Сны Великого князя. Дилогия (СИ) - Андрей Матвеенко

Стоимость каждого корабля — около 0,1875 млн. руб.

ї 11. От минного транспорта — к минному заградителю

Во время постройки первых миноносцев по проекту Нормана состоялось также расширение состава минных транспортов Российского Императорского флота.

Основными идеологами новых кораблей этого класса выступили С.О.Макаров и В.А.Степанов. Первый предложил создание быстроходных минных заградителей для активных постановок у берегов противника, а второй — разработал к 1888 году проект подобного корабля водоизмещением 430 тонн и с 17-узловым ходом. При этом подача и сбрасывание всех 230 мин на минном заградителе Степанова должны были производиться автоматически при скорости до 10 узлов.

*Справочно:

Абсолютно аналогичный проект, только на год позже, был подготовлен В.А.Степановым и в нашей истории.

Данный проект весьма заинтересовал МТК, однако после его детальной проработки тактико-технические элементы будущих минных заградителей претерпели существенные изменения — корабли по проекту стали крупнее и несли больше мин, а требования по скорости были несколько снижены. Закладка двух заградителей, получивших названия «Волга» и «Обь», состоялась в марте 1888 года в Новом адмиралтействе и на Балтийском заводе. В строй они вошли в ноябре 1890 и октябре 1889 года соответственно.

Несколько парадоксально расширению заказа на заградители данного типа поспособствовало не Морское, а Военное министерство, которое в 1889 году подняло вопрос о создании подобных кораблей для усиления защиты черноморского побережья. И не просто подняло, а активно способствовало получению у Министерства финансов кредитов на эти цели — причем как на собственно постройку минных заградителей (выделенных ассигнований как раз хватило на строительство двух кораблей), так и на увеличение требуемого для них запаса мин заграждения.*

*Справочно:

Ситуация с главным инициатором постройки новых минных заградителей для Черного моря соответствует имевшей место в реальности.

Черноморские «Буг» и «Дунай» были заложены в сентябре-октябре 1889 года на Галерном островке и Балтийском заводе. В смене одного из контрагентов в данном случае был резон — на Галерном островке пустовал один из эллингов, а Новое адмиралтейство, хотя и имевшее уже опыт создания «Волги», к тому времени все никак не могло ввести в строй ряд ранее спущенных судов, включая броненосец «Чесма». В этой связи ККиС решил дать казенному предприятию время для выполнения контрактов прежних лет, освободив его на год от закладки новых судов. Окончательная приемка флотом «Буга» и «Дуная» состоялась соответственно в августе и июле 1891 года, после того, как на них в Севастополе было смонтировано оборудование для постановки мин — по способу Степанова, с подвешиванием их на расположенном под палубой Т-образном рельсе — и установлена артиллерия (через проливы корабли пришлось проводить невооруженными).

На испытаниях все заградители превзошли проектные требования по скорости, развив от 13,11 до 13,39 узла, а «Дунай» достиг даже 14,76 узла — правда, уже при искусственной, а не естественной тяге.* Конструктивно они оказались кораблями вполне удачными и за время своей службы практически не подвергались переделкам. А полученный обширный опыт их эксплуатации сразу на двух морских театрах позже позволил российским корабелам создать без преувеличения уникальные носители минного вооружения.

*Техническая информация:

«Волга», «Обь», «Буг», «Дунай» («замещают» «реальноисторические» «Буг», «Дунай», «Волга»): постройка — 1888–1889/1889-1891 годы, Россия, Балтийский флот («Волга», «Обь»), Черноморский флот («Буг», «Дунай»), минный заградитель, 1375/1500 т, 2 винта, 1 труба, 62,18/66,14/10,36/4,57 м, 1500 л.с., 13,25 уз., 125/250 т угля, 2000 миль на 10 узлах, 8-47 (пятиств.), 350 мин.

Стоимость каждого корабля — около 0,45 млн. руб.

ї 12. Новая главная сила трех флотов

К моменту ввода в строй первых из новых минных заградителей состоялась и закладка следующей серии броненосцев для Российского флота. При этом целый ряд реализованных в них новшеств стал явным результатом союзнических отношений, зародившихся между Россией и Францией.

