Поэма о солнце - Полина Борискина

Всем в кабинете могло показаться, что я боюсь какой-то прививки. Но это не так. Я на самом деле легко переношу боль. В 6 лет мне даже выдернули зуб без анестезии, а в пятом классе отрезал себе подушечку мизинца разбитым стаканом, когда мыл посуду. Я не стал отрывать болтающийся кусочек, взял пластырь из аптечки и примотал его обратно. «Тяп-ляп» и готово – все срослось в лучшем виде.

Мне было действительно любопытно, как работает эта вакцина, чем она отличается от обычных прививок, и почему от этой жидкости в пробирке люди начинают светиться. Если можно было выбрать цвет – я бы предпочел зеленый. Мой любимый, кстати.

Я задернул рукав, и возле локтевого сгиба медсестра вонзила в меня иглу. Сначала я ничего не почувствовал, а потом ощутил щекотное покалывание, расходящееся от руки к шее, голове, спине и другим частям тела. Я сразу вспомнил сцену из «Аватара», где герой сцепляется хвостом с клевой девчонкой Нейтири для объединения их нервных систем. Только вот с этой медсестрой я не очень хотел придаваться слиянию.

– Готово, ватку не убирай, пластырь сменишь через час, справку сохрани, – женщина протянула мне пластиковую карточку с моей фотографией. Что-то вроде паспорта привитого гражданина. Фотография, кстати, получилась очень забавной, я на ней смотрю куда-то в бок – в поисках камеры, похоже.

Мне сказали выйти из кабинета через другую дверь. Я оказался в коридоре, где стояли еще 6 человек, которым тоже только что сделали вакцинацию. Они все отсвечивали серым и белым – примерно в одном оттенке.

Тело продолжало колоть, но уже меньше. Я взглянул на свои руки и ноги, но никакого магического контура не увидел. Я не понимал, почему до сих пор не свечусь.

На лицах рядом стоявших людей увидел такое же недоумение.

– Ты светишься белым, а я? – спросил меня молодой парень напротив.

– Что? Я свечусь? – теперь уже c полным непонимание уточнил я. – Это ты светишься, а я нет.

– Не, дружище. Ты светишься, – уверенно ответил парень, покачивая головой с таким видом, будто он точно знает, о чем говорит.

– Да вы оба светитесь, – раздраженно вступил в полемику другой мужик справа.

Я не знаю, как это все выглядело со стороны – не успел представить эту сцену у себя в голове – через секунду вывалился Нил из кабинета.

– Йоп всем посвященным! – бросил в нас Нил и очень громко засмеялся. Я почти понял его каламбур.

– Ну посвященные – от слова «светить», – пояснил шутку Нил.

– Посвященные от слова «святость», – поправил его мужик справа.

– Ой да какая разница, – махнул рукой мой друг.

– Ты видишь свой контур? Мы почему-то нет… ну свечение, – обратился я к Нилу.

– Каароче, – протянуто начал Нил, – мне врач рассказала… Фишка в том, что мы собственную сферу, ее цвет, не сможем увидеть никак – только у других людей. Все очень хитро придумано. Это для того, чтобы тяжело больные люди не пытались скрыть информацию о заражении. Я вот не узнаю никогда, какого цвета моя сфера, пока мне не скажет кто-нибудь. Вот так вот, – закончил Нил свой научный доклад и растянулся в очень довольной улыбке. Он любил делиться информацией, которую знает только он сам. Часто хвастался нам с Лу найденными песнями неизвестных музыкантов или показывал психоделические клипы, которые нашел в YouTube. У него был несомненный талант в поиске странного, но интересного контента. Прям врожденное паучье чутье.

В этот момент его контур приобрел голубоватый оттенок.

– Ты сейчас посинел, кстати, – указал я Нилу на его цвет сферы.

– А че это значит? – спросил молодой парень напротив.

– У меня хорошее настроение, почему бы мне не посинеть, – опять отшутился Нил.

«Думаю, в этой фразе могла быть разумная мысль».

Гранатовое пиво

«Через 23 минуты наступит 9 утра. Рой Толпы рабочих послушно маршируют несутся утром на заводы. Похоже на сцену из игры Cyberpunk 2077» – написал я кое-как единственное предложение в дневнике и застыл, глядя в окно. Я слушал топот голубей по шиферу балкона.

На окраинах города я давно птиц не видел. В центре бродячих животных куда больше. Кажется, они только здесь теперь обитают.

– Ты чего не спишь? – зашел на кухню Нил, доставая попутно сигарету из пачки.

Он светился, как Белоснежка.

– У тебя дома холодно, я не мог уснуть, – ответил я.

– Ясно, – кинул Нил, надел куртку на голое тело и вышел на балкон.

Он взял длинную деревянную швабру и обдал потолок балкона шквалом ударов по всему периметру. Все голуби, как синхронные пловцы, нырнули вниз с крыши и перелетели на карниз дома напротив.

– И тебе доброе утро, – не произнес я.

Нил жил в центре. Из его окон была видна главная улица – желудок города. Особенно теперь она была на него похожа. Люди бурлящим бульоном по каменной плитке, асфальту перетекали различными цветами, шагая на светофоре, запрыгивая в такси, обнимая друг друга, убегая и падая пьяными в канаву – как я вчера, например. Мы отмечали окончание учебного года Лу. Себя в расчет не беру – последний раз я был на занятиях в январе или феврале, не помню. В общем, до карантина точно. Да и я был только на предпоследнем курсе.

Мы накупили гранатового пива, но начали «отмечать» только спустя два часа: искали неприметное и спокойное местечко. На улицу после 22:00 выходить нельзя, так что лучше было не попадаться полицейским на глаза. Проблема лишь в том, что довольно сложно маскировать свое незаконное присутствие на улице, когда ты выглядишь, как сраная ходячая иллюминация. Поэтому мы решили перебраться домой к Нилу и продолжить наше шествие в помещении, где еще температура была еще ниже, чем в парке. Не знаю, как Лу так быстро убралась в этом морозильнике, но нам пришлось везти ее домой и приводить в чувства с помощью активированного угля и колыбельной на ночь. Ее мать на нас смотрела, как на двух шакалов – сложно было не заметить. От злости она светилась, как звезда на новогодней елке. Цвет ее сферы сменился на красный сразу при видя пьяной дочери на руках Нила.

– Яндекс доставка, – в широкой улыбке совсем не удачно отшутился Нил на входе. Я еле сдержал смешок и тоже покраснел, но только лицом.

Мы вернулись обратно в квартиру, и я решил уже не ехать домой.

Нил приготовил себе омлет из пяти яиц и изрядно посыпал этого белкового монстра всеми имеющимися дома специями.

– Будешь? – предложил Нил, пододвигая ко мне тарелку.

– Не, спасибо. У меня после вчерашнего пива ощущение, будто в желудке что-то умерло.

– Не знаю, о чем ты, – ответил Нил и с большей скоростью начал уплетать завтрак.

Обычно он не просыпался так рано. Сон для него дороже матери родной. Но после алкогольных вечеринок у