Преступник номер один. Нацистский режим и его фюрер - Людмила Чёрная

Остальные участники путча вели себя по-разному. Людендорф и его адъютант прошли сквозь полицейскую цепь на Одеонплатц, где их арестовали. Раненого Геринга его жена в тот же день переправила в Австрию. Туда же бежал и Гесс. Через два часа после бегства Гитлера капитулировал Рем. Его тоже арестовали. На этом кончилась нацистская «революция». Сто полицейских за две минуты обратили в бегство три тысячи хорошо вооруженных людей…

Вот каков был в действительности ход событий 8–9 ноября 1923 года. Но прошло всего несколько месяцев, и уже на февральском процессе путчистов в 1924 году Гитлеру удалось «подправить» истинную картину нацистского мятежа… Прошло еще десять лет, фашисты захватили власть в Германии, и история путча была фальсифицирована от начала до конца. Поражение изображалось как победа, трусость — как героизм, предательство Гитлера по отношению к своим сообщникам — как вечная верность…

Ежегодный праздник 8–9 ноября в нацистской Германии был кульминационным пунктом всех торжеств и церемоний. 8 ноября в Мюнхен свозили несметные толпы народа. Они заполняли все улицы и площади. У «Бюргербройкеллера» выстраивались колонны «старых борцов». Геринг командовал: «Колонна старых борцов, шагом марш!» Гитлер становился в первую шеренгу. Перед ним шел Штрейхер со старым мюнхенским знаменем нацистов, которое получило название «знамя крови». За ним — «группа фюрера». Немного позади — «старые борцы», кавалеры «орденов крови». За ними рейхслейтеры, гаулейтеры, крейслейтеры и т. д. и т. д. На всем протяжении шествия, которое направлялось к Одеонплатц, тысячи барабанщиков выбивали барабанную дробь, а из громкоговорителей раздавался гимн «Хорст Вессель».[26] По пути следования колонны горело 240 светильников, на постаментах которых золотыми буквами были начертаны имена нацистов, погибших до 1933 года. Когда Гитлер подходил к очередному светильнику, он выкрикивал соответствующее имя. После того, как шествие добиралось до пантеона «Фельдхернхалле», начиналась самая торжественная часть церемонии под названием «последняя перекличка». Флаги поднимались, марши смолкали. В полной тишине Геринг выкликал имена 16 нацистов, погибших в 1923 году, и юноши из гитлерюгенда (преемственность поколений!) отвечали: «Здесь!» Это означало, что шестнадцать брошенных Гитлером путчистов стоят на «вечном посту». К подножию пантеона возлагались огромные венки. И Гитлер произносил очередную речь. После этого мимо «Фельдхернхалле» проходили десятки тысяч людей, колонна за колонной. Процессия шла до глубокой ночи при свете факелов.

Особенно торжественным было это празднество в 1935 году, когда нацисты привезли на лафетах с кладбища в «Фельдхернхалле» шестнадцать эксгумированных трупов. Заключительная часть церемонии — перекличка, орудийные салюты и т. д. — получила тогда официальное наименование «воскрешение из мертвых». Шестнадцать путчистов символически «воскресали из мертвых» и вставали на «вечный пост». На следующий день после этой мистической церемонии «Фелькишер беобахтер» писала: «Он (Гитлер. — Авт.) стоит неподвижно перед саркофагами. Человек, который уже перешагнул все пределы земного…»

Так выглядела легенда фашистской «революции», одна из многих легенд, которыми наиисты окружили свое бесславное прошлое. Создавая эту легенду Гитлер следовал пропагандистским рецептам, которые он обнародовал уже ««Майн кампф» чем наглее ложь, тем больше шансов, что тебе поверят.

Вернемся, однако, к событиям, последовавшим за «пивным путчем».

26 февраля 1924 года в Мюнхене начался суд над главными участниками путча. Он продолжался 24 дня и кончился смехотворным приговором — Людендорф был оправдан, все остальные обвиняемые (всего их было десять), в том числе и Гитлер, получили минимальные сроки тюрьмы. Между тем в обвинительном заключении было сказано, что все обвиняемые привлечены к суду как изменники родины.

Чем же объяснялось такое явное попустительство тогдашних властей по отношению к Гитлеру и его сообщникам?

Прежде всего особенностями баварской юстиции. Возглавлял ее нацист Гюртнер. После 1933 года Гюртнер, как уже говорилось, стал нацистским министром юстиции. Уже этот факт являлся гарантией безнаказанности путчистов. От Гюртнера зависел и состав суда, и состав присяжных. Но это еще далеко не все. Главные свидетели обвинения Кар, Лоссов и Зейссер были ярые реакционеры, к тому же еще замешанные во всех комбинациях фюрера. По существу они сами должны были сидеть на скамье подсудимых.

