила, а может статься, и антилопу?
Возможно, хорошенько покопавшись в своих глубочайших переживаниях, я мог бы найти оправдание своему опрометчивому поступку. Вероятно, в критический момент свойственное всем нам обыкновение не допускать жестокости по отношению к животным взяло верх над моей убежденностью в правомерности законов Природы. Или, быть может, вид изящного, красивого животного, уничтожаемого злобным, отвратным монстром, пробудил во мне защитный инстинкт, которого, как мне кажется, не лишены даже самые грубые и бессердечные люди.
Итак, мы стояли и смотрели на мучающееся животное, не в силах ни облегчить его страдания, ни помочь ему укрыться в зарослях. Но даже и там у него было мало шансов спастись, так как оно было слишком тяжело ранено, чтобы убежать от хищника. Мне предстояло решить, не милосерднее ли будет метким выстрелом в голову избавить его от лишних мучений. Если мне когда-нибудь суждено совершить убийство из милосердия, то случай был именно тот.
Словно прочтя мои мысли, Марджори, стоящая поодаль вместе с девочками и Пенгой, подошла ко мне и сказала:
— Тебе не кажется, что следовало бы пристрелить бедное животное? Я уверена, ребята в лагере обрадовались бы мясу.
— Ты права, Мардж. Я очень сомневаюсь, что оно протянет хоть несколько дней, а если даже и так, есть лишь один шанс против ста, что в его нынешнем состоянии оно сумеет спастись от какого бы то ни было четвероногого хищника.
Я отлично знал, какая судьба постигнет животное, если Стая диких собак нападет на пахнущий свежей кровью след. Они с поразительной быстротой и упорством пойдут по следу, и, как только увидят антилопу, ее участь будет решена. Они будут неотступно гнаться за ней и, когда она без сил рухнет на землю, разорвут ее на куски.
Я поднял ружье, тщательно прицелился и нажал спусковой крючок. Небо над нами потемнело от множества пронзительно кричащих птиц, вспугнутых громом выстрела. Возмущенно заворчал гревшийся на солнце бегемот. Птицы негодующе кричали еще несколько минут, затем мало-помалу успокоились.
Когда пуля прошла в мозг антилопы, она резко вскинула голову и словно окаменела. В такой позе стояла она несколько секунд, затем голова ее медленно опустилась, она упала на бок и осталась неподвижна. Наконец-то на бедное, измученное животное сошел мир. Никогда больше ему не придется тянуть носом вечерний воздух, ловя малейшие признаки опасности.
Глава восьмая
ЧУЖАК В ЛАГЕРЕ
Оставив Пенгу присматривать за тушей, мы вернулись к месту нашей стоянки. К заходу солнца все мясо было принесено в лагерь и развешано высоко на
