Исповедь. Мистический роман. Книга первая - Натали Бизанс

– Привыкай, обустраивайся, я скоро приеду! Нужно запастись продуктами.

– Я кое что взяла с собой…

– Не волнуйся, скоро приеду.

Наташа попыталась всунуть мне деньги, это было очень трогательно, я даже рассмеялся.

Она смущалась и протестовала, не понимая, как много значит для меня возможность впервые в жизни позаботиться о них!..

Ещё никогда я не получал такой радости от покупок и такого морального удовлетворения. Внезапно всё наполнилось каким-то новым смыслом, исчезло чувство одиночества. И, о Боже, как же приятно вернуться домой, когда в окнах горит свет, зная, что меня там ждёт любимая женщина!

Оставив сумки на кухне, заглянул в комнату, Эрика мирно посапывала в детской кроватке, прикрыл за собой дверь, чтобы не потревожить её сон, тихо постучал в двери другой спальни.

– Вот ты где!

Наташа сидела на кровати, держа в руках наш старый семейный альбом с фотографиями.

– Прости, Эрик, я не удержалась, он лежал сверху вот в той коробке. Всю жизнь мечтала иметь хоть одно твоё фото, но даже на выпускном ты отвернулся, и тебя там почти не видно. А тут такое сокровище!

– Я дарю тебе этот альбом.

– Спасибо! Самый лучший подарок! – она прижала его к груди. – Теперь я смогу всегда любоваться тобой, – она вздохнула так горько, что моё сердце не выдержало. Альбом с грохотом выпал у неё из рук. Наташа хотела его поднять, но я не дал, заключив её в крепкие объятья.

– Не грусти, родная! Я буду приезжать до тех пор, пока ты этого захочешь.

– Я всё понимаю… буду ждать хоть всю жизнь. Мне всё равно нет счастья без тебя, Эрик!

Весь мир внезапно закружился и куда-то поплыл перед глазами. Почувствовав её губы, их манящее тепло и близость, я не смог устоять. Это был мой первый поцелуй в жизни. Не в силах остановиться, мы совершенно потеряли голову. Её руки гладили меня по спине.

Обнимая её, прижимая к себе, я испытывал такой головокружительный жар, что был близок к потере сознания. Кровь закипела как смола на огне. Ещё мгновение, и настала бы точка невозврата.

В этот момент голову сдавило так, что показалось, лопнут сосуды. Я буквально рухнул на колени. Наташа вскрикнула.

– Что с тобой? Господи! Эрик, что случилось?!

Я мотал головой, на какое-то мгновение даже ослепнув. Голос, оживший во мне, говорил:

«Мы приняли твою мольбу. Ответ получишь от епископа. Возвращайся в приход, твоя миссия ещё не завершена». Мне показали отрывки моих недавних снов, где Наташа жила в этом доме, а меня словно не было, он уже почти исполнился; и другого, в котором мы гуляли вместе по парку, пока не началась буря, и Наташа исчезла, ускользая через мои пальцы, как дух.

После этого мне открыли истинную причину смерти моего отца. Тайна, так долго мучившая меня, стала вдруг ясна. Его забрали, чтобы через боль потери открылся мой дар. Отец принес себя в жертву, но ни о чём не жалеет, ведь я приобрёл способность спасать людей. Понял, что если я поступлю неверно, Наташи не станет. Не угроза, а предупреждение, ответ на мои бесконечные вопросы и переживания, предостережение от совершения непоправимой ошибки. Выбор за мной. Милосердный Бог лишь показал варианты возможных поступков и их последствия, увы, неизбежные, так как каждый наш шаг определяет череду событий, следующую за ним. Долгожданный ответ и единственно верное решение таятся в будущей встрече с епископом. Значит, мне позволено обратиться к нему с просьбой о низложении сана, но это не гарантирует моего освобождения, а неподчинение приведёт к катастрофическим для нас событиям…

На всё это понадобилось несколько секунд моего беспамятства, а понял я больше, чем за все прошедшие годы жизни. Мысленно поблагодарил высшие силы, приходя в себя.

Наташа находилась рядом со мной и, стоя на коленях, пыталась привести меня в чувство, по её щекам бежали слёзы.

– Господи, прости меня, грешную! Прости, это я, только я во всём виновата!.. Господи, верни его, пожалуйста, верни! – бормотала она всхлипывая, теребя ворот моей рубашки дрожащими пальцами. – Я клянусь, что никогда больше не… – я зажал ей рот ладонью, не дав договорить спонтанную клятву.

– Тихо, такое со мной бывает. Не нужно бояться. Это всего лишь видения. Она дрожала как осиновый листочек в моих руках.

Силы постепенно возвращались, я смог подняться.

– Видишь, уже всё в порядке, не волнуйся.

– Господи, мне показалось, что ты умираешь! Я вновь прижал её к сердцу.

– Всё хорошо, родная, – и, откашлявшись, спросил, – как думаешь, может нам пора чем-нибудь подкрепиться?

