Кораблекрушение «Джонатана» - Жюль Верн

— А груз с «Джонатана»?

— Груз — коллективная собственность, которая при необходимости будет использована для общих нужд. Это понимают все, и никто не посягнет на нее.

— Боюсь, что события докажут обратное,— горячо возразил Гарри Родс, взволнованный неожиданным разногласием.— Но у таких людей, как Дорик и Боваль, нет материальной заинтересованности. Им просто нравится приносить вред людям. И кроме того, их воодушевляет мысль о власти.

— Будь проклят тот, кого влечет к власти! — с внезапной силой воскликнул Кау-джер.— Всякий, кто стремится к господству над другими, должен быть стерт с лица земли!

Родс удивленно посмотрел на собеседника. Какая неуемная страсть таилась в этом человеке, чья речь всегда отличалась такой размеренностью и невозмутимостью!

— В таком случае, надо уничтожить Боваля,— сказал он не без иронии,— потому что под маской неограниченного равенства все теории этого болтуна сводятся только к одной цели — добиться власти.

— Система Боваля — просто ребячество,— резко возразил Кау-джер.— Это одна из теоретических форм социальной структуры, только и всего. Но та или иная форма, в сущности, всегда таит в себе несправедливость и глупость.

— Неужели вы придерживаетесь идей Льюиса Дорика? — живо спросил Гарри Родс.— Неужели вы тоже хотели бы вернуть нас к первобытному существованию? Свести все общественные формы к случайным соединениям индивидуумов[44], лишенных каких-либо взаимных обязанностей? Разве вы не понимаете, что все эти теории основаны на зависти? Ведь в них так и сквозит человеконенавистничество!

— Если Дорик ненавидит людей,— решительно заключил Кау-джер — значит, он просто безумец. Как! Человек является, независимо от своей воли, на эту землю… и находит здесь бесконечное множество себе подобных, таких же несчастных, страдающих, гибнущих существ… И вместо жалости испытывать к ним ненависть?! Такой человек — не в своем уме, а с потерявшим разум не вступают в споры. Но если теоретик безумен, это еще не значит, что сама по себе теория плоха.

— Однако,— настаивал Гарри Родс,— как только люди перестают жить в одиночку и объединяются в единый коллектив с общими интересами, тут-то и возникает необходимость в законах. Посмотрите, что происходит даже здесь. Этих людей никто специально не отбирал для создания какого-либо определенного коллектива, они представляют собой самую обычную толпу. И что же мы видим? Среди них есть несколько типов, кои, в силу той или иной причины, не в состоянии управлять собственными страстями! Сколько зла могут причинить эти личности, если законы не удержат их от дурных наклонностей.

— Но именно законы способствовали развитию этих наклонностей,— возразил Кау-джер с глубокой убежденностью.— Не будь их, человечество никогда бы не знало пороков и развивалось бы свободно и гармонично.

— Хм…— с сомнением произнес его собеседник.

— Здесь нет никаких законов,— продолжал сторонник анархии.— А все идет как по маслу.

— Зачем же брать именно такой пример? — запротестовал Гарри Родс.— Все знают, что настоящее положение вещей временное и пребывание на острове скоро закончится.

— Все обстояло бы точно так же, если бы пришлось остаться здесь навсегда.

— Сомневаюсь,— скептически протянул Родс,— и, признаюсь, предпочел бы не проверять это на опыте.

Кау-джер ничего не ответил, и они продолжали путь молча.

Возвращаясь обратно по восточному берегу, путники вышли к бухте Скочуэлл, которая совершенно очаровала их.

Сеть мелких бухточек, слипаясь, как бы образовала дельту быстрой и прозрачной реки, берущей начало в горах, что высились в центре острова. Богатейшие заливные луга, в соседстве с великолепными лесами, свидетельствовали о плодородии земли. Корни мощных, стройных деревьев уходили в мягкую, но упругую почву. Среди разбросанного мелколесья разросся густой мох. Под зелеными сводами ветвей носились тысячи различных пернатых величиной от перепелки до фазана. Берега были усеяны множеством морских птиц. На полянах резвились нанду45], вигони и гуанако. Конечно, столь необычное зрелище не могло не вызвать удивления и восхищения путников.

Бухта Скочуэлл находилась на расстоянии около двух миль от места кораблекрушения «Джонатана». В нее впадала река с многочисленными притоками, извивавшимися среди густых зарослей. Если бы пришлось остаться на острове навсегда, лучшего места для поселения, чем эти берега, было не найти. Бухта, защищенная от свирепых ветров, могла бы служить прекрасным портом.

Когда экспедиция вернулась в лагерь, почти совсем стемнело. Кау-джер, Родс, Хальг и Хартлпул уже распростились со своими спутниками, как вдруг в ночной тиши до их слуха донеслись звуки скрипки.

— Скрипка? — удивился Кау-джер.— Наверно, это Фриц Гросс, о котором вы рассказывали?

— Значит, он пьян,— не задумываясь, ответил Гарри.

Он не ошибся. Фриц Гросс действительно был пьян. Через несколько минут путешественники подошли к музыканту и убедились в этом, увидев его багровую физиономию, блуждающие глаза и слюнявый рот. Он уже не мог стоять и, чтобы не упасть, прислонился к скале. Но спирт зажег в нем искру вдохновения — из-под смычка лилась божественная мелодия. Вокруг него столпилось около сотни эмигрантов. В эти минуты несчастные люди забыли обо всем на свете. Несправедливость судьбы, невеселое настоящее и будущее, которое вряд ли окажется лучше прошлого,— все исчезло из их сознания, и на крыльях музыки они уносились в мир грез.

— Искусство так же необходимо людям, как хлеб,— заметил Родс, указывая на скрипача и его увлеченных слушателей.— Какое место должен занять этот человек в социальной системе Боваля?

— Оставим в покое Боваля,— недовольно ответил Кау-джер.

— Но ведь многие поверили этому пустобреху,— возразил Родс.

Его собеседник промолчал.

— Меня занимает один вопрос,— снова заговорил Гарри.— Каким образом Фриц Гросс сумел раздобыть спиртное?

Оказалось, что пьян был не только скрипач. Через несколько шагов члены экспедиции натолкнулись на распростертое тело.

— Это Кеннеди,— сказал Хартлпул, наклонясь над лежавшим человеком.— Единственный прохвост среди судовой команды. Он не стоит даже веревки, чтобы его повесить.

Но, кроме Кеннеди, прямо на земле валялось еще несколько эмигрантов, напившихся до бесчувствия.

— Даю голову на отсечение,— воскликнул Родс,— что они воспользовались отсутствием начальника и ограбили склад!

— Какого начальника? — удивился Кау-джер.