Тайны Норы - Нора Шарифф

Мы стали искать имама. Я обратилась к тому, что жил по соседству, но он не подошел: категорически настаивал на присутствии отца новобрачной при совершении обряда. Я пыталась объяснить ему, почему это невозможно, но он остался неумолим.

Тогда я обратилась к другому имаму, тоже жившему неподалеку, более симпатичному и свободомыслящему. Я познакомилась с ним, когда бесцельно бродила по улицам. Помню, как, устав от долгой прогулки, я присела на край тротуара возле мечети. Было время окончания молитвы. Я задумалась и не заметила, как из храма вышло несколько мужчин. Один из них подошел ко мне, сел рядом и заговорил. Это был тот самый имам. Он не осуждал меня, не читал нотаций, а просто внимательно выслушал. Меня же распирало от эмоций. Разговор с этим человеком успокоил меня. До встречи с ним я видела весь мир исключительно в черном цвете, но он помог мне понять, что все мои проблемы вскоре закончатся и в дальнейшем все будет намного лучше. Его речь возродила во мне надежду. Надежду жить в лучшем мире.

— Нора, у тебя доброе сердце, я вижу это по твоим глазам. Я знаю, что Господь поможет тебе достойно перенести все испытания. Все проходит, Нора. И это пройдет. Если однажды ты снова захочешь поговорить, знай, что у тебя теперь есть друг.

У него был мягкий голос, иронические глаза и завораживающая улыбка. Его слова, такие простые, были исполнены энергии, в которой я так нуждалась!

В течение последующих месяцев каждый раз, когда мне случалось проходить мимо мечети, я забегала его навестить. Он всегда был рад меня видеть. Настоящий, необыкновенный человек! Он был достоин того, чтобы освятить брак матери. Оставалась еще одна проблема, но она не станет помехой. Я решила, что обязательно поговорю с ним, хотя все-таки немного сомневалась в успехе моего предприятия.

Я описала ему ситуацию. Как обычно, он словно пил мои слова. Подумал немного, почесывая подбородок.

— Не расстраивайся. Свидетеля мы найдем, — сказал он, хитро взглянув на меня.

— Интересно кого? Вся семья настроена против!

— И вы не знаете никого из мужчин в вашем окружении? Друга? Соседа? Впрочем, неважно. Обычно свидетелем должен быть отец невесты, не так ли? Или хотя бы родственник. Но разве все живущие на земле люди не братья? Ты понимаешь, о чем я?

— Конечно! Значит, вы согласны?

— С удовольствием, Нора… Скажем так, это будет наш маленький семейный секрет, — ответил он и рассмеялся.

Я гордо сообщила новость матери. Этот имам стал для нее своеобразным свадебным подарком.

В назначенный день Хусейн прибыл с моим имамом к матери в сопровождении трех друзей, один из которых представлял отца новобрачной.

Моя романтичная натура, конечно, хотела, чтобы на матери был настоящий подвенечный наряд, роскошный, украшенный кружевами и усыпанный драгоценностями. Я хотела большого праздника с кучей друзей.

И обязательно с оркестром! Но должна признать: то симпатичное платье, которое надела моя мать, делало ее самой красивой из невест. Она пригласила соседей, с которыми мы пели и танцевали в гостиной под музыку раи[9]. Конечно свадьба была простой, но зато веселой. В тот день я была счастлива, а все последующие дни тоже стали счастливыми в жизни моей матери. Хусейн и она прекрасно понимали друг друга, и мне казалось, что я вижу перед собой парочку подростков, которые прижимались друг к другу, как две половинки бутерброда. Я была рада за нее. Она заслужила эту частичку счастья!

12. Смертельная опасность

Как и следовало ожидать, счастье и мир оказались шаткими. Угрозы стали поступать с новой силой. Мы несколько раз меняли номер телефона, но они все равно узнавали новый. Под двери нам подкладывали дохлых животных и письма с угрозами. Писали под окнами призывы к соседям убить нас и очиститься нашей кровью.

За нами стали следить! Мои друзья сразу заметили их. Двое мужчин поджидали меня на выходе из школы. Они нагло смотрели на меня, пытаясь смутить. Однажды, когда мне все это надоело, я осмелилась принять их вызов. Вместе с двумя подругами — одной мне было страшновато — я прошла мимо, выдержав их взгляд. Один из них произнес:

— Ничего, настанет еще день, когда мы сдерем с тебя шкуру.

Мысль, что эта угроза связана с моим отцом, бросала меня в дрожь. Возможно ли это? Чтобы я успокоилась, подружки взяли меня под руки и проводили до самого дома.

Все это выводило меня из себя.

