Девять драконов - Джастин Скотт

Джонка неслась к «Вихрю»; залитые солнечным светом паруса разбухли от напора ветра. Якорь со ржавыми лапами свисал с носа, и вереница автомобильных шин опоясывала корпус. На вид джонке было лет сто — словно чудом выживший очевидец, спасшийся от дюжины войн и революций.

— Она совсем близко.

Джонка стала ложиться на курс параллельно курсу яхты. Балки скрипели и снасти взвизгивали, когда матросы, одетые в темную одежду, выбирали шкоты похожих на калейдоскоп парусов. Когда джонка наконец подплыла, они свесились через борт и уставились на яхту.

— Ай Цзи, сбавь ход.

— Слушаюсь, тайпан.

— Кто они? — спросил Уолли Херст.

Чип ответил:

— Каэнэровцы, не так ли, Дункан?

— Выглядят довольно потрепанными.

Со своими изношенными, кое-как залатанными парусами и корпусом, казалось, вот-вот готовым развалиться — краска на нем почти совсем облупилась и почернела от воды, — джонка была такой же обшарпанной, как безобразные рыбачьи посудины каэнэровцев, изредка заползавшие в гавань. К тому же, подумала Викки, джонки больше уже не ходят под парусами, разве что только во время пышного праздника, посвященного морской богине Тинь Хао. Все, кроме самых нищих каэнэровцев, давно обзавелись дизельными моторами, позволявшими плавать по морю круглый год, вместо того чтобы дожидаться зимнего муссона.

— Думаю, это контрабандисты, — сказал Чип. — Никакого железа, чтоб не засек радар.

— Спускают шлюпку, — заметил Хьюго.

В нее забрались двое мужчин, шлюпка отвалила и запрыгала по волнам.

— Что им нужно? — спросил Уолли Херст.

— Наши джинсы и видаки, — съязвила мать Викки.

Викки посмотрела на Хьюго. Он успокоил ее, покачав головой. Все знали, что патрульные катера каэнэровцев грабили китайских рыбаков. А не так давно, в девяносто третьем, нападению подверглась яхта гуйло. Но, похоже, это был последний подобный случай. Китайские власти отправили виновных на публичное обезглавливание на стадионе в Кантоне — в попытке успокоить интернациональный клан бизнесменов Гонконга. Конечно же, это дало прямо противоположный эффект. Все еще раз поняли, чего они скоро лишатся — личной свободы и прав человека, которые пока им гарантирует британский флаг. «Наверное, тут уж ничего не поделаешь», — писала мать Викки.

Сампан пыхтя подвалил к яхте, и уныло одетый матрос поднялся во весь рост с мотком линя, который он швырнул прямо в Дункана Макинтоша.

— Дерьмо, — фыркнула мать Викки, но отец просто закрепил его на ближайшей лебедке и дал слабину канату, когда сампан стукнулся о борт яхты.

Матрос-китаец заговорил. Викки посмотрела на Мэри Ли, думая, что это, наверное, фуцзяньский диалект, но Мэри никак не реагировала на сказанное. Тогда вперед вышла Вивиан Ло и обменялась с ним несколькими фразами, которые затем перевела Дункану — так тихо, что Викки не могла слышать.

— Хьюго, — позвал Дункан.

Хьюго спустился в сампан.

— Вивиан.

— Я хочу с тобой, — сказала Викки.

— Шлюпка уже полная. Мне нужна Вивиан как переводчик.

— Я говорю по-китайски.

— Ради Бога, ваше высочество! Не смеши. По-твоему, эти парни похожи на говорящих на путунхуа? Эта джонка из Нинбо.

Восточнокитайский порт Нинбо, расположенный в ста шестидесяти милях от Шанхая — через залив Ханчжоувань, был родиной большинства гонконгских судовладельцев.

— Они говорят на каком-то тарабарском языке. Нам еще повезло, что с нами Вивиан.

Викки почувствовала себя беспомощной. Протестовать было бесполезно. Путунхуа, являющийся языком элиты, был огромным подспорьем, когда дело касалось бизнеса в центральной части Китая с ее бесчисленными диалектами, и жители там были своего рода полиглотами. Но он был так же бесполезен, как латынь в общении с простыми людьми к югу от Янцзы.

— Тогда возьмите Питера! — воскликнула Мэри.

Дункан игнорировал ее слова, окликнув вместо ответа стоящего у руля Ай Цзи. Лицо матроса было напряженным и сосредоточенным.

— Так держать, Ай Цзи, вровень с ней, — а потом с драконьей усмешкой прибавил: — Если они поменяют курс, ты пойдешь за ними. Быстрей, быстрей!

— Слушаюсь, тайпан, — ответил матрос, встревоженно глядя на большую джонку, которая могла и впрямь обогнать их по ветру.

