Черная Ведьма - Елена Звездная

— Таксарн элдарриэ агарзайн! — скомандовала я, направив палец на вывеску.

Вывеска встряхнулась, оторвалась от фасада, прыгнула на четыре тоненькие черные ножки, и бодро заковыляла через всю площадь к мэрии. Раздались крики, преимущественно мужские, и выстрелы. Снова выстрелы… еще выстрелы…

Поскуливая вернулась простреленная в нескольких местах вывеска, как побитый пес забилась мне под ноги, дрожа и продолжая скулить.

— Не поняла… — пробормотала в хлам пьяная ведьма.

— Гарнизон утром прибыл, — покачиваясь и размахивая бутылкой, пропела Люсинда.

Наклонившись, взяла поскуливающий предмет, продемонстрировала коллеге и пожаловалась:

— Они мне вывеску прострелили!

— Серьезно? — Люсинда пыталась сфокусировать взгляд на мне.

— Абсолютно! — я была возмущена до всей свой черноведьмннекой души.

— Надо воспитывать, — решила ведьма.

Я придерживалась того же мнения. Поправила косынку, нет краска конечно черная и черные волосы не сильно бы испортила, но регламент проведения малярно-строительных работ предписывает быть в косынке, а не в шляпе, потом рубашку, пояс на брюках, заткнула за пояс кисточку… с нее кажется, канало, но не суть. И держа вывеску под мышкой, направилась на разбирательства с теми, кто посмел неуважительно отнестись к черной магии.

Встречный народ несколько расплывался, но заклинание «Дакрахсо» окрасило зеленоватым тех, кто вообще в вывеску стрелял. Группка солдат обнаружилась неподалеку, стоящими и взирающими на злую пьяную ведьму — видимо они тут охотится на мою вывеску собрались. Пошатываясь, подошла к неучам и злобно спросила:

— Вы стреляли? — вопрос риторический, заклинание четко на них указывало.

Да и вывеска, заскулив, торопливо закивала.

— Эээ — протянули солдаты.

Пехотинцы, к слову. Форма песчаная походная, мундиры слегка потрепанные, оружие явно часто стреляющее, морды дибиловатые, что явно свидетельствует об участии в боевых действиях. Просто у кого лица поумнее, те или в командовании, или в тылу, или как морда — в разведке, а эти типичное пушечное мясо.

— Ну?! — я когда пьяная, я вообще грозная.

Солдаты переглянулись, тот что постарше, и, судя по морде, из боев вообще не вылезал, пробасил:

— А у нас техника отработанная — увидал нечисть, стреляй.

Треснула вывеской. Молча. Спокойно. Чисто для профилактики.

Солдат обалдел. Шишка на его лбу начала стремительно краснеть и надуваться.

— Нечисть, идиот, это живое существо. А вывеска — одушевленный магический предмет! Осознай разницу!

А еще когда я пьяная, я вообще ни разу не вежливая.

Но и они не далекого ума оказались.

— Сдурела, девка?! — взревел шипастый, хватаясь за приклад.

Мда, и никакого чувства самосохранения… Придется учить.

И тут позади меня раздалось очень робкое:

— Кхм, госпожа ведьма, так мало солдат пришло.

Мы оторопели. Я от наглости заговорившей позади меня девицы, солдаты на меня вылупились по типу «Ведьма?!».

— И что, что их мало? — свирепея вопросила я.

Девица Бронич, худенькая, невзрачная, тридцати лет отроду, окончательно робея приблизилась и жалобно заныла:

— Так не хватит солдат на всех-то, госпожа ведьма. У вас-то горе, мы все понимаем, хорошая она была ведьма, Мадина-то, да только вы с горя сейчас всех солдат переполовините, а нам потом без женихов оставайся, да? А пожалейте вы их, госпожа ведьма, ну дурни неразумные.

У кого-то задергался глаз.

У меня.

— Или, стало быть, пусть вывеску вашу отремонтируют, — продолжила девица Бронич.

Я посмотрела на вывеску, вывеска сделала морду кирпичом, тина «этим не дамся», солдаты в свою очередь изобразили мины «да ни за что на свете». Минус на минус…

— Аэт кам дагарр! И щелчок пальцами, заставивший вспыхнуть зеленым огоньком солдат.

И тут кто-то заиграл что-то веселое на скрипке. Мелодия была такая легкая, игривая, и как-то само собой вышло:

— Пибоди набоди гране!

И солдаты, пританцовывая под мелодию, взяли у меня сопротивляющуюся вывеску, и с танцами и плясками, потащили прибивать ее на мэрское здание. У меня же взяла и выпала из-за пояса кисточка. И пока я ее поднимала, чуть не свалилась нет, ну тут мало что меня шатает, еще и земля тоже шатается. Выпрямилась, посмотрела на солдат, которые уже к вывескоприбивательным работам приступили, посмотрела на кисточку… вспомнила, что у меня еще ведро черной краски осталось и…

— Эт ирмаин! — скомандовала кисточке и ведру.

А что, сколько можно все я, да я, надоело уже.

И собственно после этого, настоящая дико злобная и мстительная ведьма отправилась спать. Когда забралась на порог, обнаружила, что Люсинда давно посапывает в кресле-качалке, и приказала Гардэму, он на пороге сидел, затащить ведьму с креслом в лавку. Скромненький белый котик мгновенно увеличился до размеров здоровенного тигра, встал на задние лапы, подхватил кресло, внес. Я кое-как следом зашла, доползла до душа, даже кажется помылась, а не тока сидя под струями воды раздеться умудрилась, потом было ползковое движение до постели, потом… тьма.

— Госпожа ведьма, я понимаю, что у вас траур, но это не повод весь город раскрашивать в черное! — прошипел кто-то совсем рядом.

И судя по всему, шипело это зам уже давно…

— Госпожа ведьма!

Ой, моя голова…

— Аэтэлль!

Глаза открылись мгновенно. Злые такие глаза. Повернув голову на источник звука узрела морду. Морда сидел на стуле рядом с моей кроватью и делал то, что явно очень хорошо умел — предавался бессильной ярости.

— Вон отсюда, — хриплым с похмелья голосом, приказала я.

После чего закрыла глаза и погрузилась в сон

Но заснуть не дала нехорошая фразочка морды:

— Как пожелаете, госпожа Герминштейн.

И на меня обрушился ливень! Из ледяной воды! На меня! На постель! Ведро воды не меньше!

Подскочив с диким воплем, я уставилась на охамевшую морду, который деловито опустил ведро, в котором видимо и принес воду. Морда глянул на обалдевшую меня в мокрой насквозь ночной рубашке, быстренько отвернулся, затем произнес:

— Я вас внизу подожду, госпожа ведьма.

Ты… ты… ты… морда!

Вскочив, стянула с себя мокрую ночную рубашку, схватила халат, надела и завязывая пояс босиком слетела по ступеням вниз. На площади, что примечательно, оказалось очень светло, огней много, людей…

— На вашем месте, госпожа ведьма, я бы оделся поприличнее, — мрачно произнес господин мэр. стоя у двери.

— Дохрай! — дух явился незамедлительно. — Этого, — я указала на мэра, — больше не впускать!

Храп Люсинды был со мной полностью солидарен