Вечность - Алисон Ноэль

Он проводит по моей шее пальцем, самым кончиком, оставляя чудесное жгучее ощущение. Задерживает палец у меня под самым ухом.

— Почему ты не встала в очередь к гадалке? — шепчет Деймен, а его палец путешествует по моей щеке, обводит ухо, и губы придвигаются так близко, что наше дыхание смешивается.

Я пожимаю плечами и стискиваю губы. Заткнулся бы он уже и поцеловал меня наконец!

— Ты не веришь в гадания?

— Нет… просто… ничего я не знаю!

От разочарования хочется кричать. Он что, не понимает, что для меня это, может быть, последний шанс прожить нормальные романтические отношения? Может быть, другого такого случая не будет?

— А ты почему не в очереди? — спрашиваю я, уже не скрывая досады.

— Пустая трата времени, — смеется он. — Читать мысли и предсказывать будущее невозможно. Правда?

Я отвожу взгляд. Смотрю, как светящиеся на воде шары мало того что становятся розовыми, так еще и выстраиваются в форме сердечка.

— Я прогневал тебя? — спрашивает он, за подбородок поворачивая мое лицо к себе.

Вот еще странность: он то вовсю болтает на калифорнийском жаргоне, а то вдруг начинает изъясняться, будто только что сошел со страниц «Грозового перевала».

— Нет, ты меня не прогневал, — отвечаю я, не удержавшись от смеха.

— Я сказал что-то смешное?

Его пальцы, скользнув под челку, находят шрам. Я отдергиваю голову.

— Откуда он у тебя? — спрашивает Деймен, убрав руку и глядя на меня с такой искренней теплотой, что я почти готова признаться.

Но я не признаюсь. Потому что сегодня — единственная ночь в году, когда я могу побыть не собой. Притвориться, будто не из-за меня погибли все, кто были мне дороги. Сегодня я могу флиртовать, резвиться и принимать легкомысленные решения, о которых потом, скорее всего, горько пожалею. Потому что сегодня я не Эвер, я — Мари. И какой же он граф Ферзен, если сейчас не заткнется и не поцелует меня наконец?

— Я не хочу об этом говорить.

Я смаргиваю, глядя на светящиеся на воде шары — они теперь стали красными и выстроились в форме тюльпана.

— А о чем ты хочешь говорить? — спрашивает он чуть слышно, обратив ко мне свои удивительные глаза — манящие бездонные озера.

— Не хочу я разговаривать, — шепчу я и задерживаю дмхание.

Губы Деймена встречаются с моими.

Глава 13

Если мне казался потрясающим его голос, от которого окугывала блаженная тишина, если я считала невероятным его прикосновение, огнем опаляющее то его поцелуй — нечто запредельное. Я, конечно, не специалист, — не так уж много я раньше целовалась, — но готова поспорить, что такой сверхъестественный, всепоглощающий поцелуй случается только раз в жизни.

Он отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза, но я зажмуриваюсь, хватаю Деймена за воротник, тяну к себе…

Вдруг раздается голос Хейвен:

— Я тебя везде ищу. Могла бы догадаться, что ты здесь прячешься.

Я в ужасе отшатываюсь. Застигли! А я только что клялась и божилась, что он мне совсем не нравится…

— Мы просто…

Хейвен останавливает меня, подняв руку.

— Не надо подробностей. Я всего лишь хотела сказать, что мы с Эванджелиной уходим.

— Уже? — спрашиваю я.

Сколько же времени мы здесь пробыли?

— Да, тут моя подруга зашла, Трина, она нас пригласила в другое место праздновать. Вы тоже можете с нами пойти — хотя вы, кажется, и так нашли, чем заняться, — хмыкает Хейвен.

— Трина? — переспрашивает Деймен.

Он вскакивает так стремительно, что его силуэт размывается.

— Ты ее знаешь? — удивляется Хейвен, но Деймен уже исчез.

Мы бежим за ним.

Я изо всех сил стараюсь догнать Хейвен, что-то объяснить, наконец хватаю ее за плечо — и на меня обрушивается такая темная, ошеломляющая злость и такое беспросветное отчаяние, что слова застревают в горле.

Хейвен вырывается и, оглянувшись, говорит:

— Я же сказала, не умеешь ты врать.

И бежит дальше.

Вздохнув, бегу за ней через кухню, через кабинет, к входной двери, не отрывая взгляда от затылка Деймена. А он двигается так легко и уверенно, словно точно знает, куда надо идти. Выбегаю в прихожую и застываю столбом, увидев их обоих вместе. Он — во всем великолепии восемнадцатого века, она — в костюме Марии-Антуанетты, таком пышном, таком изысканном, что я рядом с ней выгляжу замарашкой.

— Ты, должно быть… — Она задирает подбородок, а ее глаза смотрят на меня в упор — два сверкающих темных изумруда.

