Комплекс полноценности - Миронов Алексей

Бабка опешила. Документов, кроме проездного, у нее с собой не было.

Тут в перепалку вмешался Антон, разглядывавший пацана, который искренне хотел покопаться в песочке, но пока боялся.

– Да ладно, бабуля, не надо предъявлять документов. Пойдем, Григорий, ко мне, пусть парень погуляет. Это же его законное место отдыха, а не наше. Мы уже выросли из песочницы.

Забубенный, поглядывая на победившую молодость, нехотя собрал остатки трапезы обратно в мешок и побрел в парадное вслед за соседом. Они поднялись к Антону в квартиру и там вольготно расположились на кухне. Забубенный продолжил возлияние. Антон не выдержал и, неожиданно для себя, тоже присоединился, позорно нарушив данный себе только этим утром зарок.

Когда водка уже подходила к концу, опроставшего пол-литра почти в одно лицо Григория вдруг прорвало. Тонкая плотина врожденной тактичности была сметена мощным потоком воспоминаний. И Забубенный начал историческую песню.

– Вот я-то постарше тебя буду почитай вдвое, Антоха. А как мы жили, какая у нас страна-то была, ты только представь! Широкая! В-оо-т такая… – и он развел руки с огромными ладонями в стороны, едва не свалив стоявшую на подоконнике вазу.

– Угу, – грустно подтвердил Антон, понимая, что плотина окончательно рухнула и теперь придется ждать, пока поток иссякнет. – Шире некуда, дальше океан.

– Вот и я говорю, рыбы – море, лесов – океан, руби – не перерубишь! А сколько светлых голов у нас в стране, а?

– Море? – предположил Антон.

– Больше, – подтвердил Григорий, – Светлых голов у нас тьма!

– Точно. Руби, не перерубишь, – поддакнул Антон.

– И чего только ни напридумывали эти русские светлые головы: электричество, паровоз, комбайны, мельницы, бани и даже космические корабли! Всего было вдоволь. Представляешь, как мы жили, пока не пришли эти…

Антон на секунду озадачился. Отсутствие знаний компенсировалось у Забубенного хорошей осведомленностью в политике и экономике необъятной родины. Антон пропустил мимо ушей «мельницы и бани», придуманные мусульманами, но версия про «этих» его несколько озадачила. По возрасту Григорий вроде бы не походил на старого революционера, принимавшего участие в штурме Зимнего, в то же время был уже не слишком молод. Скорее всего, он имел в виду бизнесменов и олигархов. На всякий случай Антон решил уточнить.

– Это какие «эти»?

– Ну те, – несвязно ответил Григорий и слегка стушевался, – которые все захватили и разворовали. Биз… бан… Ворюги, короче, у которых опять стало много денег.

– Банкиры, что ли?

– Ага. Банкиры, пирамиды и правительство. Наживаются, сволочи, на народной душе. Кока-колу пьют, стриптизы смотрят. А народ что – двужильный, одну водку кушать? – у Забубенного в глазах появился злобный блеск. – Народ, он тоже хочет культурно отдыхать. Тысячу лет уже терпим эксплуататоров, сколько ж можно пить кровь народную?

При этом он набулькал себе и Антону еще по рюмке. Водка закончилась.

– Да какую же тысячу? – снова удивился Гризов. – Еще ста лет не прошло, как всех эксплуататоров перевешали.

Забубенный отмахнулся.

– Ты меня, Антоха, не путай. Давай лучше выпьем!

– За что? – спросил Антон, не любивший употреблять без повода.

– За правительство!

Теперь журналист был ошеломлен окончательно.

– За какое правительство? Ты же всех ворюгами считаешь, Григорий.

Но Григорий не ответил. Он молча опрокинул в себя стопку и с ненавистью посмотрел на пустую бутылку. Затем перевел мрачный взгляд на кухонную стену.

– Да, – наконец выговорил он с нажимом в голосе, – все надо менять!

– Точно, Григорий! У тебя, я смотрю, государственный ум. – пошутил Гризов над соседом. – Тебе надо революцию делать или сразу в президенты двигать. А что, будешь страной управлять. Это легче, чем «мерседесы» чинить. В президенты всех берут, никакой дискриминации, – актеров, теннисистов, летчиков. Самое рыбное место.

