Предводитель волков - Александр Дюма

Ему казалось, что, будь у него такой милый ангел-хранитель, дьявол, каким бы сильным и изворотливым он ни был, не осмелится переступить порог его дома.

— Ну вот! — сказал он. — Еще одно средство: если мессир сатана будет уж очень донимать меня, я немедленно попрошу руки Аньелетты у ее бабушки, женюсь на ней, и, если я не смогу осенить себя крестным знамением и не вспомню слов молитвы, моя прелестная женушка, которая не продалась дьяволу, сделает это вместо меня.

Придя к такому компромиссу и немного успокоившись, Тибо подбросил оленю травы в кормушку, чтобы тот хорошо выглядел и был достоин святых женщин, которым предназначался; затем он убедился, что подстилка достаточно мягкая и животное сможет удобно устроиться.

Ночь прошла спокойно и даже без дурных сновидений.

На следующий день сеньор Жан снова охотился.

Но на этот раз собаки преследовали не пугливого оленя: они гнались за волком, которого Маркотт утром выследил и окружил.

Это был матерый волк.

Ему, вероятно, было немало лет, хотя, подняв его, охотники с удивлением заметили, что шерсть у него совершенно черная.

Но, черный или серый, он был смел и дерзок, и охота барона Жана обещала быть не из легких.

Волк, подвергшийся нападению около Вертфея, в глуши Даржана, пересек поле Метар, оставил слева Флёри и Дампле, перебежал через дорогу на Ферте-Милон и скрылся у Ивора.

Там он переменил направление, спутал следы, вернулся назад, и так точно повторил свой прежний путь, что конь барона Жана попада́л копытами в оставленные утром отпечатки.

Вернувшись в окрестности Бур-Фонтена, волк стал бегать взад и вперед, а потом повел охотников на то самое место, где вчера начались все неприятности, а именно — к хижине башмачника.

Тибо, приняв решение, о котором мы уже говорили, собирался вечером навестить Аньелетту, а с утра пораньше взялся за работу.

Вы спросите, почему Тибо, вместо того чтобы заниматься трудом, приносившим, по собственному его признанию, так мало дохода, не поспешил отвести своего оленя к монахиням в Сен-Реми.

Он поостерегся это сделать!

Никак нельзя было среди бела дня идти через лес Виллер-Котре с оленем на привязи.

Что бы он сказал первому встречному сторожу?

Нет, Тибо собирался выйти из дома в сумерках, свернуть вправо, через просеку Саблоньер попасть на дорогу Висельника на равнине Сен-Реми, в двухстах шагах от монастыря.

Как только Тибо услышал звуки рога и лай собак, он поспешил завалить дверь, ведущую в хлев, где он спрятал зверя, огромной кучей сухого вереска, чтобы совершенно скрыть вход от глаз охотников и их сеньора, если они случайно, как вчера, остановятся у его хижины.

Затем он с необычайным пылом взялся за работу и глаз не поднимал от пары сабо, которую вырезал.

Вдруг ему показалось, будто кто-то скребется в дверь хижины.

Он собирался открыть дверь, однако она отворилась сама, и, к крайнему изумлению Тибо, на задних лапах вошел черный волк.

Оказавшись на середине комнаты, он по-волчьи уселся и уставился на башмачника.

Тибо схватил лежавший поблизости топор и приготовился достойно принять странного посетителя: желая испугать его, он занес топор у него над головой.

Но волчья физиономия приняла чрезвычайно насмешливое выражение.

Зверь расхохотался.

Тибо впервые в жизни слышал, чтобы волк смеялся. Часто говорят, что волки могут лаять по-собачьи. Но никто никогда не рассказывал, что волк может смеяться, как человек.

И что это был за смех!

Тибо до смерти испугался бы человека, у которого был бы такой смех; он опустил занесенную руку.

— Клянусь сеньором с раздвоенным копытом, — сказал волк густым и звучным голосом, — вот это шутник! Я по его просьбе присылаю ему лучшего оленя из лесов его королевского высочества, а он за это собирается раскроить мне череп топором; вот она, человеческая благодарность: ничем не лучше волчьей.

Услышав человеческий голос, исходивший от животного, Тибо выронил топор; колени у него задрожали.

— Ну, будем вести себя разумно, — продолжал волк, — и поговорим как добрые друзья. Вчера ты захотел получить оленя, принадлежащего барону Жану, и я сам привел его в твой хлев, а чтобы он не убежал, сам привязал его к кормушке; по-моему, я заслужил чего-нибудь получше удара топором.

— Да кто вы такой? — спросил Тибо.

— А, так ты не узнал меня, вот в чем дело!

— Вы сами понимаете: мог ли я узнать друга под этой гадкой шкурой?

— Гадкой! — повторил волк, кроваво-красным языком наводя глянец на свою шерсть. — Черт возьми! На тебя не угодишь. Но дело не в моей шкуре. Собираешься ли ты заплатить за оказанную тебе услугу?

— Конечно, — ответил растерянный башмачник. — Но хотелось бы знать ваши требования. О чем идет речь? Скажите, что вам угодно.

— Прежде всего я хочу стакан воды, проклятые собаки совсем загнали меня.

— Сию минуту, сеньор волк.

И Тибо поспешил к роднику, бившему в десяти шагах от его хижины.

Эта поспешность доказывала, насколько он был счастлив так легко отделаться.

Он с глубоким поклоном поставил перед волком миску с чистой, прозрачной водой.

Волк, с наслаждением вылакав содержимое миски, разлегся на полу, вытянув лапы на манер сфинкса.

— Теперь слушай меня, — сказал волк.

— Значит, это еще не все? — дрожа, спросил Тибо.

— Черт возьми! Есть еще одно дело, и очень срочное, — ответил черный волк. — Ты слышишь лай собак?

— Еще бы! Я слышу, что они приближаются и через пять минут будут здесь.

— Так вот, мне надо от них отделаться.

— Отделаться! Но как? — воскликнул Тибо, вспомнив, чего ему стоило вчерашнее вмешательство в охоту барона Жана.

— Ищи, соображай, придумай что-нибудь.

— У барона Жана злые собаки, сеньор волк, и то, о чем вы просите, означает спасти вам жизнь. Если они вас нагонят, то сразу разорвут в клочья; скорее всего так оно и будет. Впрочем, — прибавил Тибо, считая, что настал его черед требовать, — что я получу, если помогу вам избежать этой неприятности?

— Как что? А олень?

— А вода? — возразил Тибо. — Мы квиты, любезный волк. Теперь мы можем, если хотите, заключить новую сделку — я готов.

— Пусть так! Говори быстро, чего ты хочешь от меня.

— Другие на моем месте, — сказал Тибо, — конечно, воспользовались бы своим и вашим положением и потребовали бы всего сверх меры: сделать их богатыми, могущественными, знатными; откуда я знаю, чего они еще захотели бы! Я не таков: вчера я хотел оленя, и вы мне его дали, это правда; но завтра я могу еще чего-нибудь захотеть. С некоторых пор я охвачен каким-то безумием, у меня все время возникают желания, а у вас не всегда будет время выслушать меня. Сделайте так, чтобы все мои желания исполнялись, если вы сам дьявол или кто-то в этом роде.