Лето не вечно - Анна Князева

– Это все?

– Пятнадцать человек отдыхающих – все работники «Технопласта», из них пятеро мужиков и десять женщин. Всех проверил, придраться не к кому.

– На работу за это время приняли только одного? – Она закивала: – Да-да, этого я помню, новый шеф-повар. Кажется, он имеет судимость?

– Отсидел три с половиной года за драку. Но это было давно – около двадцати лет назад.

– Клевцов Тимофей Петрович, тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения. – Ульяна подняла глаза и, глядя перед собой, стала размышлять: – Вероятность того, что Клевцов имеет отношение к Конюхову, невелика. Шеф поступил на работу за три недели до его заселения. Однако надо будет его перетрясти, как говорится, на солнышке.

– Сделаю все, что в моих силах, – пообещал Дюков.

– И не только вы, – отрывисто проговорила Ульяна. – Я сама с ним поговорю.

– Ага. – Степан посмотрел на нее с уважением, удивляясь, как ловко, без видимых усилий, она вникала в обстоятельства дела и выбирала верное направление. – Чуть не забыл…

– Что еще? – насторожилась Ульяна.

– Ничего особенного. В пансионат приехал Богданов и, как водится, не смог до вас дозвониться.

– Когда, наконец, вы решите вопрос с ретранслятором?! – возмутилась она.

– Уже решаю, – виновато ответил Дюков и опустил глаза.

Богданова Ульяна обнаружила в баре на первом этаже главного корпуса. Он сидел за стойкой, уткнувшись в телефон.

– Здравствуй, Игорь! – Она устроилась рядом и помахала рукой бармену. – Сделай один эспрессо.

– Привет. – Богданов положил телефон на стойку и развернулся к ней: – Где была?

– С Кружилихой говорила.

– В ее берлоге?

– Да.

– Есть результат?

– Практически нулевой. – Ульяна придвинула к себе чашку с кофе и насыпала в нее сахара. – Во-первых, она не курит, и значит, пачка из-под сигарет, в которой лежал мобильник, принадлежала не ей. Во-вторых, за стойкой ресепшена она бывает регулярно.

– Для чего? – поинтересовался Богданов.

– Самостоятельно печатает списки желающих посетить охотничий домик. Не понимаю, почему портье не рассказал мне об этом.

– Кто же сознается в том, что недобросовестно выполняет свою работу?

– Думаешь, только поэтому?

– Конечно. Он или отсутствовал, или был занят своими делами.

– Так и есть.

– Чего ж тогда спрашивать? Все и без того ясно. – Понаблюдав за Ульяной, Богданов понял – она чем-то озабочена или рассеянна. На всякий случай он уточнил: – У тебя все нормально?

– Не совсем, – призналась она. – Вчера смотрела видео с камер наблюдения и заметила интересный момент.

– Уточни.

– В тот день, про который сказал Лурье, в пансионате побывала Марго.

– Маргарита Фейгин? Жена Тягачева? Что ей здесь нужно? – удивился Богданов.

– Не забывай, пока Тягачев в отсидке, она представляет его как акционера «Технопласта».

– В тот день ты с ней виделась?

– В том-то и дело, что нет.

– Странно… Тогда что тебя так насторожило?

– Ее реакция. – Ульяна серьезно посмотрела ему в глаза. – Войдя в вестибюль, Марго столкнулась с Кружилихой, и у нее вытянулось лицо. Потом она оглянулась ей вслед.

Богданов предположил:

– Это было удивление?

– Не совсем. – Ульяна покачала головой. – Умножай на сто или двести. Марго была потрясена.

– А что Кружилиха?

– Та просто ушла. Никакой реакции.

Богданов взглянул на Ульяну и уже открыл было рот, чтобы высказать догадку, но та опередила его:

– Похоже, они знакомы.

– Тогда это нужно как-то проверить.

– Дай время. – Ульяна сделала вид, будто она имеет козырную карту, но придержит ее до поры до времени.

