Спартак - Андрей Валентинов

Между тем именно к моменту разгрома Спартака и даже чуть позже начинало казаться, что все римские неприятности постепенно остаются позади и дела идут на поправку.

Перечислим главное:

1. Сулла железной рукой ликвидировал последствия нескольких гражданских войн и навел в стране относительный порядок. Что ни говори, а диктатура лучше, чем повальная резня.

2. После того как Сулла сам (сам!) отказался от власти, началась постепенная либерализация режима. Знакомо, правда? Например, был посмертно реабилитирован враг Суллы, великий римский полководец Гай Марий. Этого, кстати, добился его родственник Гай Юлий Цезарь.

3. Был подавлен мятеж Сертория в Испании.

4. Был разбит Спартак.

5. Несколькими годами позже Помпей разнес вдребезги пиратские эскадры во всем Средиземноморье. На какое-то время плавать стало безопасно. Цены на хлеб и иные нужные продукты тут же упали.

6. В Риме Марк Туллий Цицерон раскрыл и подавил опаснейший заговор Каталины.

7. И, наконец, все тот же Помпей довел до конца Третью Митридатову войну. Митридат, враг Рима, был лишен власти и убит, разгромлена Великая Армения, пределы Римской республики расширились до Синая и Евфрата.

Впечатляет? Можно добавить и еще одно, тоже немаловажное. Выросло поколение политиков-центристов, которые при всех своих различиях стремились действовать в рамках закона. Не мятежники вроде Гая Гракха и Сатурнина и не диктаторы вроде Мария и Суллы — по крайней мере, тогда так вполне могло показаться. За примерами ходить далеко не надо, возьмем все тот же год (61 до Р.Х.), когда Цезарь готовился примерить генеральские погоны и отправиться в Испанию. Как выглядели в глазах добрых римлян уже известные нам персонажи?

Помпей — великий полководец и одновременно очень умеренный политик, относящийся к диктатуре с явным отвращением.

Красс — политический неудачник, но тоже очень умеренный. Желает закрепиться на самом верху, но только в рамках римских законов.

Цезарь — уже не очень молодой честолюбец, чуть-чуть неудачник, зато любимец народа. Тоже против крайностей. В молодости сам пострадал от репрессий, а посему всяческий их противник.

Цицерон — Спаситель Отечества. Тоже пострадал, был даже изгнан, но, вернувшись, никому не стал мстить. На верности законам и обычаям прямо-таки помешан.

Катон-Младший — это уже явный параноик, но с все тем же уклоном. Любит законы и ненавидит политическое насилие. Честен, взяток и незаслуженных наград получать не желает.

Чем плохи державные мужи?

И кто же знал, кто предвидеть мог, что все они (кроме убитого на войне Красса) станут активнейшими участниками очередной гражданской войны, ВСЕ погибнут насильственной смертью — и все одновременно подведут Рим к краю гибели.

А теперь о дороге в Ад и ее вымостке. Повторюсь: ужас в том, что все в каждом случае начиналось именно с благих намерений. Действительно благих. Примеров тьма, берем первые попавшиеся.

— Красс и Помпей поссорились, не поделив славы победителей Спартака и, стало быть, Спасителей Отечества. Помпей, желая помириться, всячески помогает Крассу стать консулом. Во время совместного консульства Красс и Помпей разругались уже окончательно. Можно сказать, смертно.

— Цицерон раскрыл заговор Каталины и спас Отечество. В результате были спровоцированы новые политические разборки, причем невиданной силы и мерзости. Сам Цицерон был изгнан, а дом его разобрали по камешку — чтобы знал, как Отечество спасать.

— Помпей раздвинул римские границы на Востоке — и наткнулся на Парфянскую державу. Парфяне оценили ситуацию и принялись вслед за Спартаком коллекционировать римских Орлов.

— Цезарь и Помпей стали друзьями, Цезарь выдал свою дочь за Помпея, и тот ее очень любил. Цезарь и Помпей вместе сделали очень много полезного для государства и хотели сделать еще больше. Итогом стала очередная гражданская война, страну разорвали на части, а голову Помпея прислали Цезарю.

— Цезарь Отечество спас, порядок навел, но, не желая проливать кровь, простил почти всех уцелевших врагов. Именно эти уцелевшие-прощенные Цезаря зарезали и начали новую гражданскую войну.

— Цезарь простил и приблизил Марка Брута, относился к нему как к сыну (по слухам, тот и был его незаконным сыном), хотел сделать его своим преемником. Марк Брут стал во главе заговорщиков, убивших Цезаря.

