Золотая маска - Кэрол Мортимер

Доминик с интересом наблюдал за выразительным лицом Каро. Интересно, о чем она сейчас думает?

— По-моему, вы можете покончить с неопределенностью своего положения, если вернетесь туда, откуда приехали, — проникновенным голосом сказал он.

Ясные глаза цвета морской волны снова затуманились, и Доминик встревожился. Почему Каро так не хочет — а может, даже боится — возвращаться к прежней жизни? Он невольно задумался. От чего или от кого прячется эта красивая молодая женщина?

Доминик внушал себе, что ему нет никакого дела до прошлого и будущего Каро Мортон. И все же он не мог заставить себя прогнать ее. Если беглянка вернется домой, ее наверняка ждет суровое наказание.

Что, если она ищет спасения от деспотичного отца… или жестокого мужа? Наверняка тот или другой пытались сломить ее дух, который вызывал в Доминике такое восхищение…

Она покачала головой:

— Боюсь, милорд, сейчас о возвращении домой и речи быть не может!

Он удивленно поднял черные брови.

— Да, так вы мне уже говорили. А пока… неужели мне и дальше придется преждевременно седеть всякий раз, когда я вынужден буду вытаскивать вас из очередной передряги?

— Милорд, сейчас я не вижу на вашей голове ни единого седого волоска. — Она с веселым удивлением оглядела его шевелюру.

— Боюсь, скоро они появятся. — Доминик печально вздохнул, но, услышав ее низкий, грудной смех, улыбнулся. Правда, он тут же подосадовал на себя. Оказывается, и он вполне может подпасть под чары этой женщины, как уже подпали Батлер и Бен… а возможно, и Озборн.

Доминик ни в коем случае не желал поддаваться ее обаянию. Одно дело — переспать со случайной знакомой; и совершенно другое — позволить ей затронуть твое сердце. Пора ему сменить тактику; если он не сможет убедить Каро покинуть Лондон словами, придется попробовать более прямой подход…

Он не спеша встал из-за стола и пружинистой походкой направился к двери, которую быстро запер на ключ. Каро непроизвольно шагнула назад, настороженно глядя на него.

— Чтобы нам никто не помешал, — негромко пояснил Доминик, останавливаясь совсем рядом с ней.

Каро облизнула внезапно пересохшие губы и откинула голову назад, чтобы бесстрашно, как она надеялась, смотреть в его надменное красивое лицо.

— Мне пора идти…

— Еще не пора, Каро, — полушепотом ответил граф, охватывая ее щеку и проводя большим пальцем по ее пухлой, чувственной нижней губе.

— Я… Что вы делаете, милорд?

— Совсем недавно вы называли меня Домиником, — хрипло напомнил он.

Горло у Каро судорожно дернулось; она сглотнула подступивший ком.

— Что вы делаете, Доминик? — еле слышно повторила она.

Граф пожал широкими плечами:

— Надеюсь, мне удастся убедить вас в том, что… в положении моей любовницы есть и определенные преимущества.

Сообразив, как именно граф собирается демонстрировать ей эти «преимущества», Каро почувствовала, как под ней подкашиваются ноги. Она без труда вспомнила его твердые, безжалостные губы, которые так жадно впивались в нее вчера вечером, его сильные, ласковые руки, которыми он так тесно прижимал ее к себе…

— Милорд, вы ведете себя… крайне неблагоразумно!

Вместо ответа, он прислонился к столу и привлек ее к себе. Его необычные светло-серые глаза ласково смотрели на полураскрытые губы Каро; от его теплого дыхания шевелились волоски у нее на висках.

Доминик оказался слишком близко к ней. Так близко, что она ощущала идущие от него токи. Так близко, что ее ноздри уловили его неповторимый аромат, в котором смешались запах его изысканного одеколона и мускусный жар мужского тела.

Каро изо всех сил старалась овладеть собой.

— Доминик, я не позволю вам… о-о-о! — Она непроизвольно раскрыла рот, когда он обхватил ее за талию и привлек к себе. Она прижалась к нему всем телом: бедра к бедрам, трепещущие груди — к его широкой, мускулистой груди. Она положила руки ему на плечи, собираясь его оттолкнуть.

— Лучше не надо, — прошептал Доминик, угадав ее намерения. Он крепче сжал ее талию, плотнее притянув к себе, чтобы она не вырывалась. Сверху ему виден был ее затылок с тугим, некрасивым пучком. — Каро, прошу, выньте булавки из волос!

— Ни за что! — ошеломленно ответила она.

— Хотите, чтобы я сам распустил вам волосы? — Он вопросительно изогнул темные брови.

— Я хочу, чтобы моя прическа осталась такой же… Ах! — снова воскликнула она, когда Доминик начал нежно распускать ей волосы, все больше возбуждаясь от ее тихих вздохов.

— Так лучше. — Он одобрительно кивнул, когда по ее плечам и спине каскадом рассыпались золотистые локоны. — Теперь расстегнем это ужасное платье…

— Я не позволю вам расстегивать мое платье! — Каро сдавила ему пальцы, не переставая смотреть на него снизу вверх испепеляющим взглядом.

Неожиданно для себя Доминик улыбнулся.

— Ваше платье похоже на монашеское облачение, — сухо пояснил он.

— Потому-то я его и… — Каро резко осеклась, заметив, как проницательно прищурились его светло-серые глаза.

— Потому-то вы его и купили? — закончил за нее Доминик, продолжая расстегивать ей корсаж. — Каро, вы совершили настоящее святотатство, которому я потакать не намерен!

Наконец все пуговки были расстегнуты, и он увидел ее грудь, прикрытую под корсажем лишь тонкой рубашкой.

Когда Каро увидела, как восхищенно он смотрит на нее, ей расхотелось возражать. Доминик любовался ее красотой. У самой Каро перехватило дыхание, когда он медленно отвел в сторону тонкую материю и полностью обнажил ее грудь. У нее на глазах крошечный розовый сосок начал набухать и твердеть. Ее лицо залилось румянцем.

— Ты такая красивая, — хрипло сказал он. Его жаркое дыхание мучительно сладко ласкало и нежило ее. Он впился в нее жадным взглядом. — Каро, я хочу попробовать, какая ты на вкус!

Увидев кончик его языка, мелькнувший между губами, она не могла оторвать от него взгляда. Она неотрывно смотрела на него и чувствовала, как все больше набухают, словно бутоны, ее груди, как не терпится ей испытать новое удовольствие — прикосновение к ним его языка.

Каро понятия не имела, откуда у нее такие мысли и желания. Откуда она знает, что губы и язык Доминика способны доставить ей еще неизведанное наслаждение? Может, это была женская интуиция, присущая всем дочерям Евы? И все же, как ни хотелось ей испытать новое удовольствие, Каро ни в коем случае не могла позволить Доминику…

Все мысли, а вместе с ними и возражения сразу улетучились, когда он, устав ждать ее ответа, опустил голову и медленно охватил жаркими губами ее набухший, горячий, бешено пульсирующий сосок. Поддерживая пышную грудь ладонью, он принялся ласкать ее языком, рассылая стрелы наслаждения по всему ее телу.