Абсолютный слух. Счастливчик Майки (СИ) - Федотов Александр Викторович

— Ты испытала очень необычный оргазм, — сказал я.

— Маша пару минут молчала, мечтательно глядя в потолок.

— Теперь я знаю, как это будет, у нас с тобой, — сказала Маша нежно глядя на меня.

— Об этом говорить еще рано — сказал я.

— Да, придется немного подождать — с огорчением сказала Маша.

— Я думаю, пока тебе не исполнится шестнадцать, об этом не может быть и речи!

— Да ты всегда был таким трусишкой! Боишься поцеловаться лишний раз! — с возмущением сказала Маша.

— Зато ты, ничего не боишься! — почти закричал я — А отвечать за все — мне, перед твоей мамой!

— Да что ты можешь знать о моей маме — закричала Маша — у меня самая лучшая мама на острове!

— И что это вы так раскричались? — Спросила Нина Александровна — Маша, почему ты скачешь на своей постели?

— Да у меня на этого Майки просто зла не хватает — сказала Маша сходя с постели.

— Майкл, хоть ты объясни — Нина Александровна с тревогой посмотрела на меня — да ради бога, что случилось?!

— Ничего не случилось — сказал я хмуро — просто семейную жизнь планировали.

Я вышел из комнаты Маши и пошел в свою спальню, прилег на постель, из — за стенки был слышен голос Нины Александровны, потом послышались рыдания Маши, это было нестерпимо. Я обшарил карманы, вытащил деньги — оставалось шесть баксов с мелочью. «На такси вряд ли хватит, ничего, язык он и до Киева доведет, даже из Америки». Я достал и развернул бумажку Томаса, там было написано: «Сильвер Лейк 16». Рыдания Маши утихли и был слышен ее громкий сбивчивый голос, через стенку не понять ни слова. «А ведь сейчас нельзя уходить, вполне возможно, мне еще придется ответить за все эти телячьи нежности». Я нагнулся и достал гитару из под кровати и начал тихонько наигрывать «Сплина» композицию «Романс», потом перешел на «Половинку». Наигрывал все, что вспоминалось. И сам не заметил, как без слов заиграл «Отель Калифорния». Тихо открылась дверь и Маша с Ниной Александровной зашли в комнату, я прекратил играть, но Маша, посмотрела на меня умоляющими, заплаканными глазами и попросила:

— Спой, Майки, мама еще не слышала «Калифорнию».

И я не стал ломаться, и спел. Получилось даже лучше, чем парке — было тихо, голос не надо было напрягать и, поэтому, он был более выразительным. Песня закончилась. Посмотрев на меня с большим удивлением, Нина Александровна спросила:

— Откуда эта песня, Майкл?

— Не знаю, — сказал я — мне кажется, я всегда ее знал, а когда она стала нужна, я ее просто вспомнил.

— Странно, текст очень не простой, — сказала Нина Александровна — но когда ты ее поешь, возникает ощущение, что ты сам все это пережил. Майкл, ты уверен, что эта песня еще не известна?

— Уже известна, я ее в парке исполнял — пришлось мне расколоться.

— Очень плохо — сказала Нина Александровна — если там был компетентный человек, он вполне может оформить авторство на себя, жалко, песня очень хорошая…

— Это вряд ли, — сказал я — музыку запомнить он бы мог, а вот текст… Вы сами сказали, что текст очень сложный.

— Маша, — строго спросила Нина Александровна — ты готова помочь Майклу?

— Конечно, — радостно сказала Маша — я, для него, все что угодно сделаю!

— Берешь нотную тетрадь, берешь Майкла и записываешь основную тему с голоса Майкла, гитару вообще не слушаешь, там у него сплошная импровизация. Потом перекладываешь текст на ноты. Справишься?

— Справлюсь! — твердо сказала Маша.

Потом она взяла меня за руку и потащила к себе в комнату. Записать голос нотами, оказалось не просто, Маша часто меня останавливала, поскольку не успевала записывать, часто просила повторить музыкальный фрагмент. Она вела запись карандашом и частенько стирала и переписывала отдельные ноты. Наконец, часа через два, она закончила.

— Это все? — Спросил я.

