Обратный отсчет - Олекса Белобров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А ей придется торчать на берегу и ждать до тех пор, пока сахар в мешке на горбу ейного супруга не растворится, и она сможет в свое удовольствие попить сладкой водички! — Потом резко оборвал смех. — Товарищ майор! Ответ на эту загадку знает любой пятиклассник. Ну какие ишаки, какой сахар-песок, какой хлопок? Вы за кого, простите, меня принимаете?
Псих вскочил как ошпаренный, кипя негодованием. Только теперь до него дошло, что он пал жертвой розыгрыша.
— Вы что себе позволяете, товарищ старший лейтенант? Это вам с рук не сойдет! Я такое заключение напишу, что мало вам не покажется!
— Да какое угодно. — Хантер спокойно следил за тем, как мечутся глазки психиатра за стеклами. — Дело в том, что я намерен как можно скорее вернуться в Афганистан, а не закосить, как некоторые. А насколько я помню приказ министра обороны, для офицеров, проходящих службу в ОКСВА, со стороны вашей службы никаких препятствий не существует. Я прав? Естественно, — кивнул он сам себе. — Так что вернуться к своей роте ни вы, товарищ майор, ни подполковник Прошкин мне не помешаете, даже если очень захотите. Что касается члена военного совета, то особого желания встречаться с ним у меня нет. На этом будем считать наше собеседование законченным. — Хантер демонстративно отвернулся к стене. — И попрошу вас вызвать ко мне старшую сестру отделения — сообщите ей, что состояние раненого после вашего визита резко ухудшилось.
Псих пулей вылетел из «генеральской», а вместо него прибежала запыхавшаяся и раскрасневшаяся Афродита.
— Что, Саша? — спросила она с порога. — Что тут у вас случилось?
— Скажи мне, о рахат-лукум моего сердца, — прищурился Саша, — кто еще сегодня собирается пить мою кровь?
Девушка опустилась на краешек кровати.
— Полковник Воротынцев, замполит, а с ними еще какой-то чин из окружного политуправления. Завтра конференция, вот они и забегали. Придется набраться терпения! Что, достал тебя наш Фрейд?
— Почему Фрейд? — ухмыльнулся Хантер.
— А он поведен на скрытых сексуальных отклонениях, — засмеялась девушка. — Мол, учение доктора Зигмунда Фрейда истинное, потому что никто пока не доказал обратного. Правда, еще два года назад, когда имя Фрейда все еще было под запретом, он об этом и не поминал. Скользкий он тип, не любят его у нас в госпитале…
— Галочка, — Хантер привычно взял ее за руку — так, словно делал это каждый день уже много лет подряд, — у меня к тебе две просьбы. Первая: поговори с рядовым Женей Куликом. Он собирается поступать в Куйбышеве на радиотехнический, ему нужна помощь. Ну, а вторая… Знаешь что? Вкати-ка ты мне чего-нибудь снотворного, дозу лошадиную, дабы я не смог дать показаний даже под пытками, и потому допрос военнопленного оказался бы безрезультатным. Хочу проспать до завтра и не видеть больше ни одной казенной рожи!
— Ну, это не есть проблема, — весело пообещала Афродита. — Только придется подождать минут пять.
— Спасибо, родная! — Приподнявшись, Хантер неожиданно обхватил рукой талию девушки, притянул к себе и поцеловал.
На этот раз в его поцелуе не было ничего братского, и Афродита ответила ему, да так, что он едва не задохнулся.
Оторвавшись друг от друга, оба еще долго не могли восстановить дыхание.
— Как ты думаешь, что это было? — удивленно пробормотал Хантер, откидываясь на изголовье кровати.
— Нетрадиционная терапия, — тихонько засмеялась Афродита. — Реабилитационный эффект, судя по всему, превышает традиционные показатели. Я мигом! — С этими словами она выскользнула из «генеральской».
Прошло всего несколько минут, и Александр получил все, что ему сейчас требовалось: еще один поцелуй, и не хуже первого, а затем — десять миллиграмм чего-то внутривенно. Покой был обеспечен до самого утра.
2. «Прожектор перестрелки»
Утром старший лейтенант проснулся от непривычных звуков. Оторвал голову от подушки: пожилая госпитальная нянька усердно шуровала шваброй паркет в «генеральской». И только едкий хлорный запах сигнализировал: он, Хантер, не в гостинице, а на территории, где правит бал медицина.
Впрочем, не это его удивило. На второй кровати, стоявшей у окна, в которое заглядывала зеленая лапа старой липы, тихонько спала… Афродита. Поверх покрывала, не раздеваясь и даже не сняв форменного халата. Укрывшись грубым солдатским одеялом, она во сне свернулась в позу эмбриона, словно не строгая старшая сестра окружной «травмы», а пятилетняя девчушка.
