Моя дорогая Марта… - Николай Игоревич Епифанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Марта не знала, что за хаос происходит у нее в голове. Ее тянуло то в одну, то в другую сторону, а она вместо того, чтобы разобраться с вопросами, отмахивалась от них, как от назойливой мухи, не собиравшейся просто так сдаваться.
Спасали школьные занятия и тайная игра на скрипке. К счастью, ей удалось побывать на занятиях Кристины Федоровны. Они выбирали произведение, с которым Марта могла бы выступить на концерте и даже остановились на одном не самом сложном варианте, но он не нравился юной девушке, поскольку она не чувствовала в композиции никакой жизни. Кристина Федоровна пыталась ее уговорить и объяснить, почему следует играть именно это произведение, но при этом понимала, что упрямство юной ученицы окажется сильнее.
В школе дела шли, как обычно. Все, как всегда. Ни лучше, ни хуже, ни хорошо, ни плохо. С Мартой никто не общался кроме Снежаны, да и та на этой неделе частенько заговаривалась с одноклассницами, то и дело оставляя подругу одну. Марту это злило. Она не давала имен своим чувствам, но то была самая настоящая ревность. Несмотря на то, что Снежана звала ее с собой, Марта не могла пересилить себя. Она не хотела, не видела в этом смысла и оставалась сидеть вдали, злобно поглядывая на смеющихся девочек. А на самом деле за всеми этими надуманными причинами скрывались мысли о том, что о ней подумают. Вдруг засмеют за одежду и прическу, или она что-то не то скажет, а может и еще хуже… Но это «хуже» оставалось только вспышкой короткого воспоминания об отражении в зеркале.
Пожалуй, худшим моментом за неделю оказался вечер четверга, когда Марта вернулась домой после занятий на скрипке. Отец сидел на кухне демонстративно громко размешивая сахар в чае.
– Привет, – сказала Марта, еще с порога чувствуя настроение отца.
– Привет, – мрачно ответил он. – Ужинать будешь? Мама прилегла, но еда в холодильнике.
– Что-то случилось?
– Я просто хочу понять. Мы неделю назад буквально говорили с тобой, и на дне рождении тети Тани ты сказала, что согласна с тем, что со скрипкой надо заканчивать. Тогда какого черта ты с ней вечно куда-то таскаешься? Ты думаешь мы с мамой слепые? Мы видели, как ты проскальзываешь, считая, что ушла незаметно.
– Пап, я ведь не делаю ничего плохого.
– Как не делаешь? – отец непонимающе развел руками.
– Я не пью ни с кем во дворе, не прогуливаю школу, не краду, я только занимаюсь тем, что мне нравится.
– Но твое это вот «нравится» – это трата золотого времени. Когда надо учиться и готовиться к институту. Ты понимаешь сколько книг ты могла бы прочитать, если бы не пиликала на скрипке?
– Я читаю книги. Я люблю читать…
– Не эти! Твои фентези-фигетензи и что там еще? Детективы. Никакой пользы не приносят. Это просто развлечение. Я говорю о серьезных книгах. Через два года ты закончишь школу. И что? Куда ты пойдешь?
– Я…
– Вот скажи: я не знаю, – прервал ее отец, но был абсолютно прав в том, что она собиралась сказать. – Молчишь? Что? Может быть, еще в музыкальное пойдешь?
– А почему нет?
– Потому что это не профессия. Ты не Моцарт и не Бетховен в конце концов.
– Но ты даже не слышал…
– А мне не надо слышать. Ты не училась музыке с раннего возраста и не придумывала сонаты еще до того, как научилась ходить. Это тебя бабушка надоумила, а ты ей поверила.
– Пап, почему ты такой? Из-за дедушки? – выпалила Марта и почувствовала, как душа ушла в пятки.
– Да, почему вы все примешиваете сюда моего отца? – его голос стал значительно громче и был недалек от крика. – Твой дедушка никаким образом не связан с тем, что я хочу, чтобы моя дочь получила настоящее образование.
– Но он же был музыкантом. Ты считаешь, что у него плохое образование? – Марта не понимала, почему продолжает рыть себе могилу, но не могла остановиться.
– Запомни раз и навсегда. И чтобы я больше никогда не слышал этих вопросов. Твой дедушка был музыкантом совсем в другой стране, где это ценили, а потом он почти ничего не зарабатывал. Ты еще ребенок и тебе не понять, но я, как взрослый, тебе говорю: если бы не твоя бабушка, которая продолжала вкалывать, то они бы умерли от голода.
– Мне казалось…
– Что тебе казалось?
– Ничего, – Марта обессиленно опустила голову.
– Что тебе казалось? – отец по отдельности произнес каждое слово.
– Мне казалось, что ты просто скучаешь по нему. И поэтому тебе не нравится слушать скрипку.
– Ей казалось, – отец стукнул кулаком по столу и тяжелыми шагами вышел из кухни.
Удивительно, но отец не сказал ничего о мыслях Марты. Он не отрицал, но и не соглашался. Стоило ему исчезнуть в коридоре, как из-за угла появилась мама. Она думала, что факт ее чудеснейшего появления сразу после ухода отца останется незамеченным, а вот Марта уже заранее знала, что именно так и будет. На протяжении всего разговора мама, наверняка, стояла за углом, а теперь пришла пожалеть несчастную обиженную дочь. Важно заметить, что именно пожалеть, а не поддержать.
Любовь к родителям, да и родителей к детям имеет странную и таинственную природу. Она прекрасна в своей безграничной искренности, но от того она может быть и жестока, ведь понятие любви каждый понимает по-своему.
Для отца Марты любовь заключалась в том, чтобы заставить дочь пойти по единственно пути, который он считал абсолютно правильным. В этом он видел безопасность, успех и даже способ воспитания, который в будущем поможет ей не сбиться в дороге.
Мама Марты искреннее жалела дочь, когда ее кто-то обижал. И это по-своему было очень важно, но самой Марте часто не хватало поддержки.
И несмотря ни на что Марта любила их обоих. Она считала, что правильнее будет подчиниться папе, принять жалость мамы, и тогда, возможно, все будут счастливы. Но сама не хотела этого. Она не хотела проживать свою жизнь по чужим правилам, тем более тогда, когда ее мечты не имели ничего плохого, а скорее наоборот были возвышены и прекрасны. Ее сердце и здесь тонуло в противоречиях, к которым она привыкла, и не пыталась распутать клубом.
– Не расстраивайся, – сказала мама и тихонько обняла дочку за плечи.
– Я же ничего плохого не сделала, – всхлипнула Марта
