Эдемский Маг. ТОМ I - Игорь Швейц

в мазолистые ладони Саркиса. Эдемский маг засмеялся, раскручивая тонкую фиолетовую игрушку, изукрашенную изумрудами и вычурными драгоценными камнями. Навершие было увенчано жирным гордым голубым гранённым камешком.

— Красиво. Мощно. Величаво. — восхитился Саркис, слушая стремительный свист посоха, вертящегося в руке, словно юла. — Дорогую игрушку вручили. Спасибо. Теперь осталось понять, каким образом пробудить мою вторую стихию.

Так и осталось непонятно с какой секунды в зале всё изменилось. Просто всё стало по-другому. Солдаты, что так доблестно держались на ногах, поспешили к лестнице, надеясь убежать куда подальше. Среди этого мельтешения на месте остался лишь Авиад, недоуменно глядящий на бег своих трусливых поданных.

— Не выдержали, господы? — Саркис засмеялся во все горло, начиная вливать ману в произведение искусства, аккуратно умещающееся в твёрдых мужских руках.

Посох начинал подрагивать, продолжая впитывать энергию. Он всё напитывался маной и напитывался, пока в голове у Саркиса не застучало. Она стала разрываться от боли, виски стучали не хуже молота в руках рабочего, а глаза наполнились густой клубящейся тьмой.

Эдемский маг сморщился, сконцентрировался на плотной энергии, уже изрядно скопившейся в великолепном посохе, и, обернув в первую попавшуюся форму, высвободил её на волю.

Форма неожиданно обожгла холодом, а мана высвободилась в виде снежинок, голубой корки льда и порывистой снежной бури.

Лёд нёсся по всей башни, облекая её в прозрачно-голубоватую броню. Ледяная корка распространялась не хуже бубонной чумы и каждый маг успевал замечать ту гигантскую скорость, с которой стихия сковывала целую башню.

Снежная буря, порывистая, сносящая и до жути холодная, не вылетела дальше зала, сделав его единственным свидетелем своей неоспоримой мощи. Голубая накидка Авиада трещала не хуже трещетки. Сам маг подставил пред лицом свой дешёвый деревянный посох, который естественно никак не мог защитить старика от снега. Колкие снежинки вгрызались во всё подряд, будто голодные псы в кусок налитого кровью мяса. Буря ещё долго не унималась, заполняя зал высокими сугробами и ослепительно блестящим льдом.

Магия понемногу стихала. Лёд облёк магическую башню в свою прочную рубашку и прекратил издеваться над ней, бросая её, будто истерзанный никому ненужный труп. Посреди знойной пустыни, в окружении горящего воздуха, будто ледяное копьё, высилась башня Флотлер. Даже под лучами солнца лёд блестел, не в силах растаять. Ни одна капелька не сорвалась с мощной брони, ни одна снежинка не посмела дрогнуть.

Авиад шатнулся и, очнувшись от страшного кошмара, оглядел ранее такой громадный и величественный зал. В глазах стоял праведный ужас, в ушах звенело, по коже ползла, словно стая муравьёв, мелкая сеть мурашек.

— Постой, ты! Я просто так это не оставлю! — заверещал Авиад, принимаясь махать посохом и отряхиваться от осевшей на нём снежной насыпи.

В эту самую секунду тело Саркиса уже исчезало вдали, превращаясь в уносящуюся от башни одинокую снежинку. В окружении песчаного урагана точка шла по вымощенной камнем дорожке, ведущей куда-то в неизвестную даль.

Эдемский маг улыбался, с гордостью опираясь на свой артефакт:

— Это сработало. Я смог высвободить магию второго плода. Такая обжигающая и холодная, ласкающая кожу… До мурашек! — хитро улыбнулся Саркис, неожиданно разворачиваясь в сторону блестящего копья, что раньше являло собой одну из пяти величайших магических башен.

Где-то там, посреди сугробов и льда, кричал Авиад. Он кричал так громко, что лёгкие отголоски его голоса доносились до ушей мага. Однако голос был так слаб и незначителен…

— Прости меня, старик! — зубы ярко блеснули в лучах солнца. Вспыхнувший огнём кулак был готов выпустить энергию. Саркис на пятках повернулся, как следует прицелился, размахнулся и послал вперёд мелкий огненный шар, что прочертил в знойном воздухе ярко-рыжий хвост.

— Теперь точно прощай! Живи счастливо и не серчай, дружище! — тяжело ступая по дороге, богатырь поплёлся дальше и только песок неистово вихрился под чёрными ботинками.

Шар шипел и обильно плевался огнём. Долетев и разорвавшись на куски, стихийный шар сотряс бывшую башню. Хоть шарик и казался мелким и незначительным, но даже одной бурной шипящей капли хватило для трещин. Те, словно юркие змеи, поползли по стенам, разрезая лёд на мелкие частички. Броня, с виду мощная и нерушимая, распалась на куски.

Флотлер медленно опустился вниз, оставив под собой всех штатных магов. Лёд, всё ещё ярко блестящий, попадал на песок. Над обломками башни взметнулась пыль вперемежку со снегом и ледяными кристаллами. Грохот прокатился по всей пустыне, будто последняя песня великой магической башни, так нелепо обрушившейся на жаркий песок.

Авиад раздвинул холодные обломки, что резали не хуже кухонного ножа, и с виноватой улыбкой посмотрел на мелкую удаляющуюся точку:

— Как же могло быть иначе? Подобные тебе просто так не уходят! — старик нервно рассмеялся, отряхивая бороду от маленьких снежинок.

Мелкие глаза пробежались по обломкам и в них застыла печаль.

— Флотлер, покойся с миром! Я обещаю выстроить тебя вновь, обещаю дать тебе жизнь! — сказал Авиад, нежно поглаживая холодные обломки. Маги потихоньку выползали из-под снега и кусков льда. И воздух встречал их своим горячим обжигающим напором.

— В добрый путь, эдемский маг! Я знаю, что нам ещё суждено встретиться! Отомсти за брата, я верю в тебя! — поклонился Авиад, слушая, как части бывших стен разбивались вдребезги, оставляя за собой лишь лужу отныне бесполезных осколков.

* * *

Фигура шла гордо и уверенно, как ходила всегда. Вытянутая спина, широко расставленные плечи, длинные чёрные пряди с редкой проседью и пристальный взор — Саркис всегда внушал ужас.

Прохожие, в этакую жару надевшие лёгкие серые капюшоны, озирались на богатыря, недоверчиво косили взгляд, а кто-то и шарахался в сторону. Но на реакцию других Саркису было намного больше, чем всё равно.

Дорожка, петлявшая вдоль пустыни, тянулась бесконечно долго, теряясь где-то за горизонтом. С каждым громоздким шагом людей становилось всё больше и больше. Кто-то улыбался, слушая собеседника, кто-то ругался резкой бранью, некоторые и вовсе устраивали драки и потасовки, несмотря на палящее солнце и тёплый ветер.

Жара потихоньку стихала, а песка становилась всё меньше и меньше. Вот уже ранее толстый слой истончился до уровня обычного комнатного ковра.

— Наконец-то я покидаю эту чёртову жару и пустыню. Никогда не был так счастлив. — равнодушно пробасил маг, наблюдая мелкие деревянные лавочки, до отказа наполненные товаром. — Какой