Категории Б - Иван Валеев

Герцог Лабрадорский появился, когда настала пора ужинать. Он, не отвечая на расспросы, накинулся на еду, слопал две банки тушенки, запил чаем и сказал в пространство:

— Что-то тут не так.

И снова замолчал, а через несколько минут заявил:

— Нам с вами, старина, предстоит кое-что выяснить. Скорее всего — прямо сейчас.

— Ну что вы, герцог, чего тут выяснять, — пожал я плечами, — вы главный, я подчиненный, выбор за вами…

— Я не об этом, — герцог посмотрел мне в глаза. — Я же говорю — что-то тут не так. Я вам кое-что покажу, а вы мне скажете, что вы по этому поводу думаете… Кстати, ваши телефоны тоже не работают? — внезапно сменил он тему разговора.

Я кивнул, секретарши тоже чирикнули в том смысле, что — да, не работают. То есть, работают, но сеть не ловят и вообще ужас. Герцог покивал головой.

— То-то и оно. Ладно, старина, доедайте, и пойдем. А то стемнеет еще… Фонарик у нас есть?

— Найдется, — ответил я.

— А мы? — спросила Улечка.

— Вы, Улечка, будете сидеть тихо-тихо, как мышки. Вон там, — герцог указал на заросли какого-то кустарника.

— Они колючие, — закапризничала было Алечка, но герцог отрезал:

— Жизнь такая.

Мы забрались в джунгли довольно далеко и, кажется, вполне успешно заблудились. Герцог то ругался шепотом, то хватал меня за рукав и тянул куда-то, так что я совсем перестал ориентироваться, откуда мы пришли и вообще. При этом герцог то и дело бормотал всякие фразы типа «Это странно, очень странно» или «Жаль, что мы до такого не додумывались», но о чем он говорил, я тогда не понял.

Наконец, стемнело и похолодало, я пожалел, что мы не взяли с собой куртки. Тут герцог шепотом воскликнул:

— Смотрите, там что-то горит!

— Может, мы обратно вышли? К костру? — спросил я, хотя костер мы потушили, а девочки не должны были разводить новый без нас… да и не смогли бы, наверное.

— Совсем меня за дурака держите, старина, а?

«Не без этого», чуть было не ляпнул я, но вовремя одумался, потому что я все-таки надеялся с этого острова — если это остров, в чем я все еще не был уверен — выбраться. Хотя, возможно, смена места работы и изменила бы мою жизнь к лучшему, но, с другой стороны, это же был герцог Лабрадорский, человек, который мог испортить мою жизнь так, что…

Додумать я не успел. Впереди явно горел костер, но моря там, скорее всего, не было. Кроме того, оттуда раздавались странные звуки, что-то вроде боя тамтамов и звона монет. Герцог присел и, стараясь двигаться как можно тише, двинулся вперед. Я последовал его примеру, и через несколько минут мы подобрались к тому месту, откуда можно было увидеть происходящее.

Впереди была небольшая поляна. Кто-то приволок на нее большой, явно недешевый письменный стол с ноутбуком и парой довольно больших колонок, за ним стояло кресло, рядом торчал кулер с бутылкой и даже шкаф с тремя полками, забитыми папками-скоросшивателями. Вокруг стола отплясывало человек тридцать — в основном мужчин, женщин было меньше десятка — в строгих деловых костюмах, с небольшими портфелями (у всех — в правой руке) и босиком. Больше всего это напоминало ритуальные пляски какого-нибудь племени Тумба-Юмба, или, скажем, индейцев с томагавками.

— Вы это хотели мне показать? — шепотом спросил я у герцога.

— Не совсем, — озадаченно ответил он, — Тут только стол стоял, и все… Послушайте, дружище, вы что-нибудь в этом понимаете?

Теперь настал мой черед смотреть на него как на идиота.

— Знаете, герцог, если честно, я бы не удивился, если бы вы были среди этих, — я кивнул в сторону танцующих, — Мне кажется, это скорее в вашем стиле, чем в моем.

Похоже, мне удалось смутить герцога. Он промолчал и вгляделся в танцующих. Потом посмотрел на меня, раскрыв рот.

— Эй, а я ведь там кое-кого знаю! — воскликнул герцог. — Весь высший свет, черт его дери! Пойду поздороваюсь, а то как-то невежливо получается.

— Тише, герцог, тише, — прошипел я, но он уже вскочил и рванулся на поляну. Я чуть было не последовал за ним.

— Добрый вечер, господа! — произнес он громко.

Танцующие ничего не ответили, если не считать ответом то, что они перетанцевали от стола к нему, так что герцог оказался окружен двойным кольцом танцующих. И в танце кое-что поменялось. То они отплясывали молча и на полусогнутых ногах, слегка пригнувшись, а тут слегка выпрямились и на каждый четвертый такт вскидывали руки вверх с криком «Ха!». Герцог сначала пытался с ними заговорить — кого, интересно, он узнал? — но ему никто не отвечал, а потом и сам он прекратил попытки, словно загипнотизированный танцем. Потом его усадили за стол, подсунули какие-то бумаги — да, балет был четко срежиссирован, — он их подмахнул, и его утанцевали.