В этих условиях уже с самого начала было предрешено, что Гитлеру будет дана на суде широкая трибуна и что он станет «героем» в глазах реакции, напуганной, пусть недолгой, победой рабочих в Тюрингии и Саксонии, успехами трудящихся в Гамбурге, Берлине и других немецких городах.

Усилиями реакции вокруг процесса был создан большой шум. Все немецкие газеты прислали в Мюнхен своих корреспондентов. Приехали корреспонденты и из-за границы. Словом, фюреру было обеспечено «паблисити», о котором он раньше даже не мечтал. Конечно, героем на этом процессе должен был стать Людендорф, кумир всех реакционных сил Германии. Тем более, что как раз «его превосходительство», единственный из всех путчистов, не испугался полицейской цепи. Но Гитлеру удалось оттеснить Людендорфа на задний план и сыграть главную роль.

Основная задача Гитлера заключалась не в том, чтобы защитить собственную персону (с самого начала ему было ясно, что ей ничего серьезного не грозит), а в том, чтобы использовать суд для пропаганды фашизма. И никто его не одернул. Зато Гитлер прерывал и обрывал свидетелей, устраивал им перекрестный допрос, обращался непосредственно к публике. Вся его демагогия отлично «проходила» на процессе — фюрер бил себя в грудь кулаками и кричал, что он не изменник родины, а «истинный патриот», который хочет «счастья своему народу».

Но главным козырем Гитлера, обеспечившим ему успех не только у публики, сидевшей в зале, но и у реакции во всей Германии, был его антикоммунизм. Напуганная веймарская буржуазия, сами судьи и обвинители приветствовали Гитлера[27] за то, что он выразил их ненависть к левым силам, их страх перед этими силами. «Я хочу быть искоренителем марксизма», — заявил Гитлер. И дальше он заверил реакцию, что создал для этой цели целую «армию» — дикие орды, которые потом «будут превращены в батальоны, из батальонов в полки, из полков в дивизии». И что эти дивизии будут маршировать вместе с рейхсвером. «Настанет день, когда рейхсвер будет стоять под нашими знаменами», — сказал Гитлер. Этой программе могли аплодировать не только эсэсовцы, мюнхенские реакционеры, но и реакционеры во всей Германии, ведь Гитлер объявил, что он создал батальоны «черной сотни», которые вместе с батальонами рейхсвера готовы задушить левые силы, подавить революционное движение.

Гитлер был приговорен к пяти годам заключения в крепости, что являлось минимальным наказанием по статье «измена родине». И все же подобранные Гюртнером присяжные потребовали смягчить приговор. Тогда председатель суда заверил, что Гитлер будет помилован в кратчайший срок. Так оно и произошло.

«Майн Кампф»

В ландсбергской крепости Гитлер пробыл всего лишь с ноября 1923 по декабрь 1924 года. Режим в этой тюрьме не только не напоминал режим в застенках, куда нацисты после прихода к власти бросали своих политических противников, но и вообще не имел ничего общего с порядками во всякого рода исправительно-карательных заведениях. Гитлер и другие узники пользовались столькими благами, сколькими они, пожалуй, не пользовались в ту пору на воле: их отлично кормили, в тюрьме был оркестр, издавалась газета, у особо важных заключенных были свои денщики, которые приносили им завтрак прямо в постель. Обед был превращен в парадную церемонию: во главе стола сидел Гитлер и вел беседы на политические темы. Таким образом, пресловутые «застольные беседы» Гитлера начались уже в 1924 году в стенах ландсбергской крепости. В тюрьму разрешалось передавать все, начиная от политических брошюр и писем, кончая цветами и горячительными напитками. В этом раю Гитлер пользовался особыми привилегиями. Его камера с двумя окнами и отличным видом была несколько в стороне от камер остальных путчистов — тюремная администрация берегла покой фюрера. Гитлера особо обслуживали два его единомышленника — шофер Эмиль Морис и Гесс, будущий заместитель фюрера в нацистской партии. После того, как суд оказался столь снисходительным к нацистам, Гесс явился в Баварию из Австрии, куда он бежал после путча, чтобы и в тюрьме исполнять свои секретарские обязанности. В Лзндсберге был с большой помпой отмечен день рождения Гитлера, его тридцатипятилетие. Даже внешне ландсбергская тюрьма, как не без остроумия пишет один из гитлеровских биографов, стала первым «коричневым домом» фашистов. На стенах камер висели нацистские плакаты и картинки. В общем зале красовался большой флаг со свастикой.