Доллары царя Гороха - Дарья Донцова

Глава 9

Ругая себя за глупость, я ушла из неуютной квартиры и попыталась выбросить из головы мысли об Аллочке, Вере и убогой алкоголичке. Сев в «Пежо», попробовала соединиться с Аней, услышала частые гудки и, окончательно раздосадованная, двинулась к ней домой. Очень хочется вернуть мокасины, они были представлены в магазине всего в единичном экземпляре.

Около двери Ани я наткнулась на молодого парня с чемоданчиком. Стоило мне очутиться на площадке, как он сердито воскликнул:

– Явились наконец! Разве так поступают? Вызвали монтера и удрапали! Я к вам в третий раз захожу, на мне невыполненный заказ висит! Вот, пришлось в нерабочее время к вам топать! Меня за несделанную работу ругают!

– Я сама разыскиваю хозяйку.

– Вот люди какие! – заворчал парень. – Уехала незнамо куда, а на меня начальство орет! У нас-то строго. Есть заявка – изволь отработать! Разведут грязищу, в дом не войти!

– Почему вы про грязь заговорили? – удивилась я, вспомнив хирургическую чистоту Аниной кухни, пластиковый стул, тапки и мытье рук под пристальным наблюдением хозяйки.

– Я почтовый ящик приоткрыл, – объяснил монтер, – так чуть не умер, такой запах шибает! Небось помойку неделю не выносила, кулема! Сейчас жара стоит, отбросы мигом гнить начинают!

Внезапно мне стало холодно. Я очень хорошо помню, как утром поднимала железную пластинку, закрывающую щель, и не почувствовала никакой вони.

– Валяется небось шнур по полу, – ворчал юноша, – весь перекрученный, его ногами шмурыгают, стулья сверху ставят и хотят, чтобы телефон работал! К кому ни зайдешь – грязища! У аккуратных людей аппараты не отказывают. Да вы сами понюхайте!

И он сердито ткнул пальцем в пластинку с надписью «Почта». Я невольно потянула носом и отступила в сторону.

Телефонист глянул на меня.

– Ну, убедились? Разве у хорошей хозяйки мусор гнить станет? Моя жена всегда ведро перед сном моет!

– Вы женаты? – машинально пробормотала я.

– Уже два месяца, – с гордостью ответил парень.

– А как вас зовут?

– Алексей Михайлович, – с достоинством сообщил юноша.

– Вот что, Алексей Михайлович, – прошептала я, – надо милицию вызывать. Это не ведро пахнет.

– А что же тогда? – удивился монтер.

– Ну… думаю… звоните в отделение.

Телефонист секунду молчал, потом развернулся и без всяких слов исчез. Я осталась перед дверью в полном одиночестве.

Следующие часы я провела, пытаясь заставить стражей порядка вскрыть дверь. Милиционеры сопротивлялись как могли. Сначала они не хотели ехать по указанному адресу, потом стали требовать домоуправа, понятых, затем долго искали слесаря, наконец где-то в районе девяти вечера все срослось, и дядька в мятой рубашке и грязных брюках, тихо матерясь себе под нос, ловко справился с замком.

Я хотела шмыгнуть внутрь, но была остановлена суровым сержантом:

– Погодьте, гражданочка.

Пока участковый и еще один мент осматривали помещение, я тряслась на лестнице, черт с ними, с мокасинами, ни за что не стану их искать.

Аню обнаружили в кухне. Смерть застала ее во время готовки. На плите стояла кастрюля, в которой виднелась чищеная, уже сильно почерневшая картошка. Хозяйка не успела залить ее водой, на мойке виднелась доска с горкой фарша и две луковицы. От мяса шел отвратительный запах. Аня лежала на полу.

Соседка, приведенная на место происшествия в качестве понятой, сначала мелко-мелко крестилась, а потом напала на участкового с вопросами:

– Чегой-то с ней приключилось?

– Умерла она, – спокойно ответил милиционер.

– Ой, убили! – заголосила бабка. – Чеченцы проклятые!

– Глупости-то болтать не надо, – рявкнул мент.

Судя по мокрым пятнам пота, расплывшимся на спине и груди, участковому было невыносимо жарко.

– Никто ее не трогал, – продолжал он, – никаких ран не видно. Небось сердце прихватило. Вон зной какой стоит! Духотища адова. Ваша соседка женщина тучная, таким всегда тяжельче. Вы того, ступайте, понадобитесь – позовем. И вы, гражданочка Васильева, можете быть свободной.

В полной прострации я села в «Пежо», добралась до Ложкина, увидела дом без крыши, сразу вспомнила все произошедшее с нами и покатила в Вербилки.

У ворот меня встретил Хуч.

– Мальчик, что ты тут делаешь? – удивилась я.

Мопс, всегда с визгом бросавшийся навстречу хозяйке, на сей раз проявил сдержанность. Пару раз лизнув мне руки, он с самым деловым видом скрылся в зарослях гигантских лопушистых растений, буйно раскинувшихся по всему участку Кисы.

