Гор. Сага о Джандаре - Джон Норман

Он, несомненно, достиг бы цели, не сверни мой тарн резко влево, едва не столкнувшись с другим тарном, чей седок выпустил в меня стрелу, которая вонзилась в седло. Третий уже догонял меня сзади. Я повернулся, поднял стрекало, пристегнутое к запястью, чтобы отразить удар меча. В момент соприкосновения из лезвия посыпались желтые искры. Вероятно, я как-то успел повернуть тумблер. Оба тарна инстинктивно отпрянули друг от друга, и я таким образом выиграл еще немного времени.

Я отстегнул свой лук и заложил стрелу, одновременно заставив тарна описать полукруг. Думаю, что первый из моих преследователей не ожидал, что я поверну птицу, продолжая преследовать меня. Пролетая мимо него, я увидел его расширившиеся глаза в прорези шлема — он понял, что я не промахнусь. Потом он дернулся в седле и его тарн, крича, скрылся из поля моего зрения.

Двое оставшихся патрульных приготовились к атаке. Они бросились навстречу мне, промежуток между ними был около пяти ярдов: они хотели заставить моего тарна сложить крылья и таким образом поймать нас между своими животными.

У меня не было времени для размышления, но мой меч вдруг оказался у меня в руке, а стрекало на поясе. Когда мы столкнулись в воздухе, я рванул за первый повод, пустив в ход стальные когти своего тарна. И сейчас я благодарю тарноводов Ко-Ро-Ба за то, чему они его научили. Может, мне стоило поблагодарить за боевой дух моего пернатого гиганта, которого Старший Тэрл назвал тарном среди тарнов. Действуя когтями как саблями и нанося удары клювом, издавая оглушительные вопли, мой тарн бросился на двух вражеских птиц.

Я скрестил меч с ближайшим из двух воинов, но продолжалось это очень недолго. Внезапно один из вражеских тарнов, отчаянно хлопая крыльями, рухнул в болотистый лес. Оставшийся воин развернул своего тарна для следующей атаки, но, вдруг вспомнив, что его обязанность — поднять тревогу, в бешенстве прокричал что-то и погнал своего тарна к огням Ара.

Он был уверен в успехе, но я знал, что легко догоню его на своем тарне. Я направил его за уменьшающейся точкой и отпустил поводья. Когда мы приблизились к убегающему противнику, я положил на тетиву новую стрелу. Решив не убивать воина, я ранил его тарна в крыло. Тот завертелся, оберегая пораженное место. Воин не смог больше управлять птицей, и они рухнули на землю.

Я потянул за первый повод и отпустил его только тогда, когда мы оказались на такой высоте, что мне стало тяжело дышать. Я взял курс на Ар, желая пролететь выше патрулей. Когда мы достигли Ара, я пригнулся в седле, надеясь, что точка на фоне лун, которую могут заметить наблюдатели из города, будет принята за дикого тарна.

Город Ар насчитывал не менее 100 тысяч цилиндров, и каждый из них был освещен огнями Весеннего Пира. Не было сомнения в том, что Ар — величайший город Гора. Это был великолепный город, драгоценный камень империи, столь желанный ее убару, всепобеждающему Марленусу. И там, внизу, где-то в этом сиянии, лежал простой кусок камня, Домашний Камень этого гигантского города, который я должен буду украсть.

6. Паук Нар

Нетрудно было определить высочайшую башню в Аре, цилиндр убара Марленуса. Спустившись ниже, я видел, что мостики между домами полны людей, празднующих Весенний Пир, многие были пьяны. Среди цилиндров летали тарнсмены; веселящиеся воины, упоенные свободой пира, гонялись друг за другом, шутя скрещивали оружие, устремляли своих тарнов с быстротой молнии на мостки, отворачивая в нескольких дюймах над головами испуганных жителей.

Я храбро устремил своего тарна вниз, в скопление цилиндров, посадив его, подобно пьяному тарнсмену Ара, на стальную балку, выдвигающуюся из стены цилиндра и служащую насестом для тарнов. Хлопая крыльями и обхватив своими стальными когтями балку, он поерзал взад-вперед, устраиваясь поудобнее. Наконец, удовлетворенный, он сложил крылья и замер, если не считать быстрых движений головы и блеска злобных глаз, устремленных на людей, ходящих по мосткам.

Мое сердце бешено забилось, когда я понял, как легко могу улететь отсюда. Однажды мимо меня пролетел пьяный воин без шлема, кипевший от желания драться. Он стал задирать меня. Если бы я уступил ему место, это вызвало бы подозрение, ибо на Горе единственным почитавшимся ответом на вызов было принятие его.

— Да уничтожат Царствующие Жрецы твои кости, — прокричал я столь беззаботно, сколь мог, и для лучшего впечатления добавил:

— И да бросят тебя в навоз тарлариона!

Последнее ругательство, относящееся к ящерицам, которых использовали многие примитивные племена, кажется удовлетворило его.

— Да потеряет твой тарн свое оперение, — проревел он, сажая свою птицу на свободный кусок балки. Он наклонился ко мне и протянул кожаный бурдюк с вином, из которого я сделал большой глоток, пренебрежительно швырнув бурдюк ему обратно. Через секунду он снялся с шеста и полетел дальше, хрипя песню о печалях лагерных потаскушек.

Как и большинство горийских компасов, мой был снабжен циферблатом часов. Я посмотрел на часы — две минуты первого. Мои мысли о бегстве и отступлении исчезли. Я резко поднял тарна и направил его к башне убара.

Через минуту она была подо мной. Я быстро снизился, ибо никто без специального разрешения не может летать возле башни убара. Спускаясь, я осмотрел широкую плоскую крышу цилиндра: она казалась освещенной изнутри голубоватым светом. В центре находилась круглая платформа, около десяти шагов в диаметре, к ней вели четыре круглые ступени. На платформе в одиночестве стояла темная фигура. Когда тарн сел на платформу и я соскочил с него, девушка закричала.

Я рванулся к центру платформы, опрокинув по пути церемониальную корзину с зерном и раздавив красный сосуд с ка-ла-на. Я бежал к груде камней в центре платформы под громкие вопли девушки. Скоро я услышал крики людей и звон оружия — воины бежали по ступеням на крышу. Который из них Домашний Камень? Как узнать его? Ага! Это должен быть камень смоченный ка-ла-на и посыпанный зерном. Я почувствовал, как девушка напала на меня сзади, яростно царапая мои горло и плечи. Она упала на колени и, внезапно, схватив один из камней, побежала. Копье ударилось в платформу рядом со мной. Стража была на крыше!

Я прыгнул за девушкой, схватил ее и, повернув к себе, вырвал из рук камень. Она ударила меня и побежала за мной к тарну, который возбужденно хлопал крыльями, готовясь покинуть опасное место. Я подпрыгнул, схватился за седельное кольцо и, минуя лестницу, мгновенно вскочил в седло, тут же дернув за первый повод. Тяжело одетая девушка попыталась взобраться на тарна по лестнице, но одежда слишком мешала. Я выругался, когда стрела задела мое плечо, и тарн, взмахнув крыльями, взлетел. В моих ушах стоял звон стрел, крики разъяренных воинов и вопли девушки.