Богданова это не устроило.

– Поговори с Марго! Или давай я поговорю. Думаю, мы ее расколем.

– Прошу тебя, подожди, – повторила Ульяна. – Я все сделаю. Обещаю.

– Ну как знаешь.

Ульяне показалось, что он отстранился. Поймав обиженный взгляд, она похлопала его по коленке и спросила:

– Есть что-то новое?

Он уточнил:

– В деле коллекционера?

– Ну да.

– Сосед Качалина вспомнил, что Конюхов подъезжал к дому на машине и заходил в подъезд. Соседка по площадке видела в глазок, как Конюхов заходил в квартиру коллекционера, дверь открывал сам Качалин. Но это было больше недели назад.

– Как располагается дверь той соседки? – поинтересовалась Ульяна.

– Как раз напротив квартиры Качалина.

– Как же она разглядела лицо Конюхова?

– Я тоже спросил об этом, – усмехнулся Богданов, и в его голосе прозвучали нотки одобрения. – Эта любопытная особа сказала, что увидела Конюхова еще на лестничном марше, когда тот обернулся.

– Похоже, она не отлипает от дверного глазка.

– В нашем деле такие люди бесценны.

– Больше ничего не рассказала?

– Есть кое-что… – признался Богданов, и Ульяна непроизвольно подалась вперед.

– Ну?

– Тем вечером, когда убивали коллекционера, ее глазок залепили пластырем.

– Какая досада! Впрочем, в подобных случаях преступники так и поступают. Пластырь сохранился?

– Нет, она его выбросила.

– Послушай… – Ульяна замолчала, словно подыскивая нужные слова или решая, стоит ли говорить. – А может, он просто сбежал? Я про Конюхова. Наломал дров или кого-нибудь испугался и решил залечь на дно.

Богданов мрачно заметил:

– Я бы на его месте сбежал на машине, так, знаешь ли, проще. И телефон бы точно не выбросил, в лучшем случае купил бы левую симку.

– Да, сморозила глупость, – призналась Ульяна.

– Тебе простительно. – Богданов накрыл ее руку своей. – С тобой это случается крайне редко.

– Интересно, почему Конюхов не передал коллекционеру плитки, которые лежали в багажнике? – Спросив, она осторожно высвободила руку.

– Наверное, не успел.

– Преступник их тоже не забрал. Значит, на тот момент плитки его не интересовали. Однако совершенно очевидно, что они интересовали Качалина.

– Значит, имеют какую-то ценность. Если не художественную, то…

– Информационную? – предположила Ульяна. – Мне кажется, что истина где-то близко. Рано или поздно убийца Качалина до нее докопается.

– Но мы должны докопаться быстрее. – Богданов вытащил из кармана телефон и начал перелистывать пальцем фотографии, которые прислал Усачев.

Склонившись к нему, Ульяна смотрела на монитор. Богданов листал снимки, ускоряя темп.

– Погоди. – Она сама вернула предыдущую фотографию. На ней свет от настольной лампы высветил на плитке подобие борозды или рельефа. – Что это?

– Какая-то неровность.

– Откуда она взялась? Почему?

– Сама же сказала: плитки бросовые, куплены по дешевке. Отсюда и брак. – Богданов убрал телефон и убежденно проговорил: – Я уверен, что помимо этих плиток есть что-то еще. Вспомни содержание записки.

Ульяна процитировала: «Следующей ночью, после двенадцати, все положишь под голову».

– И это явно не плитки.

– Под голову… – задумчиво повторила она. – Какая-то ерунда. Думаешь, что преступник имел в виду?

– Все что угодно, о чем мы не знаем.

– Надо бы покопаться в архивах.

– Зачем?

– Неужели не понимаешь? Все крутится вокруг усадьбы Тишь-на-Тоске. Может быть, в архиве мы найдем ту веревочку, за которую можно потянуть.

– Это не по моей части, – решительно заявил Богданов. – Я привык опираться на реальные факты