Последнее пророчество Эллады (СИ) - Самтенко Мария
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Минта, а сколько я спала? — спросила она у сестры.
— Долго. Когда я нашла вас с Аидом, ты уже валялась без признаков жизни. Потом мы шли, много часов, тебя нёс Гермес. Потом мы пришли сюда, прошла ночь, день, и ты всё спала. Это было ужасно. Хотя Аид говорил, всё нормально, тебе просто нужно отдохнуть. Кстати, если бы не твои рассказы, я бы в жизни не догадалась, что это он. Вся эта кожа, драная куртка… Правда, сначала он разговаривал как простой смертный. Зато сейчас… — зелёные глаза Минты на мгновение затуманились.
— Осторожнее восхищайся, — фыркнула царица. — У него не очень складывается с нимфами.
Минта хихикнула. Где-то неподалёку снова плеснула вода, ветерок принёс прохладу — прохладу почему-то с лёгким запахом Подземного мира.
— А как он сказал про планы?.. Вот настоящий Владыка, не чета Аресу.
Сестра не уставала восхищаться его царственными манерами — манерами, которые неожиданно проявились, когда Аид вышел из Подземного мира. Он больше не препирался — приказывал, и спорить с ним мог спорить только глупый Гермес.
— Ты знаешь, я столько раз думала, что наткнулась не на того скифа, — улыбнулась царица, — а когда спросила прямо, он сказал, что не дурак, чтобы всё отрицать. Кстати, я никак не пойму, откуда Арес узнал, что у меня тут какой-то варвар. Ты же не говорила?
— Не говорила, — подтвердила Минта.
— Геката тоже не говорила. Она его и не видела. Танат его видел и опознал, но он бы точно никому не сказал. Он очень обрадовался, они даже подрались…
Судя по выражению лица, Минта явно не верила, что Убийца может чему-то обрадоваться.
— И всё. Больше никто его вроде не видел. И это странно, — заключила царица. — Кто-то должен был доложить Аресу.
— Минос? — предположила нимфа, прислушиваясь к тому, что происходит у костра.
— Нет, вряд ли, — решила Персефона. — Иди к костру, а я хочу искупаться. Чувствуешь, как пахнет вода?..
— Ага. На Лету похоже.
Царица внезапно замолчала, поражённая внезапной догадкой. Вода с запахом Леты, этот странный плеск, как будто кто-то решил поплавать, хотя у озера явно не было никого, кроме них, странный взгляд Аида, его слишком уж царственные манеры. А эта настойчивость в отношении Гермеса…
— Сейчас мы вместе вернёмся к остальным, — сквозь зубы сказала царица, — а потом я пойду к озеру. Если… если это то, что я думаю, меня долго не будет. Возможно, всю ночь. Ни на минуту не оставляй Гермеса одного, пока я не вернусь. И следи, чтобы он не давал опрометчивых клятв. Ещё, постарайся не вызвать подозрений у… Аида. Если что, превращайся в траву и беги.
— Что-то не так?! — перепугалась Минта.
— Всё в порядке, — Персефона заставила себя улыбнуться. — Возможно, что у меня паранойя. Просто займи Гермеса, хорошо?
— Как ты это себе представляешь?! Он же терпеть меня не может!
— Ну, я же не заставляю тащить его на ложе! Придумай что-нибудь! Поругайся с ним, например!
Она пошла к озеру, не слушая ворчанье сестры, и вскоре оно стихло за спиной.
За двумя большими ивами начинался пологий спуск к воде. Персефона сняла сандалии, и остывший песок щекотал босые ноги.
Безмятежно-чёрная гладь воды, чуть подсвеченная узкой тенью колесницы Селены, навевала приятные мысли об отдыхе и покое. Персефона набрала воду в пригоршню и поднесла к лицу. Минта была права, когда почувствовала воду из Леты. Тут её было не больше кувшина, но даже это ничтожно малое количество превратило озеро в западню.
В такой концентрации вода из Леты не лишала памяти, не погружала в забытье — о нет, она всего лишь дарила ощущение покоя. Но как, должно быть, тяжело было выбраться из этих ласковых объятий!
Озеро было идеальной ловушкой.
И для ловушки уже нашлась добыча.
