Убить фейри - К. С. Уайлд

одета в броню из белых раковин и красных кораллов, которая прикрывала ее грудь, талию и колени. Под ней чешуйчатый комбинезон цвета крови, а изодранная накидка болталась вокруг талии. Вьющиеся рыжеватые волосы становились ярко-красными, когда на них падал слабый солнечный свет.

Мера покачала головой, ее грудь сдавило. — Нет, нет, нет.

Женщина улыбнулась, ее остекленевшие зеленые глаза злобно заблестели.

— Ты не можешь избежать судьбы, дочь, — прохрипела она сухим, каркающим голосом.

Фиолетово-черная магия начала пожирать ее мать, и когда она исчезла, на ее месте остался сгнивший труп.

Язык матери высунулся сквозь левую щеку, скользнув между двумя сухожилиями, соединявшими ее скулу с челюстью. Под разорванным комбинезоном и изодранными доспехами виднелась грудная клетка королевы.

— Ты ненастоящая, — сказала себе Мера, внутри нее бушевал страх.

Гниющая кожа и мышцы ниже левого локтя трупа исчезли, обнажив кости. Вздернутый носик матери заменили две щелочки, а вместо левого глаза зияла пустая глазница.

Мертвая королева указала на дочь костлявым пальцем, улыбнувшись коричневыми зубами. — Увидимся в Рагнарек, слабачка.

Мера закричала так громко, что морское дно содрогнулось.

Внезапно она больше не была под водой. Она стояла недалеко от пляжа, наблюдая за ним с берега, в то время как ее ноги слегка погружались в песок. Забавно, что некоторые люди верили, что у ее народа рыбьи хвосты, как будто сирены не были детьми суши и моря.

Вверху, за ленивыми облаками, светила луна.

Кошмар. Это был кошмар.

Мера задышала спокойней, приходя в себя.

Здесь спокойно, и температура довольно приятна, хотя сирены адаптировались к экстремальным холодам и давлению, поэтому Мере не было слишком тяжело.

Человек на песчаном пляже наблюдал за ней.

Ей следовало испугаться, но она оглядела свое тело и гладкую кожу, которая отливала бирюзой там, куда падал лунный свет. Длинные локоны каскадом ниспадали на ее полную грудь.

У Меры нет сосков или волос на теле, но могла поклясться, что они были у нее последние тринадцать лет… Неважно. Она снова разрушительница воды. И взрослая женщина.

Со взрослыми женскими желаниями.

Мера радовалась вниманию мужчины.

Ее матери всегда нравились подношения племен, населяющих Туманные острова. Почему Мера должна быть другой?

Она шагнула вперед, покачивание ее бедер вызывало медленные круги по воде. Вскоре вода уже доходила ей до колен.

Мужчина подошел ближе. Его длинные волосы были белыми, остальная часть его тела скрыта темнотой, но лунный свет подчеркивал его скульптурную грудь и торс. Его голубые глаза сравнимы разве что с маяками, прорезающими темноту.

Великолепный.

Он был голый, как и она.

Хм, Мера хотела его попробовать разными способами.

Открыв рот, она начала петь. Сладкая колыбельная о приливах и потерянных возлюбленных, которая заманила мужчину в ловушку. Мера поняла это по тому, как он начал двигаться, торопливо и отчаянно.

Он прорывался сквозь волны, неудержимый, жаждущий ее.

О, он был силен…

Скоро он доберется до Меры, и они яростно совокупятся под звездами. Он жаждет ее так же сильно, как и она его.

Мера не могла дождаться. У сухопутных мужчин гениталии не выдвигались, как у сирен, и ей очень любопытно увидеть их в первый раз.

«Мы многих уже видели с тех пор, как добрались до Клиффтауна, — прошептала часть ее сознания. — Проснись!»

Мера покачала головой. Она что, сходит с ума?

Что такое Клиффтаун?

Это не имело значения. Они с мужчиной собирались спариться. Как только она закричит от оргазма, он кончит в нее…

Профессор Керентер однажды сказал, что приготовленные блюда божественны на вкус. Мера не могла вспомнить, чтобы пробовала приготовленную еду, хотя часть ее шептала, что именно ее она и ела больше десяти лет, за исключением того раза, когда попробовала суши. И эта часть говорила, что она не монстр. Это стоило запомнить.

Полная чушь.

Сегодня вечером она трахнется, а затем попробует сырое мясо сухопутного мужчины, как делали большинство королевских домов Атлантиды. Мера должна соблюдать традицию.

Она облизнула острые зубы.

Мать гордилась бы ею.

Глава 8

Мера открыла глаза, хватая ртом воздух.

Баст смотрел на нее сверху вниз, с улыбкой на губах. — С возвращением, ко…

Мера схватила его за воротник рубашки, холодный пот прошиб ее тело, когда они почти врезались лбами. — Я никогда не буду такой, как она! Она не доберется до меня! — выдохнула Мера. Дышать было больно, как в тот день, когда она в последний раз вышла из океана.

— О ком ты говоришь? — Он обхватил ее за плечи и мягко толкнул вниз, но Мера сопротивлялась. — Ты в безопасности, — настороженным и мягким тоном сказал он.

Ее мышцы медленно расслабились, как будто Баст произносил собственное заклинание. Кроме того, у нее болела голова, так что она снова легла.

Мера огляделась, потирая висок. Они были в большой комнате с деревянными стенами, потолком и полом. Старое дерево со временем впитывало запахи и жидкости, из-за чего здесь воняло гниющей корой и… супом?

Что ж, это был не самый худший запах в мире.

В дальнем конце комнаты стояла красная кушетка, рядом с большим гербарием, над высокими растениями горели светодиодные лампы. Со стеблей свисали сочные красные помидоры и несколько перцев.

— Где мы? — спросила она, когда немного успокоилась.

— В Пимплитоне. Это маленький городок в штате фейри, — объяснил Баст. — Это в одном дне пути от Тир-На-Ног.

Его волосы снова собраны в свободный пучок, и тонкие выбившиеся пряди касались его лица. Она вспомнила распущенные белые волосы и черные глаза-бусинки.

И клыки… У него были клыки.

Нет, ей должно быть, это привиделось.

Баст сел на низкий табурет рядом с ней. — Итак, тебе приснился кошмар?

— Ты даже не представляешь..

Мера похлопала по мягкой поверхности под собой. Она лежала на кровати, но чья это кровать?

Приподняв рубашку, она поискала рану от волшебного кинжала.

Но кожа на животе была гладкой и безупречной. Не осталось ни единого шрама. Только красное пятно на рубашке и разрез на ткани доказывали, что Меру ранили.

Баст понимающе улыбнулся. — Нравится? — Он кивнул в сторону гербария. — Стелла работает безупречно.

Стелла?

В этот момент из-за растений вышла эффектная женщина с карамельного цвета кожей. Ее широкая улыбка напоминала Баста, но там, где у него она была дикой и неприрученной, у нее — доброй и кроткой. На ней длинное до пят красное платье с золотыми нитями, словно она обернула свое тело причудливой простыней, оставив открытой полоску живота.

Уши, слишком заостренные для человеческих, но слишком круглые для фейри, выглядывали из-под шелковистых черных волос, заплетенных в длинную косу. Она держала самодельную корзину,