— Нет, — сказала Маша — теперь проверять будем, я буду петь по нотам, а ты внимательно слушай, если что — то не так, будешь меня поправлять. Раз пять я ее останавливал, голосом показывал как надо, она сначала хваталась за голову, потом за карандаш, стирала и записывала по новой. Наконец она спела без замечаний и с надеждой посмотрела на меня, я кивнул, обнял ее и поцеловал в губы. Глаза Маши вспыхнули радостью, она схватила нотную тетрадь и куда — то умчалась.

Я не знал сколько мне ждать Машу и пошел в свою комнату, прилег там и задумался. «Нина Александровна хочет оформить на меня авторские права на эту песню. Я помню еще с десяток английских текстов. Разумеется, самых хитовых, я ведь помню только то, что мне очень понравилось. Музыки я помню гораздо больше, но это мне почти ничего не дает.

В отличии от Союза, здесь ничего нельзя «достать» за бутылку, только купить по рыночной цене. Я подозреваю, что мне понадобится самое передовое и лучшее, из того что есть на рынке электронных компонентов, значит, деньги будут очень нужны. Мои будущие контрагенты, узнав обо мне все подробности, просто взвоют от радости! Восторженный пацан с гитарой, просто подарок! Купить новый велосипед, или, если уж совсем скверно пойдут дела, раскошелиться на новых мотоцикл. Вот только я не пацан, насколько я помнил, хит «Отель калифорния» в сочетании с другими песнями «Иглз» продавался не одно десятилетие, и тираж сборника 76 года достиг чуть ли не 30 миллинов штук. Значит не торопиться с продажей, запустить на радио бесплатно, когда будут оформлены права, записать с десяток кассет и разослать на радиостанции. Халявный хит! Для радио сойдет и авторское исполнение, под гитару. Судя по тому, что было в парке, народ начнет спрашивать в музыкальных магазинах, и если есть обратная связь, а она наверняка есть, то дельцы от музыки станут более уступчивыми.»

Дверь, как всегда, распахнулась с треском, ворвалась Маша и стала поднимать меня на ноги:

— Пойдем, сейчас мама будет петь твою песню!

И мы пошли в холл, Нина Александровна уже пристраивала нотную тетрадь на пюпитре рояля, увидев нас, она сказала:

— Посидите пока, мне нужно аккорды подобрать.

Мы с Машей присели на два больших кресла стоящих в углу. Нина Александровна подбирала аккорды, иногда я узнавал фрагменты музыкальной композиции, иногда приходил в совершеннейшее недоумение. Наконец, она сделала паузу, посмотрела на нас и заиграла. В ее трактовке, это было почти оперное произведение, никакого строгого ритма, плавные музыкальные переходы по ходу куплета и оперный голос — очень сильный и красивый голос. От оригинала, практически ничего не осталось.

Я сидел как пришибленный — не то чтобы мне понравилась подобная трактовка, но осознать, что все это время, я выделывался с гитарой перед матерым профессионалом, было нелегко. Она закончила и с интересом посмотрела на нас.

— Ну, что скажете? — спросила она провокационно улыбаясь.

— Вы уверены, что это те же самые ноты? — спросил я.

— Мама, когда пел Майки, мне больше понравилось! — вступилась за меня моя верная подруга.

Нина Александровна весело засмеялась.

— Маша, Майкл, я просто пошутила — и она засмеялась, совсем уж на грани приличия.

— Какие — то шутки у вас академические — сказал я — и совсем не смешные.

— Шутка, может, и не смешная, — сказала Нина Александровна — а вот на ваши лица посмотреть, дорогого стоило. Ну ладно, шутки в сторону, Майкл, я сама перепишу ноты набело и завтра утром отправлю их в Библиотеку Конгресса. Там оформят твой копирайт, и, в течении месяца, отправят тебе авторское свидетельство и счет для оплаты разового сбора, после оплаты документ обретает законную силу. Приоритет определяется по дате отправки письма. Вот поэтому, я вас так и торопила. Это все, что тебе следует знать.

— Мама! — закричала Маша — Там, в парке, эту песню он посвятил мне!

Маша поцеловала меня, вытянувшись в струнку и крепко обхватив за шею. Я обнял ее, покосившись на ее маму. Когда Маша меня отпустила, Нина Александровна сказала:

— Майкл, что это за нелепые ограничения ты придумал для ваших отношений? Это обижает мою дочь, и я ее вполне понимаю!