— Брут и его подельщики убили Цезаря, чтобы спасти Отечество от диктатуры. В результате началась гражданская война, и в диктаторы стали рваться несколько личностей, значительно более неприятных, чем Цезарь.

— Марк Антоний, один из генералов покойного Цезаря, считался самым опасным претендентом в диктаторы. Цицерон и прочие умеренные, пытаясь спасти Отечество, противопоставили ему Гая Октавия (будущего императора Августа). Гай Октавий Антония разбил, но тут же с ним помирился и устроил в Риме резню, каких еще не бывало. Цицерону отрубили голову, руку тоже отрубили.

Достаточно?

Не знаю, как кому, а мне чудится за этим какой-то Рок. Ведь все, о чем говорилось выше, делалось не ради наживы и славы. Хотели как лучше! Хотели, чтобы людям хорошо стало! Отечество спасали!

…Кстати, можно посчитать, сколько раз.

И не просто Рок. Впечатление такое, что римлян за что-то наказывают, за что-то карают. Более того, римляне явно догадываются, за что именно, пытаются что-то изменить, но без малейшего успеха. Вот и начинается перманентное спасение Отечества с заранее известным результатом.

Отечество не спасли — Ад был уже на пороге. Рим не погиб, но был от гибели буквально на волосок.

Я вовсе не утверждаю и не пытаюсь утверждать, что все это случилось ВСЛЕДСТВИЕ восстания Спартака. Спартаковская война и без того наделала бед: Италия была разорена, перепуганные римляне стали терпимее относиться к идее диктатуры, ослабла государственная власть… Все это верно, как и многое другое. Я об ином — создается впечатление, что именно ПОСЛЕ победы над Спартаком для Рима начинаются годы (где-то лет сорок), которые римляне, имей они такую возможность, с удовольствием выкинули бы из своей истории. Был бы я народным трибуном, я бы эти годы точно вычеркнул!

Дело не в ужасе и крови — и того и другого в истории всегда хватало. Дело в какой-то особой, запредельной мерзости и одновременно НЕЛОГИЧНОСТИ всего тогда случившегося. Словно бы не только Марк Красс, но вся Римская держава чем-то провинилась перед своими небесными покровителями, да так провинилась, что впору выбегать к воротам с жаровней и начать призывать неведомых греку Плутарху богов. Так ведь все равно не поможет!

Вывод: после разгрома Спартака в течение сорока лет на каждой развилке римская история идет по ХУДШЕМУ из возможных направлений вопреки всякой теории вероятности. А ведь так не бывает, не должно быть. Конечно, "после" не всегда означает "вследствие", но ведь есть еще и принцип Оккама. Зачем нам плодить лишние сущности без необходимости? Рассмотрим сначала простейший вариант, а уж ежели не поможет, тогда и на иное взгляд кинем.

Но если действительно и "после", и "вследствие", то почему?!

Любители альтернативной истории, к вам обращаюсь я, друзья мои! Поясните, как сие понимать? Рок — категория внешне неопределенная, но если приглядеться, весьма конкретная. Рок всегда (или почти всегда) имеет фамилию, имя, отчество и агентурную кличку — надо только как следует поискать. Беда в том, что причина может оказаться очень маленькой, незаметной — вроде того знаменитого гвоздя, которого в кузнице не оказалось. Возможно, дело не в самом спартаковском восстании, не в опустошенной Италии, не в разбитых консульских легионах и опозоренных Орлах. Что-то могло произойти где-то поблизости, рядом, в полной тишине. Скажем, какой-то конкретный человек сделал что-то не так. Или так, да не вовремя. Или, наоборот, не сделал. Или это вообще не человек…

Нет, я не про инопланетян. Я, честно говоря, скорее в Юпитера Капитолийского поверю, чем в них. Но боги — богами, демоны — демонами, а все (или почти все) мерзости люди сами с собой творят. Творят — и заодно Историю вперед толкают. Беда в том, что мы не знаем точно, ЧТО ИМЕННО Историей движет, и не только вообще, но и в данном конкретном случае. Иногда тот самый гвоздь, которого в кузнице не оказалось, на самой поверхности лежит, поблескивает нагло, иногда же его в самый омут уронили. Вот мы в этот омут с вами и нырнем.

А поможет нам то, что всякое событие оставляет След — как с невезучим Марком Крассом вышло. Что именно он совершил (или не совершил), мы не знаем, но След заметить можем, до самой его страшной смерти След этот тянется. И со всеми другими так, и со Спартаком тоже, и со всей Римской державой. А нащупаем След, пройдем по нему в обе стороны, там, глядишь, и…

Дорога в тысячу ли, как любят повторять китайцы, начинается с первого шага. Его мы уже сделали.