Роман с убийцей - Вячеслав Жуков

– Да. Это я, – сказал водитель, ласково улыбаясь. – Ты рада? – Он выглядел так, словно наконец-то встретил именно ту девушку, которую всю жизнь искал. И теперь безумно был рад этому.

У Жанны эта встреча вызывала лишь огорчения. И к чему задавать дурацкий вопрос. Его бы привязать вот так к кровати, тогда бы Жанна спросила, рад ли он. А может быть, и вообще ни о чем не стала бы его спрашивать. К нему она питала неприятные чувства, чего не могла скрыть. Они отражались на ее лице, глядя на которое, он перестал улыбаться. Разочарованно покачал головой.

– Не говори ничего. Сам вижу, ты не рада, – сказал он и протянул к ее шее руки.

Вот негодяй, подумала Жанна, потому что в ее понимание только такой человек может глумиться над беспомощной женщиной. И она завертела головой, когда он стал расстегивать замок на цепочке с увесистым кулоном.

Ни цепочка, ни тем более кулон не были помехой для сексуального акта. Если хочет трахнуть ее, трахал бы так. Лучше бы руки развязал, идиот. Уж Жанна сумела бы приласкать его.

– Зачем ты снимаешь с меня цепочку? – Жанна изо всех сил старалась показать, что не очень-то боится его. Ведь привязав ее к кровати, он, наверняка, надеется на ее беспомощность. Значит, нельзя ему давать шанс. Поэтому она считала, что поступает так единственно верно в такой ситуации. Она даже попыталась укусить его за палец.

– Ух ты, какая кусачая, – усмехнулся он. – Ты мне нравишься.

– Тогда, может быть, развяжешь мне руки? – решила Жанна воспользоваться ситуацией, но как оказалось, безуспешно.

Он отрицательно покачал головой. Тогда Жанна решила поменять тактику.

– Послушай, оставь цепочку с кулоном. Они тебе что, мешают? Это дорогой для меня подарок.

Он рассмеялся.

– Зато они мешают тебе.

– Мне? – Жанна удивленно глянула на него. Чего он мелет? Сколько носила цепочку с кулоном и не знала, что они ей мешают. Ну дает, чувак!

– Тебе, тебе, – согласно кивнул он и тут же спросил: – Зачем тебе столько перстней, колец? Зачем на такой прелестной шейке, – провел он рукой по Жаниной шее, – висит такая увесистая цепь с этим большим кулоном?

Жанна облизала сухие губы, когда он чуть сдавил ее шею.

– Отпусти, придурок чертов! Ты меня задушишь. Чего тебе вообще надо? – с хрипотцой выговорила она.

– А зачем тебе это знать? Лучше давай я скажу, чего хотела ты…

Жанна фыркнула. Очень нужно его мнение. Но ее пренебрежение, его не остановило. И посмотрев на девушку, он сказал:

– Ты хотела повыпендриваться. Что вот ты какая крутая. Так ведь? Отвечай!

Жанна не ответила. Понимая, в ее положение, все что она скажет, теряет смысл и ее мнение для него ничто. Оно для этого придурка ничего не значит.

– Ты хотела мужского внимания? Наслаждений? Или я не прав. Чтобы мужчины увивались за тобой, оборачивались вслед тебе. А женщины завидовали. Но разве без всего этого золота ты менее красива? – он расстегнул пуговицы на ее блузке, пялясь на груди.

– Ничего я не хотела. Это все твои нездоровые фантазии. Мне просто нравится носить золото. Тебе этого не понять. А мне нравится и все.

Кажется, он не хотел верить ей. И в подтверждение, покачал головой.

– Э-э, нет, – сказал он с улыбкой. – Так не бывает. Золото носят для чего-то. – Потянувшись, он дотронулся до ее правой руки.

А Жанна подумала о том, что попала не просто к насильнику, который хочет ее трахнуть и выкинуть из своей лачуги. Вот псих несчастный. Теперь она мучительно думала, как бы не дать ему повода свихнуться окончательно. Ей бы только выбраться отсюда. Потом бы она сразу прямиком побежала в ментовку. И пусть такого негодяя сажают в тюрягу как минимум лет на пять.

Он аккуратно снял с ее правой руки два золотых перстня и кольцо, которое Жанна носила на безымянном пальце для понта, когда хотела, чтобы незнакомые мужики думали, что она замужем и не приставали.

Сегодня, перед тем, как ехать к Олесе, надела это кольцо. Теперь оно оказалось в руках безмозглого грабителя, да к тому же еще и отъявленного негодяя. Судя по всему, развязывать ее он не собирается. А ей остается только мириться с его действиями и надеется, что все-таки удастся выбраться отсюда.

И Жанна даже постаралась сделать вид, что эти украшения ничего не значат для нее. Сказала, добавив в голос побольше безразличия:

– Ладно. Забирай эти побрякушки, если они тебе так нравятся.

Он утвердительно кивнул на сказанное ею.

– Я всегда беру все, что мне нравится. Поняла? Шлюха!