Как она сюда попала? И почему решила прикорнуть именно здесь, а не в ординаторской, где обычно отдыхали дежурные сестры? И почему, в конце концов, опять осталась ночевать в отделении?
В голове от этих вопросов воцарился полный сумбур.
Нянька тем временем покончила с уборкой и выкатилась из палаты, прикрыв за собой дверь. Минут пятнадцать после этого старший лейтенант любовался чудесным личиком спящей Афродиты, которое без косметики казалось таким близким и почти домашним.
Внезапно, словно почувствовав его взгляд, Афродита вздохнула, потянулась по-кошачьи, отбросив одеяло в сторону. Девушка перевернулась на спину, и от этого сонного движения ее халатик распахнулся, открыв грудь почти полностью. Только теперь Александр мог вполне оценить, чем матушка-природа и мама родная так щедро одарили Афродиту. Зрелище оказалось просто обворожительным, и Хантер невольно посмотрел на свои ноги — не оголились ли его ступни? Сердце колотилось где-то в горле, стало душно, от волнения перехватывало дыхание.
Одновременно мелькнула мысль: что если сейчас вернется нянька и увидит спящую «старшую» в таком виде?
Старший лейтенант кое-как поднялся, нанизался на костыли, прислоненные к спинке стула, и заковылял к кровати напротив. Остановился, не отрывая взгляда от того, что находилось под тонкой тканью халатика, наклонился и бережно прикрыл Афродиту колючим одеялом.
— Это ты? — сонно пробормотала девушка, перехватывая его руку горячей ладошкой. — Разбудил меня своим грохотом…
— Вся краса твоя чудова в мене на виду! Довелося приховати твої принади, щоби сорока цю красу не забрала… — проговорил Александр по-украински и запнулся.
— Какой красивый язык! — Афродита снова потянулась кошкой.
Сашку тянуло к ней как магнитом. Уже теряя остатки здравого смысла, он опустился на одно колено у кровати, вытянув загипсованную ногу в сторону, и принялся осыпать быстрыми поцелуями губы, глаза, брови и щеки девушки, а его рука тем временем скользнула под одеяло.
Афродита не противилась и отвечала не слишком умелыми, но острыми и взволнованными поцелуями. Увлекшись, оба позабыли обо всем на свете, и Хантер опомнился только тогда, когда обнаружил, что умудрился избавить девушку от того небольшого количества одежды, которое было на ней. Рука его лежала на упругом и плоском девичьем животе, а губы искали шершавую ягодку крохотного соска.
— Нет, не сейчас, милый! — жарко шептала Афродита, тем не менее крепко прижимая Сашкину голову к себе. — Сейчас кто-нибудь зайдет, уже утро… Потерпи, милый! — умоляла она.
У парня все же хватило сил оторваться и допрыгать до своего логова. Там присел на край кровати, отложив костыли. В голове стоял чугунный гул, сердце колотилось, словно спятило. Перед глазами стояло волшебно светящееся тело Афродиты.
— Одевайся, я не буду смотреть, — проговорил он, отворачиваясь. — Извини, не смог удержаться!
— Не надо спешить, милый. — Афродита вскочила, босиком перебежала палату и погладила его по стриженой голове. — Все у нас с тобой еще будет!
Она поспешно оделась, хотя кое-какие интимные детали отыскались далеко не сразу.
— А как ты тут оказалась? — на всякий случай спросил Хантер, хотя теперь это уже не имело никакого значения.
— Ты какой ответ хочешь услышать: честный или как? — по-одесски, вопросом на вопрос отозвалась девушка, присаживаясь рядом и ласково беря его разгоряченное лицо в ладони.
— Конечно, честный.
— Так вот: я всегда ночую в «генеральской», когда в ней нет больных, а мне надо задержаться на работе, — лукаво улыбнулась Афродита.
— Это когда их нет. Но ведь теперь в эти хоромы поселили меня. Это не отразится на твоем… на твоей репутации? Я тебя не скомпрометирую?
— Помнишь «Служебный роман» Эльдара Рязанова? — Девушка весело заглянула прямо в Сашкины глаза. — Там главная героиня на такой же вопрос ответила: «У меня настолько безупречная репутация, что меня давно следовало бы скомпрометировать!» — Афродита звонко рассмеялась. — Надоело быть примерной девочкой. Комсомолка, активистка, спортсменка, красавица… — с вызовом передразнила она кого-то, и Хантер по тембру сразу догадался, кого именно. — А я живая, и это гораздо важнее! У меня тоже есть право на личную жизнь!