Маска леопарда - Каору Куримото

Башня тоже была сложена из камня, ее заполнял такой же холодный воздух. Винтовая лестница оказалась настолько узкой, что по ней едва можно было идти вдвоем. Вскоре она вывела к коридору, по сторонам которого виднелось несколько каменных дверей. Командир приказал открыть камеру, предназначенную для Ремуса и Гуина.

После этого появился тюремщик в тюрбане, кажется, калека. Он отпер ближайшую дверь. Гуин спокойно вошел в камеру. Ремус кинулся к сестре, но стражники оторвали его от нее, втолкнули в камеру и закрыли дверь. Близнецов разлучили впервые в жизни.

Командир приказал отвести Ринду в противоположную комнату.

— Мне это не нравится, — возразил тюремщик. — Там ожидает казни молодой демон.

— И все еще не дождался? — удивился командир. — Ну, а что другие камеры?

Тюремщик улыбнулся, демонстрируя желтые зубы.

— Для этой девчонки осталась лишь одна камера на самой вершине башни.

— На вершине? — переспросил командир и задумался, потом снова двинулся по лестнице.

Его колебания и смех тюремщика привели Ринду в недоумение. Что же ее ждет впереди? От этих неотесанных варваров можно ожидать все, что угодно. Девочка остановилась и уставилась вверх, так что ее пришлось подталкивать.

Дверь в маленькую камеру, находившуюся на самой верхней площадке, отворилась со скрипом. Внутри было темно и пахло плесенью. Прикусив губу, Ринда шагнула туда и закрыла глаза. Дверь захлопнулась с громким стуком, потом повернулся ключ.

— Довольно сильная девочка, — донесся из-за двери приглушенный голос.

— Но проведя здесь всего одну ночь, она будет плакать и просить пощады. — Раздался громкий смех, затем удаляющиеся шаги. Ринда решила, что ее просто пытаются запугать. Обхватила себя руками и открыла глаза.

Внезапно девочка почувствовала чье-то дыхание. Кровь отлила от лица, по спине пробежали мурашки. Из темноты на нее глядели чьи-то глаза, горевшие дикой яростью.

3

Ремус моргнул от тусклого света. Единственное окно находилось слишком высоко. Когда глаза привыкли к полумраку, стала видна убогая обстановка — стулья, застеленные шкурами, и маленький столик с кувшином воды. Кое-как тут можно было освоиться.

— Гуин! — позвал мальчик. Он слышал, как задвинулся тяжелый засов и раздались удаляющиеся шаги. — Гуин, почему нас с сестрой разлучили? Как думаешь, она уцелеет?

Гуин смог дотянуться до окна, но ничего интересного не увидел. Кругом тянулись унылые строения крепости, вдалеке поднималась гряда фиолетовых гор. Равнину делила надвое чернильная лента реки Кес. Вид был довольно унылым, картину усугублял сгоревший накануне лес.

— Не знаю, — ответил воин, отворачиваясь от окна.

— Но… — У Ремуса защипало глаза, и он нервно потер их.

— Если будешь дергаться, ничем ей не поможешь, — сказал Гуин. — Твоя сестра очень храбрая и сможет многое вынести.

— Но этот жуткий Черный Граф… — начал Ремус, но неожиданно зажал себе рот руками.

— Что такое?

— Я слышу какой-то шум.

— Должно быть, это ходит охрана, — предположил Гуин.

— Нет, это что-то еще! — покачал головой мальчик, напряженно прислушиваясь, потом указал на левую стену. — Звук доносится оттуда. Послушай-ка хорошенько!

Гуин ничего не расслышал и пожал плечами. Но Ремус снова указал на стену.

— Слышишь? Как будто кто-то скребется.

— Хм-м, — протянул воин, теперь тоже уловивший странный звук.

— Что это такое?

— Должно быть, крысы.

— Но…

Гуин задумался, глядя на него. Хотя наследники Парросского трона были близнецами, они внутренне совсем не походили друг на друга. Сестра всегда стремилась к главенству, а брат напоминал еще неоперившегося птенца, опасающегося покинуть гнездо.

— Конечно, крысы, — усмехнулся Гуин и вдруг замолчал.

Скрежет прекратился, кто-то начал стучать в стену. Глаза Гуина засверкали.

— Нет, это не крыса, — произнес он таким тихим голосом, что Ремус едва расслышал. — Если только здешние не обладают разумом и не превосходят обычных размерами. Эти твари, конечно, могут грызть стену, но вряд ли они способны подавать сигналы.

— Гуин, — прошептал мальчик, — должно быть, в соседней камере кто-то есть.

— А… — произнес воин, и в этот момент из стены начал выдвигаться камень.

Гуин успел поймать его, чтобы шум не привлек внимания стражника. Из образовавшегося отверстия донесся приглушенный смех.

— Наконец-то, — произнес мужской голос, довольно молодой и бодрый. — Вот теперь можно как следует поговорить.

Ремус хотел что-то ответить, но Гуин положил руку ему на плечо и отвел от стены. Кто знает, может быть, это какая-то уловка Черного Графа?

Не услышав ответа, человек, находившийся в соседней камере, произнес с сомнением:

— Эй, есть там кто-нибудь? Вы бы могли ответить, что никого нет, но ведь это бессмысленно. Я слышал сквозь дрему шаги множества ног и то, как дверь открылась. А захлопнув ее, меня окончательно разбудили. В общем, я знаю, что вы там!

Гуин и Ремус переглянулись. Гуина вновь посетили подозрения, но все же голос незнакомца показался ему приятным.

— Эй, вы слышите? Или так напуганы, что боитесь разговаривать? Или вас так замучили, что вы не в силах шевелить языком? В таком случае ответьте хоть стоном! Или ждете, пока я представлюсь? Я совсем забыл о манерах. Торчу здесь уже давно, с тех пор, как высказал этому прогнившему графу все, что о нем думаю, и схватился за меч. Меня зовут Иставан Валачский. Я прослужил в Торусе всего несколько дней, и после этого меня отправили в этот склеп. Ведь вся Стафолосская Застава не подходит для живых, верно?

— Что это значит? — спросил Гуин, забыв об осторожности. Но услышав ответ, снова заволновался.

— Ага, кто-то все-таки есть! Но что за голос! Может быть, ты из талуанских великанов, живущих на севере? Или лагонских варваров, или носферусских демонов? Ты разговариваешь так, будто твой рот набит сырым мясом врагов! Но кем бы ты ни был, тебе не хочется здесь оставаться. Спрашиваешь, почему здесь склеп? Да потому, что этот гниющий граф — живой мертвец. Я служу наемником с двенадцати лет, видывал множество крепостей и часто бывал на поле битвы, а зачастую жил в свинарнике, но в подобное место еще не попадал. Итак, я представился, теперь ваша очередь.

— Меня зовут Гуин, — выговорил тот как можно четче. — Меня поймали в лесу. Кажется, Черный Граф хочет, чтобы я сражался для него на турнирах.

— Охотно верю, — откликнулся Иставан по-прежнему дружелюбно. — Этот старый мерзавец всю жизнь наживался за счет невольников. Мы, наемники, немногим отличаемся от них. Ты не предлагал свой меч герцогу монгаулов?