Чьи это волосы серебрятся под светом Селены? Это Аид гребёт от одного берега к другому. Кто знает, почему он не почувствовал тонкий аромат забвения? Устал, измотался, задумался? А, может, когда он решил окунуться в воду, озеро ещё не было отравлено? Возможно, он даже заметил мелькнувшую тень с медным кувшином, но уже было поздно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Владыку уже захватило сладкое, убаюкивающее забытьё, кричи — не докричишься. Но Персефона ещё могла сама нырнуть в воду — найти его там, позвать, забрать на поверхность. Главное — не забыться в озере вместе с ним, а то кого-то ждет приятный сюрприз в лице двух пропавших богов.
Нет-нет, не сегодня.
Этой ночью Персефона не хотела делать подарки.
Она глубоко вздохнула и сняла одежду, чтобы не тянула ко дну. Плавно шагнула в воду: берег оказался пологим, а вода была теплой, как будто впитала в себя лучи полуденного солнца и ещё не успела остыть.
Персефона зашла в воду по плечи, нырнула, оттолкнулась ото дна и вынырнула посреди чёрной глади.
Она и не представляла, что это может быть так восхитительно.
Тёплая вода легко держала её тело у поверхности; ласковые волны смыли напряжение, в голове не осталось ни одной мысли; царица расслабилась, перевернулась на спину, изучая далёкие звёзды на бархатном покрывале небосвода.
Во всём мире не осталось ничего, что могло её беспокоить.
Поодаль плеснуло водой, и Персефона повернулась к Аиду. Его мокрые пепельные волосы серебрились в лунном свете, а лицо было спокойно. Царица подплыла к нему, легонько коснулась запястья, поманила за собой на мелководье. Он поплыл, не задавая вопросов, и хорошо, потому, что, спроси кто-нибудь Персефону, а зачем он сейчас ей нужен, она, наверно, не нашла бы, что ответить.
Но он был нужен, опредёленно, нужен. Зачем-то.
Нащупав ногами песок, царица остановилась. Обернулась. Аид стоял в двух шагах, по грудь в непрозрачной тёмной воде, и смотрел на неё. Мокрые волосы обрамляли его лицо, в глазах — тёмных, темнее ночи, темнее воды из Леты — застыл вопрос.
Персефона шагнула к нему, положила руки ему на плечи. Одной рукой он собрал в горсть её мокрые волосы, другой — медленно провел по щеке. Прикосновение его прохладных пальцев, дразнящее ощущение капель воды на коже на мгновение вырвало её из-под власти Леты.
Персефона заглянула ему в глаза. Она хотела провалиться в тёмную бездну, снова забыться… но они оказались удивительно-ясными — словно и не было этого дурманящего озера, и тонкие пальцы Владыки не касались её щеки, и даже совсем не путались в волосах.
— Ну вот нахрена этому идиоту Аресу такая жена? — прошептал Аид, чуть наклонив голову. — Пусть любит кентавра Хирона, придурок.
Чары озера спали в одно мгновение. Капелька Леты перестала бормотать о покое.
Царица, наверно, должна была ощутить облегчение, но оно, даже если и было, как-то потерялось на фоне разочарования.
— Вообще-то кентавр Хирон с Пасифаей, — заметила она. — Она даже с Миносом развелась.
— Охренеть! — выдал Подземный царь, отпустив её волосы.
Дурман воды из Леты ещё мог тихо прокрасться в его сознание, опутать туманом расслабленности, подавить волю… но Персефона не дала ему ни единого шанса.
Глядя в глаза Аиду, она нанесла контрольный удар:
— А Минотавра они усыновили!
— Куда катится мир?! — взвыл бывший царь, и, тряхнув головой, посмотрел в сторону берега.
И безграничное чёрное озеро вдруг обрело берега, и ночь снова наполнилась плеском и шорохами, и Персефона ощутила, что стоит по горло в воде, одетая в одно гранатовое колье, и где-то там, в несчастном Подземном мире, должно быть, икает Арес. И икать ему ещё долго, потому, что гадкий Аид — такого точно мало прибить — вознамерился выбраться на берег.
— Что Афродита? — нетерпеливо спросил Аид, пока они шли к берегу.
— Ни в какую. Говорит, это естественная, природная любовь, — скривилась Персефона.
— Ну, учитывая, что перед этим Пасифая соблазнила быка…
— Вот там точно была какая-то тёмная история с участием не то Посейдона, не то Афродиты, — фыркнула царица, наблюдая, как он ищет на берегу свою одежду. Она-то оделась сразу, как они вышли из озера. — Да наколдуй уже. Думаю, ты ничего не найдешь. И потом, мы спешим.