Такое оскорбление Жанну задело. То, что она лежит здесь перед ним связанная, это еще не повод называть ее шлюхой. В конце концов, сюда она попала не по доброй воли. Об этом она и сказала ему.

– Ты здесь потому, что я так захотел, – произнесено это было с таким величием, от которого Жанне сделалось тошно.

Тоже мне Бонапарт, подумала она и сказала:

– Да. Я поняла.

Она искоса глянула на свою левую руку. Там на среднем пальце она носила большой золотой перстень, который уже давно не снимала. Сустав на этом пальце был поврежден, распух, и хрящ затвердел. Жанна всегда носила перстень поближе к суставу, прикрывая его и стесняясь этого небольшого уродства.

Боже милосердный, только бы этот придурок не вздумал стянуть этот перстень с пальца. Ведь он не снимается, успела она подумать. И словно услышав ее мысли, он взялся за перстень. Для начала повертел его на пальце.

– У меня сустав поврежден. Перстень не снимается, – сказала она грабителю, видя что все попытки его завладеть перстнем, напрасны, а ей больно палец.

– Сейчас снимем, – ответил он, силясь стянуть перстень.

– Что ты делаешь? Мне же больно, – закричала Жанна.

– Придется потерпеть. Сначала будет больно, а затем наступит облегчение. Всегда так, – произнес он нечто похожее на проповедь начинающего священника.

Хотя самой Жанне сейчас было не до проповедей.

– Надеюсь, ты не собираешься ломать палец?

Казалось, ее замечание прозвучало даже очень своевременно. Он перестал стаскивать перстень и вроде как бы призадумался, после чего сказал:

– Зачем ломать? Есть и другой способ. Получше.

– И какой же он? – спросила Жанна, надеясь, что он пойдет за мылом. Хотя это тоже будет мартышкин труд. Сколько не мыль, сустав от этого меньше не станет, и перстень все равно не пройдет по нему. Однажды Жанна пробовала и у нее ничего не получилось. И у него не получится, зря только пытаться будет.

Но он придумал, кое-что другое, и Жанна испуганно дернулась, когда увидела, что он достал из кармана брюк опасную бритву. Что это за предмет, Жанна хорошо представляла. Острей ее, пожалуй, разве что клинок из дамасской стали.

Именно сейчас она вспомнила, что совсем недавно читала в какой-то газете о появившемся в городе маньяке, который грабит и убивает девушек. Но там писали про вокзалы, а она села к этому психу в машину почти что в самом центре Москвы. Неужели он вот так свободно раскатывает по всему городу в поисках своих жертв.

Он ловко крутанул бритву в руке, разложив ее, как нож «бабочку».

– Эй, ты чего? Не надо, – закричала Жанна, догадавшись, что он собирается сделать. – Пожалуйста… ну попробуй его снять. Вот увидишь, он обязательно снимется. Надо помылить палец… – Она сама не верила в то, что говорила, но ей важно было в этом убедить его. А что, если у него и в самом деле получится с мылом.

Он изо всех сил тянул перстень, покручивая его то в одну то в другую сторону по опухшему суставу. Матерился на Жанну последними словами.

– Ну пожалуйста. Я прошу тебя. Принеси мыло. Развяжи мне руки. Я его сама сниму, – пообещала она в глубине души еще надеясь на чудо.

В ответ он только грубо выругался и плюнул с досады на пол. И вдруг замахнувшись, ударил бритвой по пальцу. Отсек его по самый сустав.

– И мылить не надо, – усмехнулся он, снимая перстень с отсеченного пальца.

Жанна взвизгнула, задергавшись на кровати. Невыносимая боль пронзила руку от кисти к локтю, а потом дальше к плечу. Из раны брызнула кровь. Но ужасный человек с окровавленной бритвой в руке даже не думал оказать ей хоть какую-то помощь. Наоборот, ее мучения, явно доставляли ему радость.

Заглянув в ее залитое слезами лицо, он улыбнулся. И Жанна поняла: он не способен на жалость. Этот садист не знает, что это такое.

Он протянул руку к серьге на ее правом ухе. Жанна попыталась увернуться, но он поймал ее за ухо.

– Какие у нас ушки, – промурлыкал он, потрогав ее золотую серьгу с бриллиантом.

– Не надо. Умоляю. Не делай мне больно. Серьги легко снимаются. Расстегни их и возьми. Прошу, не убивай меня. У меня дома есть деньги. Я привезу тебе их, только отпусти меня.

– Как с твоей стороны мило, – произнес он доверительным тоном и улыбнулся. – Ты привезешь мне свои деньги. – Но тут же тон его изменился, а улыбка исчезла с лица. Теперь в голосе послышалась злая ирония. – Ты хочешь, чтобы я тебе поверил и отпустил?

Жанна закивала.

– Да. Очень хочу. Пожалуйста… Будь милосерден. У меня – больная мать. Она не переживет, если со мной что-нибудь случится, – она побоялась, не стала вот так впрямую говорить о своей смерти. Все же хотелось надеется, что этот изверг еще одумается. Ведь она не сделала ему ничего плохого.