Гнев Севера - Александр Владимирович Мазин

Служба завершилась, и нас, победителей, причастили. Церковнослужитель вложил мне в рот кусочек лепешки, предварительно окунув его в чашу с вином.

Будем надеяться, Бог не обидится на меня за то, что я неправомерно воспользовался его благословением.

Потом, как следовало ожидать, был пир, на котором кроме эля подавали вино. Причем местное. А я и не знал, что в Англии растет виноград.

Пировали в королевской резиденции, в специально предназначенном для этого помещении: длинном, скудно освещенном зале.

Элла восседал на троне, важный и суровый. Рядом с ним — такая же суровая женщина в высоком головном уборе. Жена, надо думать. На почетном месте — архиепископ Вулфер. Важный, высокомерный… Но кушал хорошо. Я бы даже сказал — увлеченно.

Подальше — всякие важные персоны, мирские и духовные, среди которых я заметил Теобальда, а также еще двоих, имена которых я слышал во время беседы короля с Рагнаром. Военачальники Кенельм и Редманд.

Ниже ВИП-персон разместилась публика попроще, но судя по одежке, тоже не из последних.

Мне отвели место в самом конце стола. Ну хоть за королевский стол усадили. Часть парней, вместе с которыми я возвращался в столицу, харчевалась отдельно. Во дворе под навесом.

Соседи мне попались не болтливые. Время на разговоры не теряли: старательно наливались элем и с такой скоростью набивали животы, словно всю жизнь жили впроголодь. Хотя не сказать, чтобы нам подавали что-то изысканное. Изысканное до нас не доходило, рассасываясь в верхней части стола. Хотя по сравнению с дорожной едой — нормально. Свежее, горячее, с солькой и приправами. Опять-таки вино, кисленькое или подслащенное медом. Кому как нравится. И рыбка неплохая, и зайчатинка. В общем, я вкушал и помалкивал, а когда кто-нибудь произносил тост за короля, вместе со всеми вставал и орал «за здравие».

Но главным образом я наблюдал. За обычаем, за обстановкой, за суетившимися слугами. Старался не выделяться. Даже косточки псам кидал, как все прочие.

Трапезничали долго. Мои соседи раздулись и распустили пояса. Простые здесь нравы. Даже отлить можно было, не выходя из зала. Прямо у стены. Хорошо хоть, не на пол, а в специальные емкости.

Пол, кстати, здесь мраморный. Скорее всего. Точно сказать трудно, потому что щедро посыпан соломой и порядком загажен. Люди и псы постарались.

Хотя что я придираюсь? Можно подумать, у моего братца Медвежонка манеры лучше!

О! Их высокопреосвященство желают сказать речь. А ничего так прикинут скромный слуга Господа. Одежки на нем весят не меньше, чем комплект брони. И это не железо.

— Тишина! — рявкнул кто-то из королевских приближенных.

Не сразу, но тишина наступила. Относительная, само собой. Собаки продолжали «общаться», снаружи тоже было шумновато. Но это ничего, голос у главного йорвикского попа оказался зычный.

— Время, дети мои, возблагодарить Господа за пищу сию! — провозгласил архиепископ.

На мой взгляд, благодарить за жратву следовало короля, но все присутствующие тут же склонили головы и сложили руки ладошками вместе. Я не стал исключением.

Молился высокопреосвященство на латыни. Начало я опознал: «Патер ностер…», но дальше понимал от силы половину, хотя в латыни уже прилично поднаторел благодаря отцу Бернару. Надо полагать, потому, что произношение у его коллеги Вулфера отличалось от идеального. Тем не менее поболтать на языке исчезнувшей империи высокопреосвященство любил, потому молился долго. Минут двадцать.

А потом мы все дружно произнесли «Амен», осенили себя, духовенство в полном составе поднялось из-за стола и покинуло мероприятие.

И началась культурная программа. Набежали музыканты, плясуны, плясуньи и клоуны: карлик верхом на свинье и гибкая смуглая девчонка, передвигавшаяся на четырех конечностях и спиной вниз в стиле «я — паук»…

В общем, праздник, праздник. Застольные песни, возникшие откуда-то девки…

— Скучаешь, Ник?

Теобальд. Мотнул головой, и один из моих соседей поспешно уступил место.

— У франков повеселее было? Ты обещал рассказать о себе, Николас.

Ну вот. Только я расслабился.

— Вино у франков точно получше, — сказал я, выгадывая время.

Так, что у нас, простых воинов, в приоритете? Деньги, девки и собственная доблесть?

О деньгах — рано. О доблести? Не думаю, что моя доблесть в рядах викингов найдет понимание.

— Девки у них хороши, — сообщил я доверительно. — Особенно благородные. Была у меня одна…

И принялся в подробностях описывать мои игры с благородной француженкой Филиси ла Брис. Пошловато, да. Но репутация девушки от этого точно не пострадает, а с «биографии» я очень удачно соскочил. Филиси рулит. А учитывая, какие мы с ней были затейники, темы хватит надолго. Вон Теобальд аж заслушался. И не только он. Еще человек пять начали греть уши. Один даже собственную девку отпихнул: так ему стало интересно.

Прервал мои эротические подвиги Теобальд. Вздохнул с сожалением, изрек:

— Потом непременно дорасскажешь. А сейчас — дело короля. Вижу, ты не особо пьян, так что…

Рагнар. Элла приказал, чтобы его охраняли непременно четверо и непременно гвардейцы. Посменный караул.

И вот я в таком карауле. Со мной — еще трое. И Рагнар. В каменной норе за решеткой. Ноги — в колодках, руки — в цепях. Голый. Больше нет необходимости демонстрировать народу грозного вождя норманнов. Но даже голый он страшен. Мои партнеры по дежурству глядят на него с явной опаской, хотя воины не из последних. Иначе не быть бы им в королевской гвардии.

Стоит пожалеть, что не попытался освободить Рагнара по дороге сюда. Шанс, конечно, был мизерный, но сейчас и вовсе никакого.

Да, наверное, я смог бы убить этих троих. Может, даже и не нашумел бы особо, поскольку от меня они точно такого не ждут. А дальше-то что? Ключей от решетки и кандалов у меня нет. Разбить замки, не нашумев, не получится. Но, допустим, никто грохота не услышит, дальше что? В королевской резиденции народу пруд пруди. И большинство — при оружии. И еще неизвестно, в каком состоянии конунг. Видно, что избили его прилично. А что еще? Я не видел, чтобы его кормили по дороге сюда. Может, он совсем ослабел от голода? Или от жажды. Или ему что-нибудь сломали для надежности. Глаза у Рагнара мутные. Взгляд пустой. Поговорить бы с ним, но свидетели…

— Говорят, ты — франк?

Один из гвардейцев. Крупный, белобрысый, плечистый. Я знаю его в лицо, но и только.

— Нет, — цежу я нехотя. — Служил их королю.

— Ну и как у них? Говорят, они там вином умываются?

Смотрю на гвардейца. В упор.