Ангелы - Дарина Грот

– Что с Вами? – спросил он, разглядывая мое лицо, прищурив глаза.

– Упал. – Буркнул я и снова уставился на Розу.

– По дороге к кабинету, я встретил еще одного, со старших курсов. Он, видимо, тоже упал? – навис профессор.

Я снова посмотрел на него – как же мне хотелось сказать, чтобы он шел к черту и никогда не возвращался…

– Видимо. Не могу знать, сэр! – ответил я надменным тоном, всем своим видом показывая, что он меня достал.

– Быстро же Вы учитесь врать, мистер Прей! – сказал он и пошел к доске.

Этого мутанта на преподавательском месте звали Кретч и вел не менее мутантский предмет – «Сознательность человека». Предмет вещал о том, что человек делает сознательно, а что – нет, что ему надо делать сознательно, а что иногда свалить на состояние аффекта.

– Сегодня лекция посвящена обиде. Как вы уже знаете, обычно все эмоции формируются в голове, а потом, с позволения головного мозга, выходят, так сказать, наружу. Обида относится к категории эмоций и чувств. Как и все остальные, так сказать, порывы человеческого сознания, обида проявляется по-разному у мужчин и женщин. Видите ли, женщины, как они глупо полагают, имеют больше власти, и их обида резко отличается от мужской. Ну, об этом чуть позже. Значит так, пишите: обида – один из воздействующий путей что-либо заполучить или услышать. Мозг решает, что пора выводить обиду на, так сказать, поле боя, когда ему чего-то не достает, или он посчитал что, что-то было оскорблено. Оскорбления – очень интересная вещь. Наверное, вы уже могли заметить, что одного человека можно обозвать нехорошим словом и он ответить лишь морально или физически. Другой же человек ничего не ответит, а, так сказать, просто обидется. То есть у каждого мозг решает по-разному, когда и на кого обидеться. У женской части он работает намного продуктивнее, так как женщине проще получить то, что она хочет с помощью обиды, нежели мужчине…

«Мудак нудный», подумал я и посмотрел на Розу: как всегда, тщательное записывание идиотской лекции, на меня она даже не смотрела. Обида?

– Роза! – позвал я ее.

Как я и ожидал, она сразу же сделала вид, что не слышит меня: ее лицо моментально перекосилось и она уставилась в одну точку прямо перед собой, на долбанные клеточки в тетради, продолжая игнорировать меня.

– Роза! – я произнес ее имя чуть громче, и не заметил, что вместо девушки на мой зов обернулся Кретч.

– Прей! – окрикнул он меня. – Я не мешаю?

– Нет, сэр! – честно ответил я и посмотрел ему в глаза.

Он сузил их и оскалился.

– Соблюдайте тишину, мистер Прей, не отвлекайте меня! – грозным голосом прошептал он и уставился на альбомные листы с лекцией, лежащие перед ним.

– Послушай, Роза! – снова обратился я к ней.

Наконец, девушка снизошла до меня и посмотрела в мою сторону.

– Что? – сухо ответила она, положив ручку в рот и принялась ее грызть.

Алые губы нежно обхватывали ручку, а белые зубы покусывали колпачок, изредка показывался язык. Все мое мужское начало затряслось, страшно желая, чтобы в ее чудесном ротике была не грязная ручка, а кое-что другое. И это-то в процессе мелкой ссоры, ее обиды и во время лекции про обиду. Как не вовремя!

– Гавриил! – протянула она и помахала рукой перед моим лицом.

Я зажмурился и опустил глаза, чтобы чертова ручка во рту вышла из головы.

– В чем я провинился перед тобой, Роза? – спросил я, не поднимая глаз.

– Ты что, действительно ничего не понимаешь? Твой поступок просто омерзителен…

– Да какого хера, Роза? – во весь голос спросил я, и почему-то выхватил у нее ручку из рук и застыл.

– Выйдете вон! – профессор Кретч гаркнул на меня.

Я же смотрел на Розу, не шевелясь и жутко злился. Мне хотелось разбить морду скотскому профессору, схватить обиженную девушку и…поцеловать.

– Прей! – профессор снова крикнул на меня.

В аудитории послышался смешок, который, естественно, принадлежал моему брату.

– Я сказал: вон отсюда! – повторил профессор свою занимательную просьбу.

Я схватил сумку, встал, еще раз окинул Розу взглядом и выскочил из аудитории.

У меня было еще две пары помимо этих двух, но сидеть на них и смотреть на надутые губы Розы, настроения у меня не было. Я отправился домой. Люцифера ждать не стал – до дома где-то около часа пешком идти.

