Вилла “Белый конь” - Агата Кристи

— Об этой таверне рассказывают много интересного.

В одном из зеркал на стене я увидел лицо миссис Такертон. Она очень, очень испугалась.

Глава 14

Рассказывает Марк Истербрук

— Ну, теперь сомневаться не приходится, — сказала Джинджер.

— А мы и раньше не сомневались.

— Да, но сейчас все полностью подтвердилось.

Я помолчал с минуту. Я себе представил, как миссис Такертон едет в Бирмингем. Встречается с мистером Брэдли. Ее волнение — его успокаивающий тон. Он убедительно втолковывает ей, что нет никакого риска. (А втолковать ей это было делом нелегким — миссис Такертон не из тех, кто идет на риск.) Я представил себе, как она уезжает, ничем себя не связав, решив все хорошенько обдумать. Возможно, она поехала навестить падчерицу. Или же падчерица приехала домой на воскресенье. Они, возможно, поговорили, девушка намекнула о предстоящем замужестве. А мачеха все время думает о ДЕНЬГАХ — не о жалких грошах, о подачке, а об огромных деньгах, целой куче денег, о деньгах, с которыми все на свете для тебя открыто! И подумать, такое богатство достанется этой невоспитанной, распущенной девчонке, в джинсах и бесформенном свитере шатающейся по барам Челси со своими распущенными дружками. Почему это ей, девчонке, от которой нечего ждать никакого толку, достанутся такие денежки?

И вот — еще одна поездка в Бирмингем. Больше осторожности, больше уверенности. Наконец обсуждаются условия. Я невольно улыбнулся. Тут мистеру Брэдли много не урвать. Эта дама умеет торговаться. Но вот, наконец, об условиях договорились, подписали какую-то бумажку, и что же дальше?

Здесь воображение мне отказало. Дальнейшее представить себе было невозможно. Я очнулся от своих мыслей и заметил, что Джинджер наблюдает за мной.

— Рано или поздно, — сказала она, — кто-то должен выяснить, что же все-таки происходит в «Белом Коне».

— Как?

— Не знаю. Это не легко. Никто, кому пришлось там побывать, кто обращался к нам за услугами, никогда не скажет об этом ни слова. Но, кроме них, никто ничего не знает. Задача не из легких… Интересно…

— А что, если обратиться в полицию? — предложил я.

— Правильно. У нас теперь есть кое-какие данные. Их достаточно, чтобы возбудить дело, как вы думаете?

Я в сомнении покачал головой.

— Не знаю. Всякий вздор насчет подсознательного стремления к смерти. Может, и не вздор, но как это прозвучит в суде? Мы ведь не имеем представления, что там делают, на этой вилле.

— Значит, нужно выяснить что. Но как?

— Нужно все услышать и увидеть своими глазами. Но спрятаться там негде.

Джинджер энергично тряхнула головой и сказала:

— Есть только один путь. Нужно стать настоящим клиентом.

— Настоящим клиентом?

— Да. Вы или я, не важно, хотим убрать кого-то с дороги. Один из нас должен отправиться к Брэдли и договориться с ним.

— Не нравится мне это, — резко сказал я.

— Почему?

— Мало ли что может случиться.

— С нами?

— Возможно, и с нами. Но я думаю сейчас о жертве. Нам нужна жертва, мы должны назвать Брэдли какое-то имя. Его можно выдумать. Но они ведь станут проверять, почти наверняка станут, как вы думаете?

Джинджер помолчала минуту и кивнула головой.

— Да. Жертва должна быть определенным человеком с определенным адресом.

— Вот это мне и не по душе, — сказал я.

— И у нас должна быть веская причина избавиться от нее.

Мы замолчали, обдумывая свои возможности.

— Этот человек должен согласиться на наше предложение — а разве кто захочет?

Джинджер отвечала:

— Допустим, вы или я (мы это обдумаем) мечтаем от кого-то избавиться. От кого, например? Есть у меня милейший дядюшка Мервин — мне после его смерти достанется изрядный куш. У него только два наследника — я и еще кто-то в Австралии. Вот вам и причина. Но ему уже за семьдесят, и он немного свихнулся, и всякий поймет, что разумнее подождать немного, — разве что я попала в безвыходное положение, и мне страшно нужны деньги, а в это никто не поверит. Кроме того, он душенька, я его нежно люблю, и свихнулся он там или нет, он обожает жизнь, и я не хочу рисковать ни одной минутой его жизни. А вы? Есть у вас родственники, от которых вы ждете наследства?

Я покачал головой.

— Ни одного.