Зато в нашем доме царили мир и благодушие. Хусейн оказался очень милым человеком. Я никогда не относилась к нему, как к отцу, лишь как к доброму другу. Я находила его немного незрелым для его возраста. К тому же мы вместе играли на игровой приставке «Нинтендо». Он любил мастерить, хотя был немного неловким, отчего у него не все получалось. Мне нравилось подшучивать над ним, сравнивая его с Гастоном Лагаффом[10]. У него было превосходное чувство юмора, и довольно часто ему удавалось рассмешить меня до слез. У него был дар употреблять слова, которые могли показаться вульгарными, таким образом, что вся их первоначальная грубость исчезала. Это было по-настоящему смешно. Еще он носил оружие, и это производило впечатление. Я находила его очаровательным, когда он учил меня, как правильно целиться из пистолета. Но самым главным было, конечно, его отношение к матери.

Однажды, вернувшись домой, я заметила на пороге конверт. Он не был запечатан, я достала и развернула письмо, но прочитать не смогла: оно было написано по-арабски, моих познаний не хватало, чтобы понять смысл. Тогда я попросила жившую по соседству подружку перевести письмо.

— А ты уверена, что это не конфиденциально? Может, это любовное послание, которое твой отчим написал твоей матери?

— Посмотри, в каком оно состоянии и написано корявым почерком. Разве так пишут любовные письма? Я тебя умоляю!

— Я тоже не-сильна в арабском, но попробую. Дай мне время, чтобы перевести его.

Через несколько минут выражение ее лица изменилось. Ее глаза стали круглыми от страха, а лицо побледнело. Я хотела спросить ее, что там такое, но она сделала знак помолчать. Медленно она подняла на меня глаза, полные слез. Чего только они не выражали. Ее молчание болью отдалось в моем сердце.

— Нора, кто это написал?

— Я почем знаю?

— Может, твой отец?

— Говорю же, не знаю. Почему бы тебе не сказать, что там написано?

— Я бы сказала, что там команды. Вам приказывают уважать Закон. В противном случае с вами случится ужасное. Тот, кто писал это, сильно вас ненавидит. Я боюсь за тебя, Нора.

Она перевела мне слово в слово содержание письма. Оно было похоже на телефонные угрозы. Это было в новинку для соседки и очень испугало ее, даже больше, чем меня саму. Видимо, я уже привыкла.

— Я так и думала, что это письмо ненормальное. А ты еще что-то говорила о любовном послании.

Я специально добавила последнюю фразу, чтобы шуткой разрядить обстановку, но соседка оставалась серьезной.

— У Хусейна есть оружие?

— Да. К тому же два пистолета постоянно лежат дома. Он показал мне, как ими пользоваться.

— В таком случае, не забывай о них.

— Даже если это просто угрозы, так или иначе, они приведут нас к преждевременной смерти. Как проклятие.

— Я запрещаю тебе даже думать такое, — горячо возразила моя подруга.

— Мне иногда кажется, что я просто дичь в мужской игре в охотников.

Постоянное напряжение сводило меня с ума. Телефонные звонки будили меня посреди ночи, после чего я подолгу не могла уснуть. Даже когда телефон не звонил, мне казалось, что я слышу звонок во сне. В полусне голоса угрожали мне, смешивались и звучали в голове. Из дому я всегда выходила с мыслью, что за мной следят, шпионят, а соседи стали сообщниками преследователей. Я стала параноиком.

Чтобы избавиться от ощущения опасности, царившей как в нашем квартале, так и в нашем доме, я стала регулярно прогуливать уроки, потому что в компании друзей чувствовала себя в большей безопасности, в том смысле, что мы всегда что-то выдумывали. Ребята приносили гитару, и мы целый день пели песни. Бывало, я просто гуляла по городу — шла куда глаза глядят. Так продолжалось, пока опасность сама не поймала меня.

Я никогда не рассказывала об этом матери, иначе она бы умерла от страха. Как и вы, она узнает обо всем, только читая эти строки.

Политическая ситуация в Алжире ухудшалась с каждым днем. Вечерние теленовости пестрели сообщениями о погибших во время взрывов и дневных нападений. В тот день вместо того чтобы сидеть на уроках, я спокойно шла к центру города. Мне так хотелось выйти за пределы своего квартала. Погода стояла отличная, как я люблю, — ни слишком влажно, ни слишком жарко. Была весна, под цветущими фруктовыми деревьями прогуливались влюбленные парочки.

Я оказалась на площади Одэн, самом популярном месте в городе. Из булочной неподалеку шел запах меда. У меня было несколько монеток в кармане, и я решила не отказывать себе в удовольствии отведать знаменитую алжирскую медовую выпечку. Это была такая вкуснятина, что я даже слизала с пальцев остатки меда.