Легенды о самураях. Традиции Старой Японии - Алджернон Митфорд

И прежде чем ронины пришли в себя от изумления, Матаэмон сказал:

– Я, Аракэ Матаэмон, зять Юкиэ, пришел помочь Кадзуме в деле его мести. Вы должны сразиться с нами ни за жизнь, а за смерть.

Тридцать шесть ронинов, услышав имя Матаэмона, испугались, но Сакураи Дзиюдзаэмон велел им не терять бдительности и спрыгнул с лошади. Матаэмон же, бросившись вперед с обнаженным мечом, разрубил Сакураи Дзиюдзаэмона от плеча до соска на груди, и тот упал замертво. Сакураи Дзинсукэ, увидев, что его брата убили у него на глазах, разъярился и выпустил стрелу в Матаэмона, но тот проворно на лету разрубил стрелу на две половинки. А Дзинсукэ, удивленный проявлением такой ловкости, отбросил свой лук и ринулся на Матаэмона, который с большим мечом в правой руке и малым в левой отчаянно сражался. Остальные ронины попытались отбить Дзинсукэ, и в ходе борьбы Кадзуму, который схватился с Матагоро, оттеснили от Матаэмона. Его слуги Бусукэ и Магохати, помня приказы хозяина, убили пять ронинов, которые атаковали Кадзуму, но сами были тяжело ранены. К тому времени Матаэмон, убивший семерых ронинов, дрался тем храбрее, чем сильнее его теснили, и вскоре зарубил еще троих, остальные же не осмеливались к нему приближаться. В этот момент подоспел некий Кано Тодзаэмон, вассал владельца замка призамкового города и старинный приятель Матаэмона, который, прослышав, что Матаэмон в тот день собирается отомстить за своего тестя, схватил свое копье и пустился в путь, чтобы из дружеского расположения помочь ему или выполнить обязанности секунданта, сказал:

– Матаэмон, я пришел, чтобы предложить вам помощь.

При этих словах Матаэмон обрадовался и стал сражаться с удвоенной силой. Тогда один из ронинов по имени Такэноути Гэнтан, очень храбрый человек, оставив своих товарищей бороться с Матаэмоном, бросился на выручку Матагоро, на которого наступал разгоряченный Кадзума. В попытке помешать ему пал Бусукэ, покрытый ранами. Его товарищ Магохати, увидев, что Бусукэ повержен, пришел в сильное беспокойство, ведь если с Кадзумой случится беда, что он скажет Матаэмону в свое оправдание? Поэтому, несмотря на полученные раны, он тоже вступил в бой с Такэноути Гэнтаном, и вскоре, искалеченный полученными ударами, оказался в смертельной опасности. Тут человек, подоспевший на помощь Матаэмону из призамкового города, закричал:

– Смотри, Матаэмон, твой товарищ, который сражается в Гэнтаном, в большой опасности. Иди ему на выручку и помоги Кадзуме. О других же позабочусь я!

– Большое спасибо. Поспешу к Кадзуме.

Итак, Матаэмон отправился на помощь Кадзуме, пока его друг и пехотинцы, посланные владельцем замка, сдерживали уцелевших ронинов, которые уже растратили силы в схватке с Матаэмоном и были не способны оказывать дальнейшее сопротивление. Тем временем Кадзума все еще сражался с Матагоро, и исход борьбы был сомнителен. Такэноути Гэнтана, пытавшегося спасти Матагоро, сдерживал Магохати, ослепленный кровью, ручьем лившейся из раны на лбу. Магохати думал уже, что ему пришел конец, когда подоспел Матаэмон и закричал:

– Приободрись, Магохати! Это я, Матаэмон, пришел тебе на выручку. Ты тяжело ранен, уйди с поля боя и дай себе отдых.

Магохати, который до сих пор держался только мыслью о сохранении жизни Кадзумы, рухнул без сознания от потери крови, а Матаэмон одержал верх над Гэнтаном и убил его. Но и тогда, хотя был дважды ранен, Матаэмон не обессилел, а оказался рядом с Кадзумой и сказал ему:

– Мужайся, Кадзума! Все ронины убиты, остался один Матагоро, убийца твоего отца. Бейся с ним и победи!

Ободренный этими словами, юноша удвоил силы, а Матагоро потерял мужество, дрогнул, стал отступать и пал. Так осуществилась месть Кадзумы, и его заветное желание исполнилось.

Два преданных вассала, которые отдали свои жизни за господина, были похоронены с пышными церемониями, а Кадзума отнес голову Матагоро и, как любящий сын, возложил ее на могилу своего отца.

