Книга власти. - Валерий Быков

-Это бумага, она из дерева, видишь какой чудесный материал? Ты много лет писал на глиняных табличках, потом на бересте и пергаменте, а это бумага из дерева, её можно производить много и в больших количествах. А вот это перо и чернила, это придумала Юань, видишь, мы тоже движем образование.

-Что-нибудь ещё?

-Ещё кой что, ещё один подарок мне от Юань, взрывчатка, я называю её порох.

Он снова сунул руку под стол, выложил на стол немного чёрного порошка, и потом поджёг, порошок с громким шипением и небольшим хлопком сгорел.

-Это порох, его тоже придумала Юань, я пока не придумал, как его использовать, но он горит без воздуха даже в замкнутом пространстве, и большая куча пороха может эффективно взорваться, разрушить каменную стену при осаде.

-А как этот чёрный порошок использует Юань?

-Она сделала аналог арбалета, только похуже. Этот аналог стреляет каменными пулями на большие расстояния, очень метко, и со страшным грохотом. Увы, я не могу тебе показать такое оружие, потому что оно одноразовое, и всё что прислала Юань полностью израсходовано на эксперименты ещё год назад. Но принцип своеобразный, это трубка, внутрь ложится порох и снаряд. Подожженный порох быстро расширяется и швыряет снаряд с огромной силой. Сила снаряда может быть намного больше, чем у катапульты или арбалета. Я хотел бы, чтобы ты занялся этим новым оружием.

-Зачем?

-Хан, его армия на востоке просто огромна, он вторгся на территорию Руси армией в 200 или 300 тысяч конных лучников. А всего перед нашествием на Русь у него было не менее 400 тысяч коников, он бросил часть на запад, на нас, и я с большим трудом смог его остановить. Его войска опасны, и он может повторить нашествие, когда вырастит новое поколение мужчин и лошадей, а это произойдёт скоро. Русь уже покорена, и в следующую войну он пустит на Европу все свои силы, уничтожит цивилизацию, нам нужно новое оружие. Мы строим на восточном рубеже защиту от варваров, сеть крепостей из камня, у меня много воинов, но если нашествие повториться, многие погибнут. Моя армия велика и боеспособна, и Византийская империя также поможет нам, но я опасаюсь врага на востоке. В следующей войне погибнут миллионы, защити цивилизацию, помоги мне.

-А что взамен?

-Откуда столько корысти? Впрочем, я дам тебе взамен нечто достойное.

-Что же?

-Я дам тебе то, что ты всегда хотел получить, великую власть над великой империей. Я научу тебя всем своим секретам правления. Всё что от тебя требуется, смени политический курс, не убивай своих детей, и береги Юань.

-Откуда в тебе столько нежности к Юань?

-Она чудо, потому что я видел, как она правит. Пока мы все рвали друг другу глотки, она построила весьма развитое и справедливое государство, и да я любил её одно время, и прожил с ней на востоке сто лет, после того, как ты разрушил Карфаген, и это были лучшие годы моей жизни. И ты не представляешь, как красива культура Китая, какие там чудесные дома, праздники, и как красиво там живут люди. Это то, чего тебе и мне всегда не хватало. Мир Китая совсем не такой как здесь в Европе.

-Почему же ты вернулся на запад?

-Мы с ней поссорились, не важно почему, но это произошло. С тех пор нашей любви был положен конец, но я дружил с ней сотни лет. Мы обменивались секретами власти и технологиями, наш союз был вечен. И я бы очень хотел передать её дружбу тебе, тем более, скоро я уйду из этого мира, а она останется одна на тысячи лет.

-Не важно, меня не интересует лирика.

-Всё-таки, ты жесток отец, тебе надо быть больше похожим на людей, ты любил когда-нибудь? Не простую бабу, не ради секса, а настоящая любовь к достойной? К женщине умной, утончённой, к равной тебе? Нет, не любил, да я прав? - Я решил промолчать. - Что ж, значит ты не жил. Наверстай упущенное, постарайся познакомиться с Юань, может, что-то промелькнёт между вами, она настоящая...

-Меня это не интересовало никогда, не завлекай. И я согласен с тобой, я подарю тебе новое оружие, и ты остановишь Хана, я верю в то, что ты идёшь по пути цивилизации, готов помогать тебе, и обучаться твоим знаниям. И да, я могу пообещать тебе, не убивать без веских причин других бессмертных и сохранить жизнь твоей Юань, если та действительно такая хорошая и положительная во всём.

-Знаешь в чём ты не прав отец?

-В чём?

-В том что ты всегда был один. Нет, у тебя было много учеников и людей, что тебя обожали, но у тебя никогда не было рядом равных. И даже в Древнем Шумере ты правил нами не как своими друзьями, а как подданными. И в этом большая ошибка твоей жизни, нет, не в политике, не в дипломатии, и ошибка не в науке. Ошибка в том, что у тебя не было друзей. И если ты сделаешь себя единственным вечным, то друзей, которых у тебя никогда не было, никогда уже и не будет.

-Я расскажу тебе про своё детство.

-Расскажи, - улыбнулся мне Вилл. - Быть может, мы сможем так лучше понять друг друга.

-Я родился двести тысяч лет назад, это ты и так знаешь. Когда я родился, на Земле не было ни одного государства, и я родился в дикой семье численностью 50 человек. Люди тех времён были не похожи на меня, все люди были как обезьяны, и покрыты шерстью, представляешь? Так вот, когда я родился, всё племя назвало меня уродцем, в нашем племени, слово "год" означало уродец. И меня травили все, кому не лень, и фактически у меня даже не было родителей. В возрасте четырёх лет я ходил по лесу один, умирая от голода и спасаясь от диких хищников в поисках еды. И ел всё подряд, чтобы выжить, а старшие члены племени, били меня и кидались в меня камнями, называя уродцем, то есть годом. Таково было моё детство. А потом я тысячи лет бродил один по лесам Африки и Европы. И лишь потом спустя десятки тысяч лет, постепенно появился род людской, похожий на современных людей, после того, как я имел много детей и моя кровь теперь течёт в жилах вообще каждого человека на земле. Я рассказал тебе всё что хотел. Как ты думаешь, было ли моей ошибкой, то, что я всегда был один? Если первые 120 или 150 тысяч лет моей жизни, меня окружали люди, что отчасти напоминали обезьян, а не людей? И эти люди в возрасте 25 лет умирали от старости, и то, что сейчас люди живут по 60 или даже 80 лет, это невероятно много по сравнению с тем, что было раньше. Когда ты родился, у тебя был я, твой отец, тебя вовремя кормили, тебя учили, а меня моё племя с детства считало уродцем. И даже моё имя год, значило на языке уродец, всё то мерзкое и противное, что только может быть. И это было не имя, а прозвище, потому что имени у меня нет. Не суди то, о чём не имеешь представления. Одиночество это не мой недостаток и не моя ошибка, одиночество это моя судьба. И да, прожив в полном одиночестве предыдущие 190 тысяч лет до эпохи Древнего Шумера, я привык к такой жизни. И я научился считать людьми простых людей, а не только вечных, вот так.