Тайна Владигора - Леонид Бутяков

Два десятка крепких мужей слушали Зарему в просторной горнице княжеского дворца, внимательно изучая полученные от нее карты западных границ Братских Княжеств. Каждому достался участок земель, который предстояло исходить-изъездить вдоль и поперек.

Сыскарей набралось немного, но это были те, кому доверяли Ждан и Любава. Без полного доверия никак нельзя рассчитывать на скрытность поисков, а без скрытности — не избежать дурных слухов о Владигоре. Они и так уже появились, едва дружина вернулась в Ладор — без князя. Хотя Любава, заранее осведомленная о происшедшем соколиной почтой, принародно объявила о давнем желании брата погостить в Ильмерском княжестве (дескать, после разгрома айгурских племен Владигор — без охраны и свиты! — прямиком направился к Ильмер-озеру, дабы отдохнуть на его берегах от ратных трудов), ее объяснениям не поверили.

Трудно было поверить, глядя на бледное лицо и заплаканные глаза княжны. Дружинники, которых бросились расспрашивать о походе и странном решении князя, тоже не внесли ясности, напротив, добавили тревоги, рассказывая о дикой буре на Щуцком озере, о неучастии Владигора в последнем сражении с айгурами на берегу полноводной Угоры, о том, что с того дня никто князя не видел — ни живым, ни мертвым.

Любава, не обученная врать, после возвращения дружины замкнулась во дворце и несколько дней отказывалась встречаться даже со старейшинами. Умом понимала, что ее ложь идет сейчас во благо, что Зарема, которая подсказала ей эту ложь, заботилась только о спокойствии в княжестве, однако пересилить себя было необычайно трудно. Если бы Ждан не взял в свои руки бразды правления, всякое могло бы случиться в Ладоре, охваченном тревогой и волнением. Он же, кстати, посоветовавшись с Любавой, назвал Зареме имена людей, которых можно было, доверив тайну исчезновения князя, отправить на поиски.

После подробного рассказа чародейки никто из созванных к престолу в поздний вечерний час не задавал лишних вопросов. Сами не дураки были и понимали, что большего не узнают. Главное уже сказано, а на пустяки, на охи да ахи время терять ни к чему.

Каждый, прощаясь с княжной, не словами, а взглядом и земным поклоном будто бы говорил: «Коли жив князь Владигор, отыщем его обязательно! А коли нет в живых… Что ж, тогда хоть останки его привезем, дабы упокоить в родной земле».

Последней уходила Зарема. Перед тем как шагнуть за порог княжеской горницы, она еще раз обратилась к Любаве:

— Знаю, милая, что неймется тебе самолично броситься на поиски брата. Желание славное, да неразумное. Нельзя Синегорье оставить без власти. Сердцем чувствую — беда близко. Только не ведаю, с какой стороны она явится… Ох, надо бы мне задержаться в Ладоре, походить-посмотреть, но без меня собратья не управятся с иллирийскими колдунами. Уж не сердись, Любавушка, на старуху, что тебя оставляю одну в трудное время.

— Не тревожься, Зарема, — успокоила чародейку Любава. — Я справлюсь. И разве я одна остаюсь? Сама видела, как мне Ждан помогает. Его и дружинники уважают, и старейшины. В общем, если и придет в Ладор какая беда, есть кому на защиту встать.

На том и расстались. Ни старая чародейка, ни молодая княжна не заметили, как скользнул от дверей худенький человечек, спрятался во мраке длинной галереи, а затем бесшумно проследовал за подслеповатой Заремой.

— Итак, все подтвердилось! — Сотник Ероха довольно потер руки. — Владигор похищен, а скорее всего — загублен иллирийскими колдунами. Ты хорошо их слышал, ничего мне здесь не напутал?

— Как можно, хозяин? — Дибун, оруженосец Ерохи, обиженно поджал тонкие губы. — Пусть умом я не слишком богат, зато на память не жалуюсь. Слово в слово запомнил, о чем они толковали в горнице, только мало что уразумел.

— А тебе разуметь и не требуется, — прервал оруженосца Ероха. — Где сейчас Ждан?

— Пошел к Надвратной башне, дабы его сыскарей беспрепятственно выпустили из крепости. Еще собирался ночную стражу проверить. Говорит, что дружинники после похода обленились, дозор плохо несут…

— Каков засранец, а?! — мгновенно вспылил Ероха. — Всюду норовит сунуть свой нос! Разве его старейшины назначили крепостным сотником? Или ему должна подчиняться дворцовая стража?

— Тебя назначили, — тут же подтвердил Дибун. — Ив крепости, и во дворце ты стражей командуешь. Однако Ждан в дружине всегда был вторым человеком после князя. Кому же теперь, коли князь куда-то запропал, воеводою быть над всей дружиной? Я ведь тебе рассказывал, что третьего дня среди старейшин подслушал: не сегодня-завтра они хотят согласиться с желанием княжны Любавы и назначить его ладорским воеводой. Али ты запамятовал?

— Умолкни, пес! — воскликнул Ероха, замахиваясь на оруженосца.

Дибун втянул голову в плечи, привычно ожидая крепкой затрещины.

Но на сей раз сотник ограничился слабенькой оплеухой. Скосив глаз на хозяина. Дибун увидел, что тот задумчиво теребит свою кучерявую бородку и уже совершенно не обращает внимания на оруженосца.

С облегчением переведя дух, Дибун на цыпочках отошел в сторонку, дабы не помешать размышлениям Ерохи и вновь не навлечь на себя его гнев.

До айгурского похода хозяин не был таким злобным и вспыльчивым. Конечно, норовом он всегда был крут, но по пустякам, как сейчас, не раздражался, умел себя сдерживать. В Ладор вернулись — и будто подменили Ероху. Неужели все дело в его зависти к молодому Ждану? Да, наверно… Дибун не раз замечал, как Ероха смотрит на княжеского друга и советника: лицо приветливое, а взгляд колючий, холодный.

Говорят, сотник Ероха встречал Ждана еще в те времена, когда тот был пацаном и вместе с речными разбойниками грабил купеческие ладьи. Может, с тех пор и затаил на него злобу? А теперь в довершение к старым обидам новые прибавились. Ероха надеялся, что в отсутствие князя именно его сделают воеводой в Ладоре, ан вышло иначе. Хотя командовать крепостной и дворцовой стражей — весьма почетная служба, сотник все же считает, что его заслуги не оценены должным образом. Мрачнее тучи ходит, зубами скрипит, кулаки в ярости сжимает — ох. не к добру все это!..

Пока Дибун, отойдя в сторонку, размышлял об изменившемся характере своего хозяина, тот, меряя шагами узкую комнатенку, о чем-то своем думал, и надумал-таки. Сердито зыркнув глазами на оруженосца, спросил вдруг:

— А куда старуха Зарема делась? Упустил небось!

— Не упустил, хозяин, не упустил! — затараторил Дибун. — За нею до самой Княжеской башни, как мышка, от норки к норке перебегал, ни разу на глаза не попался. Видел, что она поднялась на самый верх. Слышал, как произнесла заклинание. А потом — фыоить! Прямо на глазах пропала, словно корова языком слизнула. Я туда-сюда, все уголки обшарил, даже вниз глянул — не свалилась ли? Нетути! И во дворце нигде нет, и в крепости нет… Не я упустил, хозяин, она сама, чай, в Преисподнюю провалилась!