Картежник - Святослав Логинов

— Пошли, шустрый, — Ассадулин по-конвойному дернул автоматом.

— Пушку-то убери, — огрызнулся Казин, вскинул на плечо мешок и послушно двинулся в указанном направлении, через огороды, прочь от ждущего переговорного пункта. Всей независимости хватило лишь, чтобы засвистать на народный мотив:

«Ассадулин, огородом девушки ходили…»

Омоновец бросил мгновенный взгляд, высматривая несуществующих девушек, но ничего не сказал.

Глава 10

ПЕРЕГОВОРНЫЙ ОБЛОМ

Росистым июньским утром делегация землян числом более полусотни приблизилась к воздвигнутому инопланетчиками строению. Историческое событие снималось избранными представителями средств массовой информации и транслировалось на весь мир от Новой Земли до Огненной.

И весь мир, ну, может быть, за исключением несуществующего новоземельского поселка Маточкин Шар, увидал, как строение, так и не откликнувшись на призывы лучших представителей земного человечества, мягко снялось с фундамента и упорхнуло неведомо куда, оставив Жаклин Шамо и сопровождающих ее лиц стоять у околицы населенного пункта Podsosonie. Жаклин Шамо в эту минуту произносила нечто о людях доброй воли да так и осталась стоять с полуоткрытым ртом перед проплешиной, обнаружившейся на том месте, где только что громоздились негуманоидные постройки.

Со спутников слежения, которых за последний день немало повисло над Подсосоньем, хорошо было видно, что тридцатиметровая громада прочертила в воздухе плавную дугу и совершила мягкую посадку всего в нескольких километрах от прежнего места, на берегу болотистого ручейка, который на тактических картах НАТО почему-то назывался «The stream Marine», что можно перевести на русский язык как «поток им. Морской пехоты». Там инопланетина утвердилась напротив забытого строительного вагончика и замерла, словно и летать никогда не умела.

Это уже не переговоры, а догонялки какие-то.

Уже через полчаса поток Морской пехоты вполне соответствовал своему английскому наименованию.Транспортные геликоптеры вывалилина недомелиорированные берега тьму морских пехотинцев, а в самый эпицентр сбросили ОМОН.

Когда старший лейтенант Злыбин выскочил к объекту, то первым делом он увидал гражданина Казина. Мелиоратор, еще более грязный, чем прежде — прогулки вдоль Марьина ручья не красят! — сидел на колченогой табуреточке напротив потенциального входа в инозвездное посольство и явно о чем-то беседовал.

— Опять ты?… — выдохнул Злыбин, сдерживая порыв чешущихся рук. — Пойми, ты же переговоры срываешь!

— Кто срывает? Кто срывает?… — причитал Казин, покуда лейтенант привычно волок его прочь от так и не открывшегося входа. — Дал бы поговорить по-человечески, глядишь, все уже устаканилось бы!

— Ножками пошевеливай! — вполголоса советовал Злыбин.

Казин через плечо бросил отчаянный взгляд на чужепланетину и забытую круглую табуретку, сиротливо стоящую перед дверьми. За дверью терпеливо ждали его ответа, не вмешиваясь, веря, что тут происходит ментальный обмен.

Ментовский обман тут происходит!

— Я подумаю и завтра отвечу! — крикнул уводимый Казин.

На этот раз Жаклин Шамо сумела полностью произнести свою речь.

Отблескивающие металлом стены внимали с полным безразличием. Переговоры не состоялись.

Глава 11

ПОД МЕЛКОСКОПОМ

Казина, чтобы не срывал международное действо, отправили в глухую деревеньку Амнезино, что на границе с Псковской областью, и туда же поутру перепорхнуло инозвездное представительство. Косяк «Черных акул» мотнулся следом, однако и на этот раз настойчивый мелиоратор успел первым, умудрившись переброситься со стальной стенкой парой фраз. Собственно говоря, в прошлый раз галактогражданину предложили слетать в суд, где запутанное дело можно будет разобрать достаточно быстро, и теперь Казин согласился с этим предложением, заявив, впрочем, что один не полетит. Сколько народу желательно ему взять с собой, Казин ответить не успел по причине стремительной быстроногости лейтенанта Злыбина.

На этот раз Олега доставили пред грозные очи высокого начальства, где допросили вежливо, но дотошно. Допрашивал невысокий человечек, представившийся Петром Ивановичем. И по всему видать, так его и звали, ибо Петр Иванович не только ростом не вышел, но и во всем прочем подкачал. Лицо было мятым, словно лепили его, лепили, да не вылепили. Многорекламируемые шампуни пасовали при виде серых волосенок Петра Ивановича, и мешковатый костюмчик, пошитый в провинциальном Париже, вечно был засыпан перхотью. Сипловатый голос казался невыразительным, лишь иногда в нем просвистывали шипящие нотки, словно змея ворочалась под языком или кривая сабля покидала невзрачные ножны, готовая сверкнуть и распластать всякого, не вовремя подвернувшегося.

На таких людишек у русского человека нюх выработался с опричных времен, так что умный экскаваторщик представился полным идиотом, о встрече с хакирылым и вякать не думал, про выигранное барахлишко и всепланетное гражданство — пуще того помалкивал. Знай себе стучал в грудь, втолковывая, что поперся к инопланетчикам с проста ума, словно в день несостоявшейся утилизации.

Петр Иванович смотрел рыбьими глазами и соглашался. А потом вновь начинал спрашивать, о чем да как беседовал Казин со стеной галактической миссии, и как случилось, что лейтенант инозвездный голос не понимал, а Казин так очень даже вполне?…

Транслитераторная малявина к тому времени была надежно спрятана: упихана со всем, что оставалось ценного, в бездонные недра муровины, а сама муровина не просто сдута, а переведена в режим полной консервации, так что теперь звездопрыг больше всего напоминал брезентовый носовой платок, который Казин таскал в кармане спецовки.

— Так а я откуда знаю? Может, ваш лейтенант чечен какой-нибудь и русского понимать не умеет? — резонно отвечал Казин. — Я перед дверью говорю, а оттуда через домофон отвечают, все как меж людьми водится.

— Меж людьми? — тут же цеплялся Петр Иваныч.

— А чурки зеленые, что ж, не люди? — удивлялся исполненный интернационализма Казин.

Против такой аргументации даже Петр Иваныч возразить не мог. Моргал снулыми глазенками и начинал разматывать следующую оговорку:

— Откуда вам известно, что пришельцы зеленые?

— Так это ж всем известно! В прессе писали! — Казин вытащил из кармана изветшавшую до трухлявости вырезку из любимой газеты «Аномалия», протянул любознательному следователю. Тот проглядел наискосок и, не выдав никаких чувств, прибрал документик в папочку. Казин тоже глазом не моргнул, но про себя лишний раз отметил, что, если не хочет враз лишиться нажитого, то откровенничать перед Петром Иванычем не стоит. А то сглотнет и не поморщится.