Наташа улыбнулась сквозь слёзы, всё ещё бледная от испуга, я помог ей встать.

– Ничего не бойся! Всё будет хорошо. Просто нам нельзя спешить.

От Эрика 11

Ужин готовили вместе. Любуясь, с каким изяществом Наташа справляется на кухне, помогал ей, как мог: чистил картошку, резал лук. Годы одинокой жизни меня тоже многому научили. От помощницы я отказался сразу, не видя в этом особой нужды. Всё, что я готовил для себя, было элементарно простым: в основном тушёные или жареные овощи, иногда (когда позволяло отсутствие поста), ел мясо или рыбу. Наташа же готовила по-особому, как профессионал, быстро, чётко и безумно аппетитно, аромат стоял такой, что я, то и дело, глотал слюну. Когда лук был измельчён, слёзы покатились по моему лицу, Наташа засмеялась:

– Я думала, ты не умеешь плакать, Эрик! – забрав от меня нож и доску с нарезкой, она смахнула нежным движением капли с моего лица.

Какое счастье находиться во власти этого сна! Иначе я не могу назвать то, что происходит между нами, – самый лучший, светлый, прекрасный из всех моих снов! Лишь предчувствие скорой разлуки тонкой иглой впивалось под рёбра. Мы оба понимали: счёт пошёл на часы, что ещё больше обостряло наши чувства.

Я продумывал, чем могу ей ещё помочь, пока я здесь и есть такая возможность. Она думала о своём, глаза её то наполнялись печалью, с немой мольбой обращаясь ко мне, то вспыхивали восторженной радостью, стоило лишь прикоснуться друг к другу.

Когда ужин был приготовлен, я накрыл стол нашей любимой с мамой скатертью, и словно почувствовал её присутствие рядом.

– У вас есть свечи? – спросила Наташа.

– Возможно. Мама всегда имела запас, потому что молилась при свечах… Сейчас посмотрю, – я заглянул в комод, в котором обычно они хранились, и нашёл целую пачку длинных церковных свечей.

– Давай, зажжём! Я хочу вспомнить твою маму, Надежду Михайловну, и поблагодарить её.

Зажгли свечи, я прочёл молитву. Ощущение маминого присутствия ясно ощущалось в этот вечер. Мысленно обратившись к ней, я попросил помочь Наташе и поддержать её в это нелёгкое время. Ответа не услышал, но тепло материнского прикосновения почувствовал.

– Всё бесподобно вкусно, спасибо!

– Я рада, что понравилось, и тебе спасибо! – Наташа начала собирать со стола тарелки.

– Давай, помогу!.. Кажется, Эрика проснулась, слышишь?

– Я сейчас, уже пора её покормить.

Она улыбнулась мне своей лучезарной улыбкой и убежала к дочке.

«Как же больно будет вновь оторваться от них!.». – ком подкатил к горлу от одной мысли об этом. Я должен уехать, должен узнать, что мне приготовило небо, какая участь ждёт нас всех. И всё исполнить безукоризненно, чтобы не потерять её. Холодный озноб пробежал по телу. Жизнь без Наташи теряла краски и превращалась в серые будни. Конечно, надежда оставалась. Но уже потеряв отца и мать (братьев и сестёр никогда не было), Наташа оставалась единственным близким мне человеком. И я ни за что не подверг бы её жизнь опасности. Важно просто знать, что она есть, где-то живёт на этой Земле, что её сердце бьётся… иначе этот мир совсем опустеет для меня.

Помыл посуду, через пару минут она вернулась с малышкой на руках:

– Не помню, когда Эрика последний раз так долго спала, у твоего дома волшебная аура!

– У нашего… вернее, уже у твоего. Я не хочу, чтобы ты считала себя в гостях, теперь это твой дом, и, давай, больше не будем возвращаться к этой теме.

– Хорошо, хорошо, я скоро привыкну. Меня теперь отсюда плёткой не выгонишь! – она засмеялась. – Только пусть он будет НАШИМ, и ты всегда будешь знать, что тебя здесь ждут! Мы смотрели друг на друга и не могли оторвать глаз, образовалась пауза, во время которой мучительно хотелось её обнять, прижать к себе, дать волю чувствам, ощутить вновь нежность этих прекрасных губ…

– Завтра утром я уеду.

И снова молчание. Мы о многом не решались сказать вслух, но чувствовали друг друга как-то необыкновенно глубоко.

– Я должен что-то решить.

– Не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным, ты и так сделал для нас очень много, – она пыталась что-то сказать ещё, но слова застревали, глаза стали влажными. Я ощущал эту же боль, нашу общую боль.

– Наташа, я вернусь… Не знаю когда, но вернусь. Для меня это так же важно, как и для тебя, поверь! Даже не представляю, как буду жить дальше! Не знаю, какой приговор ждёт меня, но я обязан ему повиноваться, чтобы не навредить…