Гор. Сага о Джандаре - Джон Норман

— Я думал, тебе будет удобней, — ответил я.

— Вы хорошо обращаетесь с рабыней, спасибо.

— Ты не… испугалась? — спросил я, запнувшись на этом слове. — Я имею в виду тарна. Ты, наверное, уже летала на тарнах. Я первый раз испугался.

Девушка удивленно повернулась ко мне:

— Девушкам редко позволяют летать на тарнах, разве что носить корзины, но не как воинам.

Она сделала паузу, в течение которой был слышен только свист ветра и хлопанье крыльев тарна.

— Вы сказали, что испугались, когда впервые увидели тарна.

— Да, — рассмеялся я, вспомнив свой ужас.

— Почему вы говорите об этом рабыне? — спросила она.

— Не знаю. Но это действительно так.

Она повернулась и глянула на голову тарна.

— Однажды мне пришлось летать на спине тарна, — сказала она резко, — в Ар, переброшенной через седло, перед тем, как меня продали на улице Клейм.

Нелегко разговаривать на спине летящего тарна, когда ветер бьет в лицо, и хотя я хотел поговорить с девушкой, я не мог этого сделать.

Она посмотрела на горизонт и внезапно напряглась:

— Это не путь в Ар, — крикнула она.

— Знаю, — сказал я.

— Что вы делаете? — она повернулась ко мне лицом, с расширившимися от страха глазами. — Куда вы летите, хозяин?

Слово «хозяин», хотя и было обычно для девушки, которая, по крайней мере официально принадлежала мне, испугало меня.

— Не называй меня хозяином.

— Но вы мой хозяин.

Я извлек из кармана своей туники ключ, который мне дал отец и отпер им замок на ошейнике Саны. Сняв ошейник, я швырнул его вместе с ключом вниз, проследив за их полетом.

— Ты свободна, — сказал я, — и мы летим в Тентис.

Она села позади меня совершенно ошеломленная, недоверчиво ощупывая шею.

— Почему? — спросила она.

Что я мог ответить ей? Что я пришел из другого мира, и что все обычаи Гора не могут быть моими, или что я позаботился о ней, настолько беспомощной, заставившей меня посмотреть на нее не только как на инструмент Совета, но и как на молодую, полную сил девушку, которая не может быть принесена в жертву государственным интересам.

— У меня есть на то причины, но не думаю, что ты поймешь меня, — и добавил, еле слышно, что и сам вряд ли понимаю их.

— Мой отец и братья, — сказала она, — наградят тебя.

— Нет.

— Если пожелаешь, они отдадут меня тебе без выкупа.

— Полет до Тентиса долог.

Она гордо ответила:

— Мой выкуп — это сотня тарнов.

Я свистнул про себя — моя бывшая рабыня, должно быть, богата. На жалование воина я не смог бы купить ее.

— Если вы приземлитесь, — сказала Сана, видимо желая хоть как-то отблагодарить меня, — я смогу дать вам наслаждение.

Мне пришло в голову, что воспитанная в традициях Гора, она сможет понять лишь один ответ, лишь он остановит ее.

— Ты хочешь уменьшить ценность моего подарка? — спросил я, начиная сердиться.

Она на мгновение задумалась и потом поцеловала меня:

— Нет, Тэрл Кэбот из Ко-Ро-Ба, ибо ты знаешь, что я ничем не могу уменьшить ценность твоего подарка. Я позабочусь о тебе.

Я понял, что она говорит, как свободная женщина, используя мое имя. Обняв девушку, я укрыл ее от порывов ледяного ветра. — Однако, — подумал я, — сотня тарнов! Максимум сорок, принимая во внимание ее красоту. За сотню тарнов можно было получить дочь Правителя, а за тысячу — дочь царского убара. Тысяча тарнов — неплохое пособие для горийского военачальника.

Я оставил Сану на башне Тентиса, поцеловал и, сняв с шеи ее руки, улетел. Она плакала, как и все женщины в подобных случаях. Я направил тарна прочь, помахав на прощание маленькой фигурке в одежде рабыни. Ее белокурые волосы развивались по ветру, и белая рука махала мне. Я повернул тарна к Ару.

Когда я пересек Воск, могучую реку около сорока пасангов в ширину, чьи воды падали в пропасть Танбер, я понял, что, наконец, нахожусь на территории империи Ар. Сана настояла, чтобы я взял склянку с ядом, которой ее снабдил Совет, дабы она не подверглась неминуемым пыткам, после того, как обнаружат подмену. Я вытащил этот пузырек и швырнул его в широкие воды Воска. Если бы меня ждала легкая смерть, я бы приложил меньше сил к победе. Может быть, конечно, я еще пожалею о своем решении.

Потребовалось три дня, чтобы достичь города Ар. Сразу после перелета через Воск я спустился и устроил лагерь, а потом путешествовал только по ночам. Днем я освобождал своего тарна, позволяя ему добывать себе пропитание. Они прирожденные охотники и едят только то, что могут добыть сами. Обычно их пищей им служат горийские антилопы или дикие быки, которых они убивают и поднимают на огромную высоту в своих чудовищных когтях, где разрывают на куски и пожирают. Нет необходимости говорить, что тарны — угроза всему живому, имеющему несчастье попасть под тень их крыльев, не исключая и людей.

В течение первого дня, укрывшись в одной из рощ на границе Ара, я ел, спал, упражнялся во владении оружием, чтобы поддержать свежесть в мускулах, которые затекают от длительного пребывания на спине тарна. Но я скучал. Даже берега реки были угрюмыми, ибо люди Ара, как опытные военные, опустошали полосу шириной в две-три сотни пасангов вдоль своих границ, срезая фруктовые деревья, забрасывая колодцы, засаливая плодородные земли. Ар хотел, преследуя свои цели, окружить себя невидимой стеной, опустошенным районом, страшным и непроходимым.

На следующий день я встретил больше приятного и устроил лагерь в долине, усеянной деревьями ка-ла-на. В предыдущую ночь я перелетел через поля пшеницы, серебристо-желтые в свете трех лун. Я держал курс по компасу, указывающему всегда на Сардарские горы, жилище Царствующих Жрецов. Иногда я вел тарна по звездам, расположенным, правда, несколько под другим углом, чем те, которые я видел над своей головой в горах Нью-Хэмпшира.

Третья стоянка была в болотистом лесу на северной границе города Ар. Этот район я выбрал потому, что он наименее посещаем в пределах полета тарна от Ара. Ночью я видел много огней деревень подо мной и дважды слышал свистки тарнских патрулей — групп из трех воинов, облетающих свой район. В моей голове мелькнула мысль — бросить эту затею, стать изгнанником, дезертиром, но спасти свою шкуру, выбравшись из этого предприятия, сберегая свою жизнь, хотя бы и только временно.

Но за час до полуночи, в день Весеннего Пира, я оседлал своего тарна, дернул за первый повод и поднялся над деревьями заболоченного леса. Почти тотчас я услышал вскрик начальника арского патруля:

— Вот он!

Они следили за моим тарном еще тогда, когда он пасся над лесом и теперь летели на меня с двух сторон, сокращая расстояние. Очевидно, они не желали брать меня в плен, ибо сразу же после крика я услышал свист стрелы, пущенной из арбалета, над своей головой. Прежде чем я собрался с мыслями, черная крылатая тень возникла впереди меня, и при свете трех лун я увидел воина, швыряющего в меня копье.