Григорий воспрянул духом и с надеждой посмотрел на Антона. Но тут ему пришло в голову, что делать революцию слишком долго. Надо рисковать жизнью. А, кроме того, создавать партию, искать спонсоров, для набора авторитета лет десять помотаться по тюрьмам и ссылкам. И, если на этом пути тебя не прикончат, брать власть в свои руки путем кровопролитного восстания, поскольку просто так ее не отдадут.

А если же выставить свою кандидатуру на выборы от блока инженеров-химиков и автослесарей, то надо еще денег добыть на предвыборную кампанию. Людей найти нужных, все организовать, всех подкупить и постараться дожить до дня всенародного голосования.

В том и в другом случае надо было много и долго работать, а этого Григорий не любил.

Он посмотрел на Антона поблекшими глазами, махнул на все рукой и сказал:

– Я за второй сбегаю.

Глава пятая

Контакт по-русски

В ожидании соседа Антон в задумчивости просидел часа два, глядя в окно на трепыхавшиеся листья тополей. Пара стопок сделали свое расслабляющее дело. Гризов размяк и сам постепенно пропитался духом воспоминаний.

Когда стукнуло шесть вечера, а Забубенный по-прежнему не давал о себе знать, Антон решил, что сосед пропал окончательно. Слегка расстроенный журналист уже собрался позвонить Утякину, вместе с которым можно было сообразить что-нибудь развлекательное. Но не успел, так как произошло нечто странное. Освещение двора резко изменилось. Неровные тени деревьев, едва различимые в мягком вечернем свете, внезапно почернели, став четкими, словно на футбольном стадионе включились чудо-прожектора.

Осмотрев двор, Гризов медленно поднял голову вверх и вздрогнул от неожиданности: над крышей дома висела, мерцая бортовыми огнями, огромная «летающая тарелка». Не «Шаттл» или «Восток», а самая натуральная «летающая тарелка» из фильмов про инопланетян. Из ее днища били мощные прожектора, освещая все вокруг. Но никто, кроме Антона, казалось, не обратил на нее внимания. Дети продолжали копаться в песочке, прохожие шли по своим делам, к окнам домов не прилипали изумленные сограждане. Странно, но с появлением тарелки не появилось никаких новых звуков, завывания турбин или свиста воздуха, не вырывался пар из раскаленных дюз. Видно, техника была экологически чистой и находилась за гранью фантастики.

Антон прислушался к своим ощущениям.

«Удивительно, – подумал он, осторожно почесав голову, – вроде бы всего пара рюмок, а уже „летающая тарелка“. Не мог же Забубенный плохую водку выбрать, он эксперт. Наверное, сказывается длительный загул. Пора уже становиться трезвенником и вегетарианцем».

Повинуясь любопытству, Антон встал, вышел на балкон и посмотрел на висевшую всего в ста метрах над головой летающую тарелку. Но, сколько он ни моргал глазами, ни тер их руками, «тарелка» никуда не девалась и требовала научных объяснений.

«Ну, допустим, „тарелка“, – начал он потихоньку выходить из положения. – Допустим, летать может без крыльев, на то она и „тарелка“. Тарелок у нас пока не делают, значит, из космоса. Это что же получается, – я первый российский журналист, который может вступить в контакт с инопланетянами? Вот это да! Этак меня и на премию могут выдвинуть за эксклюзив. Если жив, правда, останусь после контакта».

Тут в сознание Гризова неожиданно проникла первая трезвая мысль: а как же с ними войти в контакт? Вдруг они сейчас улетят, что тогда?

Антон снова посмотрел на тарелку, оценивая расстояние до сверкающей на солнце обшивки. «Высоковато, – с горечью подумал журналист, – да и лестницы у меня нет никакой».

Но «тарелка», похоже, никуда улетать не собиралась, а инопланетяне вскоре сами дали о себе знать, – у Антона опять появилось знакомое ощущение, что его мозг кто-то мягко сканирует.

За спиной внезапно раздался шорох. Гризов обернулся и, к своей радости, узрел сильно пьяного Григория, которому дал ключи от квартиры. Забубенный ворвался на узкий балкон, размахивая руками, словно Чапаев. Едва не свалился вниз через перила, и тут же поинтересовался, почему вокруг так светло. Антон приложил палец к губам, будто боялся, что его услышат внеземные гости. А пальцем другой руки показал в небо, тихо переживая, что «тарелка» ему все-таки примерещилась и Забубенный ее не увидит.