Последнее пророчество Эллады (СИ) - Мария Самтенко

Чтобы этого не было.

Чтобы не было ничего.

И так легко оказалось мобилизовать непонятно откуда взявшиеся силы, направить их на жалко съёжившегося Психопомпа…

Только Аид оказался быстрее. Он швырнул Гермесу хтоний и крикнул:

— Вернёшь!..

Психопомп сбросил оцепенение, поймал шлем и мгновенно исчез.

Но то, что царица успела направить, уже нашло новую цель — наглую, тёмноглазую, улыбающуюся. Нахально застывшую на линии огня.

Персефона не успела отвести удар, Аид не успел защититься.

Царица не знала, что он почувствовал; она лишь увидела зёленую молнию, сплетённую из жизни и смерти — и как распахнулись его глаза, когда молния прожгла ему бок, оставив истекающую чем-то зелёным дыру размером с кулак.

— Аид, нет!..

Переполняющие её силы исчезли.

Персефоне ужасно захотелось спать.

Подземный царь всё ещё стоял на ногах, закрывая рукой рану в боку. До него было каких-то три шага, но Персефона преодолевала их едва ли не целую вечность. Ноги были ватными, её шатало не меньше, чем раненого царя, перед глазами полоскалась какая-то мутная пелена.

И с каждым её шагом вокруг оставалось всё меньше зеленого — трава, победившая схватку с гранитом, сама превращалась в прах.

— Прости, — пробормотала царица, облизав пересохшие губы.

Аид нашел в себе силы дёрнуть головой (до этого он отстраненно рассматривал раненый бок) и даже растянул губы в какой-то жуткой пародии на улыбку:

— Бывает.

Нет, кажется, улыбка была нормальной: кривой, болезненной, но искренней. Персефона не сразу поняла, что тут такого зловещего. Она долго разглядывала побелевшее лицо экс-царя, пока не сообразила, в чём дело.

У Аида позеленели зрачки.

В его глазах до сих пор боролись неистребимая бездна Тартара и ненасытный зелёный ад, поэтому Персефона не смогла придумать ничего лучше, чем, наплевав на усталость, прижаться к нему, заставить обхватить её плечо и потащить его к выходу.

Подземный царь едва перебирал ногами и поминутно останавливался, чтобы выдернуть из раны пучки травы. В такие моменты он начинал грязно ругаться по-скифски, и Персефона нервно гладила его по голове, с ужасом отмечая, что русые волосы постепенно приобретают какой-то зеленоватый оттенок.

Она впервые не знала, что делать с собственной силой.

Из дворца они всё-таки вышли, и бывший царь тут же шлепнулся в траву, пробормотав, что хочет «чуть-чуть полежать».

Персефона не стала возражать. Она и без того ощущала себя едва живой от усталости. Сама бы упала щекой в цветущие асфодели и забылась тяжёлым сном, если бы не истекающий кровью (травой?) Аид.

Хотя ему, кажется, стало немного легче — Тартар, видимо, победил, и бушующая зелень оставила бездну его зрачков.

Царица решила, что это хороший знак.

— Только не говори, что я превращаюсь в древесную нимфу, — с тревогой спросил Владыка, неправильно истолковав её взгляд.

Персефона представила результат и принялась хохотать.

Она смеялась и не могла остановиться, пока наконец не лишилась последних сил и не заснула, свернувшись клубочком, рядом с Аидом.

Последнее, что отметило её угасающее сознание, это настойчивые расспросы неугомонного экс-царя о перспективе превращения в нимфу, и — временами — чьи-то вопли и оглушительный грохот камней.

Позади разрушался дворец.

6

Аид

— Ну что сказать, довели царицу, — сказал Аид. — С таким-то образом жизни.

Минта, сидящая рядом, согласно кивнула, Гермес чуть поморщился и потёр длинную, уже заживающую царапину на щеке, и только Персефона, лежащая неподалёку, не отреагировала никак.

Она спала уже больше суток. Уже и Аид успел отойти после зелёной молнии, и нашёлся Гермес, и из развалин дворца выползла Минта, а царица всё спала.

Как раз из-за Минты Аид и решил перебраться на поверхность — мало ли что ещё вылезет из развалин.

Подземный мир ещё лихорадило после истерики своей госпожи, поэтому идти было тяжело — на пути то и дело вырастали колючие кусты с осыпавшимися мёртвыми листьями.

Аид в кожаных штанах и куртке с узкими рукавами успешно пробирался сквозь эти заросли, а Минта с Гермесом, завёрнутые, по мнению экс-Владыки, «в простыни», цеплялись струящимися складками своей одежды за каждый куст. Гермес к тому же ещё Персефону тащил, что усложняло манёвры. Впрочем, сначала Аид пробовал нести её сам, но рана на боку снова начала кровоточить, и он перепоручил спящую Владычицу Психопомпу.

Гермес был страшно недоволен. Он обоснованно полагал, что когда Персефона проснётся, то сразу вспомнит обо всех накопившихся к нему претензиях, и на этот раз убежать не получится. Тем более что шлем-невидимку забрал бывший подземный царь, решивший пока не шокировать подданных своим присутствием.

— Неси-неси, — сказал Аид. — Впрочем, я уже предлагал тебе отправиться к своим хозяевам. Аккурат перед тем, как получил от царицы. Так вот, предложение всё ещё в силе.

Гермес отвёл глаза и замолчал, зато почему-то завелась Минта. С её точки зрения, Гермия следовало вот прямо сейчас утопить в Лете, чтобы не сдал всех троих Аресу и сообщникам. Если с Аидом Гермес не спорил, то с Минтой препирался целый час, выясняя, кто там кого и когда собирается предавать.

Аид слушал их перепалку со странной уверенностью, что раньше их что-то связывало.

— Вы что, были любовниками? — уточнил он наконец.

Минта звонко расхохоталась:

— Какой там! Он-то хотел, но я не дала. Много чести!

— Я просто спросил, — с обидой в голосе сказал Гермий, — а она сразу в траву превратилась! Я ей что, траволюб?

— А Зевса такие мелочи не останавливают! — приосанилась нимфа.

— Зевса в принципе ничего не останавливает, — задумчиво произнёс Аид. — А ты, Минта, значит…

— Оборотень! — буркнул Гермес. — Она растение — оборотень!

Нимфа заулыбалась — она явно гордилась своими талантами.

— Прирождённый лазутчик, — заключил экс-Владыка. — Никто никогда не задумывается, что это там выросло у дороги…

— Или появилось в постели у Ареса! — подхватила Минта, облизывая пухлые губки.

Гермеса на этом жесте слегка передёрнуло, а Аид задумался, что, наверно, Персефона сама и отправила Минту в Аресову постель — нашла, так сказать, применение её талантам. И это объясняет, почему царица её до сих пор не прибила, как остальных соблазнённых Аресом нимф.

Да и не убьёшь её, такую — ну разве что саблей рубить, но уж точно не в дерево превращать.

— А какие у тебя ещё способности? — поинтересовался Аид.

Нимфа кокетливо хихикнула:

— Могу покорить на ложе любого мужчину…

Гермес закатил глаза.

— Я имею в виду те способности, которые ты унаследовала от матери, Деметры, —