Я прошла по тропинке в дом, миновала террасу, открыла ванную и увидела Дегтярева.

– Ой, извини! – вырвалось у меня. – Забыла, что теперь санузел один для всех!

Александр Михайлович повернул голову, и я перепугалась. Изо рта полковника пузырями вылезала белая пена.

– Тебе плохо? – кинулась я к нему.

Дегтярев отшатнулся, споткнулся ногой об унитаз и с размаху сел на него.

– Только не волнуйся, – залепетала я, – посиди, отдохни, сейчас все лечат! Может, врача вызвать?

Полковник молча смотрел на меня, потом приоткрыл рот, пены стало больше.

– Кеша! – заорала я.

– Ну что еще? – донеслось из коридора, и в ванную вошел Аркадий.

Увидев полковника, Кеша вовсе не испугался, а почему-то начал ругать Дегтярева:

– Мы ведь договорились не пользоваться туалетом. И вообще, чем вы тут занимаетесь? Мать, оставь полковника одного! Александр Михайлович, какого черта…

Дегтярев схватил полотенце и принялся вытирать лицо.

– Что значит: мы решили не пользоваться туалетом? – удивилась я. – И потом, полковнику плохо!

– И тебе сейчас не лучше будет, – неожиданно заявил приятель, – попробуй-ка почисти зубы минеральным, сильно газированным «Перье»!

– Зачем же брать для этих целей «Перье»? – окончательно растерялась я.

– Затем, что воды нет! – сообщил Кеша.

– Какой?

– Никакой! Ее отключили.

– Совсем?

– Ага, – кивнул Дегтярев, избавившись от остатков зубной пасты, – мы звонили диспетчеру, он сказал, завтра будет.

– Бред, – вскипела я, – в Ложкине всегда есть вода!

– У нас там своя скважина с насосом, – вздохнул Кеша.

– А как душ на ночь принять? – недоумевала я.

– Никак, – пожал плечами Аркашка, – вот полковник решил почистить зубы и остался недоволен. Лично я лягу спать грязным.

– Есть идея! – воскликнул Дегтярев.

– Ну? – обрадовалась я. – Говори.

– Недалеко от крыльца стоит бочка, – хитро прищурился полковник, – Кешка сейчас сгоняет в супермаркет, притащит пятилитровые бутылки с водой. Мы их туда выльем, нагреем кипятильником и вымоемся. Можно считать, что сидишь в японской бане.

– Ты еще и издеваешься! – подскочила я. – Ладно, с мытьем понятно, но, прости, конечно, как же пользоваться унитазом?

– Это к Хучику, – с абсолютно серьезной миной заявил Кеша.

– Ты о чем? – насторожилась я.

– Впрочем, можешь посоветоваться с Банди, Снапом и Черри, – засмеялся коварный Аркадий, – подскажут, под каким кустом удобнее присесть. Мы так решили – дамская половина справа от крыльца, мужская – слева!

Хохоча во все горло, Дегтярев и Аркадий ушли. Я осталась одна в совершенно бесполезной ванной комнате. Потом вспомнила, что в косметичке есть упаковка влажных салфеток, вытерла ими руки и стала думать, как снять с лица косметику.

– О-о-о, – полетел из кухни вопль, – помогите скорей!

– Сюда! Все! Быстро!

Напуганная донельзя, я вбежала в пищеблок и увидела отчаянно голосящую Зайку с… оторванной дверью холодильника в руках. На полу валялись разбитые яйца и растекалась лужа молока.

– Вот это силища! – восхитилась Маня. – Дверцу оторвала!

– Ольгунчик, – спросил Кеша, – как ты умудрилась?

– Не знаю, – затопала ногами Зайка, – она сама упала! Повесьте ее немедленно назад! Быстрее, мне тяжело!

Через несколько минут беспорядок был ликвидирован. Наши собаки не любят сырые яйца, зато кошки с огромным удовольствием вылизали линолеум.

– Завтра же купим новый рефрижератор, – злилась Ольга.

– Ерунда, – сказал Дегтярев, – зачем деньги зря тратить. Будем этот аккуратно открывать, и все!

Оставив домашних, я пошла в спальню, рухнула на продавленный матрац и попыталась заснуть, но умоститься никак не удавалось. Подо мной катались непонятные комки то ли ваты, то ли поролона. От спинки кровати пахло пылью. Повертевшись с полчаса, я встала, натянула халат и отправилась, так сказать, на пленэр [2].

Во дворе было очень тихо. Воздух слегка посвежел, на небе сияла огромная бело-желтая луна и сверкали крупные, неправдоподобно яркие звезды.

Я осмотрелась. Так, прямо перед носом кусты ежевики, она колется, чуть правее заросли крапивы… Выбрав удобное местечко, я залезла под дерево и вдруг увидела чуть поодаль, за стволом дерева огромную собаку, жуткую, лохматую, белую, с бешено вращающимися темными глазами. Чудище не мигая уставилось на меня.