В частности, высочайшее желание потрафить новому союзнику, ссудившему значительными кредитами, привело к покупке в 1890 году у фирмы «Крезо» лицензии на производство сталеникелевой брони (Лихачева с его мнением о том, что у «Виккерса» броня не хуже, а лицензия может оказаться и подешевле, великий князь сердечно попросил оставить оное мнение при себе и тоньше чувствовать политический момент).* Одновременно было принято решение об использовании в дальнейшем этой брони вместо сталежелезной на всех вновь закладываемых кораблях, и тут уже возражений со стороны председателя МТК не имелось — броня и вправду была гораздо лучше прежней.

*Справочно:

Сведения о приобретении российской стороной лицензии на производство сталеникелевой брони именно у фирмы «Крезо» приведены в главе XIV книги Теодора Роппа «Создание современного флота: французская военно-морская политика 1871–1904».

Помимо того, организованный французами для российской делегации во Франции в начале 1891 года красочный показ возможностей современных скорострелок среднего калибра системы Канэ с унитарными патронами на бездымном порохе, на котором из 152-мм орудия получили 10 выстрелов в минуту, а из 120-мм — даже 12, вызвал к жизни «настоятельную рекомендацию» с верхов о «крайней желательности скорейшего принятия этих систем на снабжение флота». Поговаривали, что инициатором этой рекомендации мог выступить вхожий к своему царственному брату и присутствовавший на французской презентации великий князь Алексей Александрович.

Лихачев, уже почти привычно пробурчав, что, мол, неизвестно еще, лучше ли данные орудия предлагаемых «Армстронгом», тем не менее, смог смириться и с этим вмешательством в его епархию. Однако ему удалось убедить своих непосредственных начальников в необходимости приобретения лишь чертежей этих орудий и принадлежностей к ним для организации их производства силами уже отечественных заводов. Соответствующий договор был заключен в августе 1891 года (в отношении 152/45, 120/45 и 75/50 орудий), а с 1892 года приступили к организации производства новых пушек силами Обуховского завода. С 1895 года к этой работе подключился и Пермский завод.*

*Справочно:

В нашей истории производство 152/45 орудий системы Канэ для нужд Морского ведомства началось на Пермском заводе в 1897 году, а 120/45 — лишь после русско-японской войны.

Ко времени создания новых броненосцев подоспела и еще одна артсистема, проектирование которой начали по решению МТК на Обуховском заводе в апреле 1892, а испытания стрельбой — в октябре 1894 года.* Это была 40-калиберная двенадцатидюймовая пушка нового поколения — с зарядами на бездымном порохе, без цапф и с поршневым затвором. Именно ей суждено было впоследствии стать главной ударной силой артиллерии русского флота в русско-японской войне 1904–1905 годов.

*Справочно:

Указанные сроки уменьшены на полгода по сравнению с имевшими место в нашей истории.

С разработкой этой пушки была связана одна история, оказавшая существенное влияние на предвоенное развитие артиллерии флота в целом. Назначенный в то время исполняющим должность главного инспектора морской артиллерии Степан Осипович Макаров, еще один крайне «беспокойный адмирал», не остановившись на создании ставшего впоследствии знаменитым бронебойного «макаровского колпачка», начал активно пропагандировать идею о необходимости значительного снижения веса корабельных снарядов. Идея на первый взгляд была красива — снаряды существенно легче, а, значит, дешевле в производстве, занимают меньше места в трюме и при схожей с тяжелыми снарядами внешней баллистике значительно меньше изнашивают ствол. Кроме того, меньшая масса снаряда дает возможность увеличить его начальную скорость, что повышает настильность траектории, кучность стрельбы и бронепробиваемость на малых и средних дистанциях, особенно при использовании бронебойных колпачков.

Однако же эта идея нашла своего противника в лице самого генерала-адмирала. Твердый приверженец принципа «не пороть горячку», тот, невзирая на все приводимые теоретические выкладки, просто не мог понять, почему, только придя во флотской артиллерии к концепции тяжелого снаряда, нужно делать шаг назад, да еще и к показателям десятилетней давности (Макаров предлагал для новых двенадцатидюймовок в качестве основного снаряд массой 331,7 кг — как у орудий «Чесмы», впервые испытанных еще в 1882 году). Да и в тех «вещих» снах, с коими великий князь периодически сверял свои действия (записи об этом попали даже в его дневники), что-то такое смутное, но явно нехорошее проскальзывало по поводу качества боекомплекта российского флота в грядущей войне. Поэтому князь предпочел перестраховаться, и после долгих баталий по данному вопросу в МТК все заинтересованные стороны сошлись на необходимости хотя и уменьшения массы снаряда, но не столь радикального.