Так заканчивается повесть о мести Кадзумы.

Боюсь, что истории, где убийства и кровопролитие составляет характерную черту, едва ли могут вызывать большую симпатию в наши мирные дни. И все-таки повествования, основанные на исторических фактах, представляют интерес для изучающих общественные явления. Повесть о мести Кадзумы связана с событиями, которые в настоящее время особенно важны. Я имею в виду феодальные распри между великими даймё и хатамото. Те, кто следят за современной историей Японии, поймут, что недавняя борьба, которая закончилась крушением власти тайкуна и отменой его института власти, была вспышкой скрытого огня, который тлел столетиями. Но репрессивные силы постепенно ослабевают, а контакт с европейскими силами принес еще более гнусный феодализм, который люди считали устаревшими. Революция, закончившаяся торжеством даймё над тайкуном, также является и торжеством вассалов над феодальными господами, и предвестницей оживления политической жизни для народа в целом. Во времена Иэясу это бремя было ненавидимым, но его нужно было нести, и так продолжалось бы до сего дня, если бы обстоятельства извне не разорвали порочного круга. Японские даймё, защищая изоляцию своей страны, являются приверженцами того самого ярма, которое они ненавидели. Странно сказать, однако до сих пор есть люди, которые, хотя и принимают новое политическое кредо, все равно восхваляют прошлое и с сожалением оглядываются на те дни, когда Япония пребывала в изоляции, не являясь частью или долей великой семьи наций.

Примечание. Хатамото — буквально означает «под флагом». Хатамото — это люди, которые, как подразумевает их название, сплачиваются вокруг штандартов сёгуна или тайкуна в военное время. Их насчитывалось восемьдесят тысяч. Когда Иэясу оставил провинцию Микава и стал сёгуном, вассалов, которым он даровал дворянство и которые получили от него земельные наделы, дающие годовой доход от десяти тысяч коку риса в год и до одной сотни коку, стали называть хатамото. В обмен на эти земельные наделы хатамото должны были в военное время поставлять контингент солдат пропорционально своему годовому доходу. За каждую тысячу коку риса нужно было предоставить пять человек. Те хатамото, чей годовой доход доходил до одной тысячи коку, должны были взамен людей платить определенную денежную сумму. В мирное время большинство должностей младших чиновников правительства тайкуна занимали хатамото, более важные чины – фудай или даймё, подчинявшиеся самому сёгуну. Семь лет назад, в подражание иноземным обычаям, была введена постоянная армия, и тогда хатамото должны были вносить свою долю людьми или деньгами, в зависимости от того, находилась страна в состоянии войны или нет. Когда в 1868 году сёгуна свергли и унизили до положения простого даймё, его годовой доход восемь миллионов коку вернули правительству, за исключением семисот тысяч коку. Теперь сословия хатамото больше не существует, и те, кто всего несколько лун назад входил в их число, по большей части разорены либо рассредоточились по стране. Будучи, возможно, самым гордым, наделенным самой большой властью и преобладающим сословием в Японии, они были ввергнуты в крайнюю нужду. Некоторые пошли в купцы, товаром для торговли которых стали их фамильные ценности, другие странствуют по стране в качестве ронинов, в то время как немногочисленному меньшинству было дозволено разделить участь семей их господ, теперешний глава которых известен как принц Токугава. Таким образом, все восемьдесят тысяч и рассредоточились по стране.

Цена одного коку риса, в которых исчисляется весь годовой доход, непостоянна. Самая низкая цена одного коку – чуть больше одного фунта стерлингов, а иногда бывает почти в три раза больше. Жалованье чиновникам выплачивалось рисом, следовательно, в стране существовало большое и влиятельное сословие, заинтересованное в том, чтобы цена на основной потребляемый пищевой продукт оставалась высокой.

Отсюда и оппозиция, с которой встречали свободную торговлю рисом, даже в голодные времена. Отсюда и часто возникающие так называемые «рисовые бунты».

Стоимость земельных наделов, которыми прежде владели великие даймё, а теперь патриотично переданные микадо, просто баснословна. Один только князь провинции Кага имел доход один миллион двести тысяч коку. Однако эти великие собственники находились, по крайней мере недавно, в стесненном положении. Им нужно было кормить многие тысячи ртов, с них взимались многочисленные налоги и пошлины, в то время как мания покупать иноземные корабли и военное снаряжение, зачастую по непомерным ценам, привела их к огромным долгам.