— Скверно. А если выдумать шантаж? Хотя уж больно много возни. Кому придет в голову вас шантажировать? Будь вы еще член парламента или министр, который пошел в гору. Или я. То же самое. Пятьдесят лет назад все было бы очень просто. Компрометирующие письма или фотографии в голом виде, а теперь никто и внимания не обратит. Теперь можно смело поступать, как герцог Веллингтонский, сказать им: «Печатайте — и идите к черту!» Ну что же еще? Двоеженство? — Она взглянула на меня с упреком. — Какая жалость, что вы никогда не были женаты. А то бы мы что-нибудь состряпали.

Меня выдало лицо. Джинджер сразу заметила.

— Простите. Я потревожила старую рану?

— Нет. Рана уже зажила. Это было давно.

— Вы были женаты?

— Да. Еще студентом.

— И что же случилось?

— Мы поехали в Италию на каникулы. Автомобильная катастрофа. Ее убило на месте.

— А как же вы?

— Она ехала в машине с другим.

Джинджер, видимо, поняла, как все было. Как я был потрясен, узнав, что девушка, на которой я женился, не из тех, кто хранит верность своему мужу.

Джинджер снова вернулась к делу:

— Вы поженились в Англии?

— Да. В отделе регистрации браков в Питерборо.

— А умерла она в Италии.

— Да.

— Значит, в Англии ее смерть не оформлена документом?

— Нет.

— Тогда чего же вам еще нужно? Все очень просто. Вы безумно влюблены в кого-то и хотите жениться, но не знаете, жива ли еще ваша супруга. Вы расстались с ней много лет назад и с тех пор ничего о ней не слыхали. И вдруг она появляется как снег на голову, отказывает вам в разводе и грозит пойти к вашей девице и все ей выложить.

— А кто моя девица? — спросил я в некотором недоумении. — Вы?

Джинджер возмутилась:

— Конечно, нет. Я не тот тип. Я свободно могу на все махнуть рукой и жить во грехе. Нет, вы отлично знаете, кого я имею в виду. — вот она подходит. Та величественная брюнетка, с которой вы всюду бываете. Очень образованная и серьезная.

— Гермия Редклифф?

— Она. Ваша девушка.

— Кто вам про нее рассказал?

— Пэм, конечно. Она, кажется, богата?

— Очень. Но ведь…

— Ладно, ладно. Я же не говорю, что вы женитесь на ней ради денег. Вы не из таких. Но подлые типы вроде Брэдли могут в это поверить… Прекрасно. Дело обстоит так. Вы собираетесь жениться на Гермии, как вдруг появляется жена. Приезжает в Лондон — и начинается история. Вы настаиваете на разводе — жена ни в какую. У нее мстительный нрав. И тут вы прослышали про виллу «Белый Конь». Держу пари на что угодно — Тирза и полоумная Белла решили тогда, что именно потому вы к ним и явились. Они это приняли за предварительное посещение, и потому Тирза так и разоткровенничалась. Она рекламировала свое дело.

— Возможно.

Я мысленно вернулся к тому дню.

— И вскоре после этого вы отправились к Брэдли, это тоже подтверждает ваши намерения. Вы на крючке. Вы возможный клиент.

— И все-таки они будут очень тщательно меня проверять.

— Непременно, — согласилась Джинджер.

— Выдумать фиктивную жену очень просто, но они потребуют деталей где она живет и все такое, и когда я начну вилять…

— Вилять не понадобится. Чтобы все прошло гладко, нужна супруга, и супруга будет! А теперь мужайтесь — супругой буду я!

Я посмотрел на нее. Или, вернее сказать, вытаращил глаза. Удивительно, как она не расхохоталась.

Постепенно я пришел в себя, и Джинджер продолжала.

— Не пугайтесь, — сказала она. — Я вам не делаю предложения.

Я обрел дар речи.

— Вы сами не понимаете, что говорите.

— Прекрасно понимаю. То, что я предлагаю, вполне осуществимо, и не придется втягивать в эту опасную затею ни в чем не повинных людей.

— Это значит втягивать вас в опасную историю.

— А это уже мое дело.

— Нет, не только. И вообще все это шито белыми нитками.

— Ничего подобного. Я все обдумала. Я снимаю меблированную квартиру, въезжаю туда с чемоданами в заграничных наклейках. Говорю, что я миссис Истербрук, — а кто может это опровергнуть?

— Любой, кто вас знает.

— Кто меня знает, меня не увидит. На работе я скажусь больной. Волосы выкрашу — кстати, ваша жена была брюнетка или блондинка? — хотя в наше время это не имеет значения.

— Брюнетка, — ответил я машинально.

— Вот и хорошо, ненавижу перекись. Намажусь, накрашусь, оденусь по-другому — и родная мать меня не узнает. Вашу жену никто не видел уже пятнадцать лет, никто и не сообразит, что это не она. И почему на вилле «Белый Конь» должны в этом усомниться? Они могут проверить регистрацию брака в архиве. Разузнать про вашу дружбу с Гермией. У них не возникнет сомнений.

— Вы не представляете себе всех трудностей, всего риска.