— Эвер, — еле выговариваю я, а сама разглядываю белокурый парик, безупречную кожу кремового оттенки, нитку жемчуга на шее. Идеально розовые губы приоткрываются, показывая зубки, такие ослепительно белые, что кажутся ненастоящими.

Я оборачиваюсь к Деймену — может быть, он сумеет объяснить, как рыжая красавица из отеля «Сент-Реджис» оказалась в моей прихожей. Но он слишком занят — смотрит на нее так пристально, что, наверное, совсем забыл о моем существовании.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает он почти шепотом.

Она улыбается.

— Меня пригласила Хейвен.

Я перевожу взгляд с нее на Деймена, и все во мне леденеет от ужаса.

— Как вы познакомились? — спрашиваю я.

Деймен словно преобразился, стал холодным и далеким — темная туча там, где было солнце.

— Я встретила ее в «Ноктюрне», — отвечает Трина, глядя мне в лицо. — Сейчас как раз туда направляемся. Надеюсь, ты не в обиде за то, что я похищаю твою подругу?

Я прищуриваю глаза и пытаюсь ее прочитать, не обращая внимания на то, как колет в сердце и сводит живот. Но добраться до ее мыслей невозможно. Они полностью заблокированы, и ауры у нее нет.

— Ах, какая я глупенькая! Ты, конечно, имела в виду меня и Деймена?

Она смеется, неторопливо осматривает мой костюм и снова встречается со мной взглядом. Я молчу, и тогда она кивает.

— Мы с ним познакомились в Нью-Мехико.

Вот только в тот самый миг, когда она произносит «Нью-Мехико», Деймен говорит: «В Новом Орлеане». Трина смеется, но смех не отражается в глазах.

— Скажем просто — мы с ним давно знакомы.

Она кивает и, протянув руку, трогает мой рукав. Ее пальцы проходятся по краю, обшитому бисером, и соскальзывают на мое запястье.

— Прелестное платье, — говорит она, крепко стиснув мою руку. — Ты сама его сшила?

Я выдергиваю руку — не потому, что она явно надо мной насмехается, а из-за ледяного холода, который идет от ее пальцев. Холодные острые ногти царапают кожу, и у меня мороз растекается по телу.

— Правда, она потрясающая? — спрашивает Хейвен, глядя на Трину с восторгом, который обычно она приберегает для вампиров, готических рок-музыкантов и Деймена.

Эванджелина, стоя рядом, корчит гримаску и смотрит на часы.

— Нам пора, иначе в «Ноктюрн» до полуночи не успеем, — говорит она.

— Присоединяйтесь к нам, — улыбается Трина. — Как раз поместитесь в машине.

Я оглядываюсь на Хейвен и ясно слышу ее мысли: «Скажи „нет“, скажи „нет“, ну, пожалуйста!»

Трина смотрит на Деймена, на меня и произносит нараспев:

— Шофер ждет.

Я оборачиваюсь к Деймену, и у меня сжимается сердце — он явно не знает, на что решиться. Кашлянув, заставляю себя ответить:

— Поезжайте, если хотите. А я должна остаться. Не могу же я бросить гостей.

И я смеюсь, легко и беззаботно, а на самом деле задыхаюсь от боли.

Трина глядит на нас, приподняв брови, с надменным лицом, и почти не выдает своего изумления, когда Деймен, покачав головой, берет меня за руку. Меня, а не ее.

— Приятно было познакомиться, Эвер, — говорит мне Трина, усаживаясь в лимузин. — Впрочем, не сомневаюсь, мы еще встретимся.

Я провожаю машину взглядом, потом оборачиваюсь к Деймену.

— Кого еще мне ждать? Стейшу, Хонор и Крейга?

Тут же мне становится стыдно. Что же я за убогое, ревнивое создание? Можно подумать, я раньше не знала, что Деймен меняет партнеров как перчатки. Чему я удивляюсь?

Просто сегодня настала моя очередь. Только и всего.

— Эвер… — Он проводит большим пальцем по моей щеке.

Я делаю движение — высвободиться, потому что не желаю слушать его оправданий, и тут он шепчет, глядя мне в глаза:

— Кажется, мне тоже нужно уйти.

Я смотрю на него и умом понимаю правду, которую не хочет принимать сердце. Ясно же, что он не договорил: «…мне нужно уйти и догнать ее».

— Отлично. Спасибо, что зашел, — произношу я тоном, каким могла бы говорить не потенциальная подружка, а какая-нибудь официантка после долгого трудового дня.

А Деймен только улыбается и, выдернув у меня из прически перо, щекочет мне этим пером шею, потом легонько стукает по носу и говорит:

— Возьму на память?

Я даже не успеваю ответить — он уже в машине, и машина мчится прочь.

Я оседаю на ступеньку лестницы и хватаюсь за голову, сбив на сторону парик. Больше всего на свете мне хочется исчезнуть, вернуться в прошлое и все начать сначала. Зря я позволила ему меня поцеловать. Вообще не надо было пускать его в дом…