Я шел, курил сигарету за сигаретой и ненавидел тот день в целом. Неуместная чушь, которая так громоздко влезла в голову Розе, и этот факт сводил меня с ума. Что я сделал плохого? Я защищал свою честь! В конце концов, почему получить по шее – это круто, тебя жалеют, делают жертвой и все такое, а дать сдачи – «ведешь себя, как мерзкое животное»? Бестолковые девки! Что они знают о ребячестве и о наших проблемах, обязанностях и правах? Они ни фига не знают, только обижаться могут! Конечно, они никогда этого не поймут, не примут, как должное! Какая неслыханная честь, ведь только мужчины должны и только им! Я ненавидел ее в тот момент, искренне ненавидел. Она снова ждала от меня извинений. Но за что? Я не мог понять, и решил не приносить своих глубочайших извинений. А самый виноватый человек сидел и улыбался, как обычно, в общем-то – это мой брат. Странно, тогда я все-таки больше ненавидел Розу, чем его. В любом случае он бы меня понял и извинился.

Я зашел в дом, навалил полную тарелку еды и грохнулся на диван в гостиной. Передо мной стоял древний телевизор, но мне не хотелось смотреть эту помойку с прогнившими продуктами и антиквариатом, который никак не успокоится и продолжает лазить по сцене. И все это телевизионное дерьмо, видимо, тоже заканчивало подобный мерзкий университет, из-за которого мне опять надо извиняться…

Пока я думал об окружающей меня гнусности, не заметил, как уснул. Впервые, с момента начала учебы я провалился в сон, о котором мог только мечтать. Впервые я не назначил встречу Розе. Это был мой первый вечер, который я собирался провести, как раньше. К моему великому счастью все мерзкие переживания я проспал. Мне даже ни хера не снилось, видимо университетские гоблины сильно измучили меня своими дешевыми философиями такого же дешевого бытия.

Меня разбудил открывающийся замок и заманчивое гоготание брата. Он явно был не один, как всегда, везунчик чертов. На самом деле ему повезло вдвойне, потому что, пока я спал, ненависть и злость вышли из меня, и мне уже не так хотелось его убивать.

– Прошел психоз? – спросил он, выглядывая из-за двери.

Я посмотрел на него и кивнул головой. Я расстраивался потому, что начал понимать, что девушка, в которой я действительно нуждался в тот момент, была обижена и ее не было рядом. Зато был самодовольный ублюдок Люцифер с очередной шлюхой. Какая же все-таки замечательная штука эта жизнь: мой брат проживает и протрахивает свою молодость, а я получаю по морде за его шлюх. Завидная у меня была участь! Кому не предложи, все согласятся, только вот я мудак, не додумался предложить.

– Слушай, на самом деле я хотел извиниться! – сказал он и заскочил в комнату. – Тебя не должны были трогать. Порой я забываю, что мы близнецы и из-за моих оплошностей можешь пострадать ты. Но сегодня я гордился тобой, даже не думал, что ты можешь настолько озвереть! Это было круто! Знаешь, что мне больше всего нравится? Ты чуть голову не оторвал тому уроду, а к нам обоим будут бояться подходить, потому что лица одинаковые! В некотором роде ты обеспечил нам безопасность!

– Отвали! – улыбнулся я хвалебным дифирамбам брата.

Я-то отлично знал, что ему, по большому счету, насрать на нашу репутацию, он просто хотел хоть как-то поддержать меня.

– Слава Богу! – он тоже улыбнулся и расслабился. – Я уж думал, что придется просидеть с тобой полночи. Ладно, я отваливаю, но тебе мой совет – поднять свою задницу и сходить…ну, к себе в комнату, например! Пойдем, милая! – позвал он своего залетного ночного мотылька и скрылся из вида.

Его настоятельный совет немного смутил меня, но решив, что хуже не будет и к тому же там, на кровати, спится значительно лучше и удобнее. Я отправился наверх, к себе в комнату.

– Привет… – раздался тихий голос.

Я, со скоростью света, включил свет и наткнулся взглядом на Розу. Она была слегка бледна, но на фоне ее волос бледности было почти не видно. Оказывается, у нее были еще и бледноватые губы, и снова, еще накрашенные брови. Роза была печальной или отменно прикидывалась печальной.

– Что ты здесь делаешь? – спросил я, нахмурившись, убавляя освещение.

Нет, нельзя сказать, что я был не рад ее видеть, наоборот, даже очень рад, все было так волнительно. Понемногу тело опять начало вздрагивать: желанная девушка в моей комнате, около моей кровати, и она печальна. А ведь не секрет, что пьяные и печальные девушки намного быстрее соглашаются на секс, чем другие. Все было в моих руках. Похоть рвалась из ширинки и мне пришлось сесть, чтобы Роза ничего не заметила. К ужасу я обнаружил, что помимо того, что я безумно хотел овладеть ею, я еще и злился, сердился на нее.