Карибский кризис. 50 лет спустя - Дмитрий Язов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После церемонии состоялся праздничный обед: кубинская сторона позаботилась о солдатах, а мы организовали обед для офицерского состава и почетных гостей. По русской традиции было много тостов и пожеланий. Обстановка за столами была искренняя и дружеская, общению не был помехой даже испанский язык: боевые друзья разговаривали языком сердца.
Но вот слова попросил А. И. Алексеев. Опытный дипломат искусно построил свое выступление. Он начал с того, что Советский Союз всегда оказывает социалистической Кубе бескорыстную крупномасштабную помощь. Нынешнее событие – передача самой современной военной техники молодым вооруженным силам революционной Кубы – лишнее свидетельство искренности нашей дружбы. И под конец своего выступления А. И. Алексеев нанес Раулю отлично рассчитанный «удар»: «Мы передаем вашей стороне совершенно безвозмездно эту современную технику, а товарищ Фидель даже не приехал, хотя мы знаем, что он здесь».
Рауль Кастро не мог не отреагировать. Вспыхнув, он вскочил из-за стола: «Вы что, хотите увидеть Фиделя? Он поехал на могилу к отцу с матерью! Поехали к нему!»
Обед быстренько скомкали, почетные гости направились на выход, и кавалькада машин рванула в путь.
Не проехали они и 60 километров – навстречу им небольшая колонна машин с Фиделем Кастро. Все развернулись и вместе поехали назад в Ольгин, где жил старший брат Фиделя – Рамон.
Встречу с кубинским лидером с глазу на глаз нашему послу тогда так и не удалось провести. Фидель тянул время…
Чего было больше в его поведении: детского нежелания делать то, чего не хочется, или тонкого психологического расчета умудренного опытом политика? Наверное, было и то и другое. Фидель Кастро всегда был фигурой яркой, независимой и самостоятельной, уверенной в себе и в своем историческом предназначении. А вот это-то как раз не хотели понимать или, по крайней мере, не хотели признавать в Москве.
Другой эпизод, характеризующий Фиделя, связан с отлетом его самолета из Ольгина в Гавану. Мне поручили срочно выехать в аэропорт и вручить кубинскому руководителю наш памятный сувенир: модель танка Т-55А, искусно сделанную из нержавеющей стали нашими полковыми умельцами. Я поднялся на борт самолета, в котором уже находился Фидель, и выполнил свою почетную миссию. В качестве переводчика выступал находившийся там же посол Алексеев. Фидель Кастро был очень тронут и, воспользовавшись моментом, попросил оценить уровень подготовки кубинской дивизии, которой мы передали свою технику. Я рассказал, что с кубинскими частями выполнены все упражнения по стрельбам и вождению, дивизия находится в отличной форме и имеет на вооружении самую современную военную технику. Фидель искренне меня поблагодарил, обнял и попросил передать свою признательность и благодарность всему личному составу моего полка.
В этот момент разразился сильнейший дождь, порывы ветра буквально сбивали с ног. Кубинскому лидеру доложили метеообстановку – вылет не рекомендуется.
Что в этой ситуации сделал Фидель?
«Бамос! – прозвучала его резкая команда. – Вперед!»
Вновь лично ощутить характер личности Фиделя Кастро мне довелось уже в 80-х годах. Непосредственной встречи с Ф. Кастро у меня как министра обороны СССР не было. С Раулем, напротив, мы встречались неоднократно. В 1988 году он приезжал в Москву, и мне было особенно приятно вручить ему юбилейную медаль «70 лет Вооруженным Силам СССР».
Но с именем лидера Кубинской революции в те годы у меня всплывают другие воспоминания. Я присутствовал на всех съездах партии, на которые в качестве гостя приезжал Фидель Кастро.
Представьте себе сцену: огромный зал Кремлевского дворца съездов весь заполнен людьми – делегатами и гостями съезда. Многие лица хорошо известны всей стране – это космонавты и артисты, писатели и военачальники, директора заводов и поэты. Пять с половиной тысяч человек. Настроение у всех приподнятое, радостное, все понимают важность момента. Съезд КПСС был тогда важнейшим событием в общественной жизни нашей страны, намечавшим стратегию развития на несколько лет вперед.
Украшенная лозунгами и цветами сцена еще пуста. В президиуме суетятся технические секретари, проверяя в последний раз микрофоны, раскладывая на столах справочные материалы.
И вдруг на сцену в президиум выходит Фидель Кастро.
Зал взрывается бурными аплодисментами, все встают, приветствуя лидера Кубинской революции. Минут пять зал сотрясают аплодисменты, никем не дирижируемые. Незабываемое впечатление! Эмоции делегатов были по-настоящему искренними, ибо любовь к Фиделю у нас в стране была огромной.
Вслед за тем выходил кто-нибудь из секретарей ЦК, появление его сопровождалось чисто формальными хлопками в ладоши, ну а уж затем – весь состав Политбюро. Тогда вновь зал вставал, а его своды сотрясались бурными аплодисментами. Только на этот раз – протокольными. Тщательно организованными и сдирижированными.
Вот какова была любовь нашего народа к Фиделю!
Почему у нас так любили, я бы даже сказал, обожали Фиделя? Конечно, за его дела, за те революционные преобразования на Кубе, которые неразрывно связаны с его именем. Но это – не единственная причина.
Фидель – одна из величайших харизматических личностей XX столетия.
Волею судьбы он родился на Кубе, а не на Волге. Здоровый и сильный бородач, немного неуклюжий в движениях; красивое и доброе лицо, простота в одежде и поведении. Чисто внешне он был настоящим русским эпическим богатырем. Именно так его подспудно воспринимали у нас в стране.
Мне иногда кажется, что любовь наших людей к нему была еще и своеобразным актом зависти. От наших лидеров Фидель отличался столь разительно, что не мог не вызывать народной симпатии. Даже чужой язык этому не был помехой.
В его глазах всегда было сопереживание и интерес – независимо от того, беседовал он с крестьянином или министром. Его речь – речь прирожденного трибуна – заводила народные массы. Он был прост и понятен народу и неизмеримо выше всех своих политических оппонентов.
Всего этого так не хватало высоким советским руководителям…
Что хотелось бы сказать в заключение о Фиделе Кастро, великом политике, человеке-легенде? Предоставим это сделать ему самому.
Весной 2002 года в швейцарской печати было опубликовано интервью кубинского руководителя, где ему был задан прямой вопрос: «Вам посчастливилось стать легендой при жизни. Будет ли она жить и после вашей смерти?»
В свойственной ему саркастически-философской манере Фидель Кастро парировал: «Я для этого ничего не делал. Это администрация Соединенных Штатов сделала из меня то, что называется легендой. То, что я еще жив, так это благодаря провалу их многочисленных попыток уничтожить меня. Конечно, и после моей смерти легенда будет жить. Может быть, одну мою заслугу нельзя переоценить: я столько лет боролся против такой мощной империи…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});