— Ну, пошли, Вив, в сампан. — Дункан взял китаянку за руку с мягкой грацией, которую Викки никогда прежде за ним не замечала, и спустился с ней в шлюпку, все еще держа ее руку. Заметили ли это остальные? Викки в душе безмолвно заплакала, мучимая мыслью, что только танцоры или любовники могут так преображаться, касаясь друг друга. Послышался всплеск — сампан отчалил и устремился вперед.

В отчаянии, провожая их взглядом, Викки смотрела, как суденышко взлетало и падало на волнах.

— Однако… — пробормотала Салли, — море становится неспокойнее.

Порыв ветра вспенил гребень волны, забрызгав их лица.

Викки снова поднесла к глазам бинокль, упираясь коленями в бортовые леера. Она увидела, что сампан причалил с подветренной стороны джонки, и из нее стали выбираться пассажиры. Позади она услышала, как Мэри распекает Питера.

— Сколько раз я тебе должна твердить, что нужно идти напролом?! — шептала она разъяренно. — Ты должен был поехать с ними.

Питер пробормотал что-то нечленораздельное.

Викки стало жалко Питера, но она также знала, почему так рассвирепела его подружка. Мэри, домогавшаяся Питера и обижавшаяся за него, когда ей казалось, что кто-нибудь расстраивает ее честолюбивые планы относительно Питера, и, очевидно, ревниво относившаяся к статусу Хьюго в семейном бизнесе, тоже догадалась, что эта случайная встреча в море не была неожиданностью для тайпана Макинтоша-Фаркара.

Глава 6

Джонка скрипела и стонала, качаясь на волнах неспокойного моря, — звук, напоминавший Хьюго детство, когда он плавал с дедушкой на деревянном шлюпе.

— Мой сын, — представил его Дункан Макинтош.

Капитан джонки, толстый, обжаренный солнцем тип с щербатыми зубами, поклонился. Офицер Национально-освободительной армии едва кивнул. Он был не в форме, но Хьюго служил в армии и живо смекнул, кто перед ним.

Отец обменялся рукопожатием с упакованным в разные ремни северянином. Хьюго узнал его по фотографиям в колонках новостей — Ма Биньян, неистовый студенческий вожак, выживший в кровавой пекинской бойне. «Эйшавик» поместила его фото на обложке — лицо залито кровью, красная повязка на голове и майка с иероглифами, означавшими «кровавый должок». Политики-ортодоксы засудили его, и только его покровитель, партийный лидер Тан, организовал его освобождение, когда реформисты быстро пошли в гору в девяносто четвертом — году.

Тощий, как скелет, шанхаец, бывший, очевидно, церемониймейстером этого шоу, предложил им сесть, что они и сделали, вокруг грубо сколоченного стола в большой каюте кормовой части джонки. Армия, студенты и шанхайский кадр — забавлялся Хьюго, — довольно взрывная компашка в пропитанном насилием Китае.

Вот что тут делает Вивиан — у него не было ни малейшего понятия. Все за столом говорили по-английски. Скоро тайна стала проясняться. Похоже, она выполняла раньше какие-то личные поручения — отца, связанные с шанхайцем Чжэном, который, может, в конце концов прольет свет на то, что она такого сделала, чтобы заслужить доверие отца.

Отец вынул из кармана рубашки и развернул два листка бумаги. Они видали виды, обтрепались на сгибах. Он аккуратно разложил их на деревянном столе.

Чжэн осторожно взял их в руки и стал рассматривать на свету, сочившемся сквозь высоко расположенное, мутное от грязи окошко. Остальные ждали, их лица были бесстрастными. Хьюго позволил своему лицу принять скучающее выражение. Пусть они сами разговорятся, тогда он узнает, в чем тут дело.

— Пожалуйста, объясните нам, — попросил Чжэн.

Дункан Макинтош кивнул:

— Фальшивые счета, из которых видно, как Ту Вэй Вонг — сэр Джон Вонг Ли — пытался использовать мою верфь для своих грязных делишек. Из постройки яхты выжималось на пятьдесят процентов больше реальной стоимости работ. Эту разницу он требовал себе наличными. Когда яхта передавалась в распоряжение компаньонов, официальных или нет, они оказывались ограбленными на миллионы долларов.

Чжэн, юношеского вида костлявый мужчина с резко очерченными скулами и темными глазами, казался ошеломленным. Тем не менее он сказал:

— Я не сомневался, что Ту Вэй Вонг всегда был, как это вы говорите обычно, темной лошадкой в Гонконге. И конечно, честно говоря, эти новости не гром среди ясного неба… что Вонг Ли идет на все, чтобы увеличить свой капитал.

Хьюго быстро взглянул на Вивиан Ло, казавшуюся расслабленной и уверенной, и понял, что его отец лишь слегка коснулся сути дела. Милашка До, похоже, имела некоторую власть сглаживать его прямолинейные манеры.