Я и сам, похоже, тоже попал под воздействие этого гипнотического представления, поскольку довольно долго просидел в ступоре, пока не сообразил, что совершенно закоченел. Вернувшись к девочкам — они обе стучали зубами от холода, — я попытался рассказать им, что видел, но получалось плохо. Потом, видимо, меня вырубило.

Проснулся я рано, когда девочки еще спали. Долго смотрел в сторону моря и думал, чего же мне в этом пейзаже не хватает. Потом понял. Не хватало самолета. Пока мы спали, он куда-то пропал. Еды, которую я вытащил из самолета — и это если учесть, что ни я, ни Улечка с Алечкой не отличались особой прожорливостью, но не учитывать то, что, наверное, можно было найти и съесть, — должно хватить дня на два-три.

Девочки, проснувшись, достаточно спокойно отнеслись к исчезновению самолета. Вместо закатывания истерик они принялись меня расспрашивать. Я повторил вчерашнюю попытку рассказать, что произошло с герцогом, но они мне, кажется, не очень-то поверили. Во всяком случае, когда я ненадолго остался наедине с Улечкой, она шепотом сказала мне, что я молодец и что она никому ничего не скажет и будет придерживаться моего рассказа. Она даже отдала мне ручку и ежедневник, чтобы я его записал. На всякий случай.

Нас спасли на шестой день. По-моему, девочки просто решили воспользоваться случаем и тоже устроить себе небольшой отпуск с диетой напополам (черт возьми, куда им диеты, когда и так все ребра пересчитать можно!..), иначе то, что телефоны опять находятся в зоне доступа сети, выяснилось бы на пару дней раньше.

Серая метель

Паршивый день для кенгуру, Норман. Уже в третий раз в этом году. А ведь еще недавно… и т. д., и т. п., ну, вы знаете, что обычно нудят старожилы. Двигаюсь в сторону дома, подняв воротник пальто — становится прохладно, но это не тот холод, от которого можно защититься воротником. Дойдя до трамвайных путей, останавливаюсь, пережидая трамвай с пятью-шестью пассажирами. Тот подъезжает к повороту, тормозит и кренится, угрожая завалиться набок. Десяток пешеходов — я в их числе, хотя и не первый — бросается к трамваю и ставят легкий вагончик обратно на рельсы.

— Спасибо, народ! — кричит вагоновожатый и обращается к пассажирам, — Все, трамвай дальше не пойдет.

Никто не спорит. Люди шустро выходят из трамвая и идут к ближайшему дому с убежищем.

— Звезды живут по своим законам, братья! — радостно вещает своеобычный пьянчуга, разжившийся где-то бутылкой портвейна.

Я ускоряю шаг. Осталось недалеко.

Дойдя до своего дома, обнаруживаю, что многоэтажка напротив оживает. Несколько окон на пятом этаже подсвечены темно-красным. Вбегаю к себе в подъезд — электричество уже отключено, — поднимаюсь на четвертый этаж. Дверь в квартиру не заперта. Мама с сестрой в весьма уместной спешке собирают какую-то мелочевку.

— Ты что-то задержался, дорогой, — говорит мама.

— Соседний дом оживает, — сообщаю я.

Вместо ответа мне молча указывают в сторону окна. Действительно, мое сообщение несколько запоздало: окно на восьмом этаже дома напротив оплетено сетью молний, а среди тех шести подсвеченных окон одно стало совсем ярким. Времени почти не осталось.

— Зрачок появился, — бормочу я и начинаю искать свое зеркало.

— Ты остаешься? — спрашивает сестра и, получив утвердительный кивок, похлопывает меня по плечу, — Только от сковородок держись подальше.

— Дверь не запирайте, — игнорируя ее бестактность, говорю я и выуживаю зеркало из-за холодильника, — Блин, нашли куда спрятать…

Перехожу в большую комнату — там хоть есть где размахнуться, — опираюсь предплечьем об оконную раму и всматриваюсь в зрачок сквозь открытое окно, потом оглядываюсь на дверь. Не заперли. Перевожу взгляд на дом. Мурашки по спине. Ага, кажется, заметил. Делаю пару шагов назад и, покрутив кистью руки, перехватываю зеркало поудобнее. Вообще, старожилы в чем-то правы. Если дело так пойдет и дальше, то нам понадобится куча теннисных кортов.

Затянутое молниями окно выплевывает в меня первый неспешный заряд. Жду. Когда он долетает до меня, размахиваюсь, отбиваю электрический шарик обратно. Он исчезает в яркой вспышке, не пролетев и половины расстояния до дома. Так-так-так. Отбиваю еще пару зарядов, переминаюсь с оной ноги на другую, подражая движениям какого-то теннисиста, которого видел по телевизору. С каждым разом отраженные заряды взрываются все ближе ко мне. Если рядом других игроков нет, у меня будут проблемы.