Стальной десерт (сборник) - Николай Леонов

Оперативник вывел на экран оба документа сразу. Полковник внимательно ознакомился с цифрами слева и справа, потом согласно кивнул. Оперативник был прав: совпадения имелись, и их было немало.

Доронин появился через семь минут. Сказать, что он был абсолютно трезв, было бы огромным преувеличением, но лейтенант Беспалов явно сделал все, что только мог.

Андрей хотя бы сумел осмысленно взглянуть на Гурова, когда разместился с противоположной стороны стола. Он был в плавках и в рубашке, накинутой на мокрое, худощавое, лишенное мускулов тело. С его появлением помещение мгновенно наполнилось запахами алкогольных испарений.

– Я, наверное, у вас самый главный подозреваемый, да? – Доронин растянул губы в пьяной улыбке. – Больше никого нет? Почему меня мордуют допросами чаще других? Я рассказал уже все, что знал. Я меньше всех был заинтересован в смерти своего лучшего друга! – Андрей слегка покачивался из стороны в сторону, пытался поймать равновесие, сидя на стуле.

Гуров молча наблюдал за ним и с вопросами не торопился. Пауза начала затягиваться.

Улыбка стерлась с лица Доронина.

– Что-то не так? – осведомился он.

– Скажите, вы знали о том, что Кирилл Роточков незадолго до своей гибели пытался изнасиловать Зинаиду Ромащенко? – наконец-то поинтересовался полковник.

Андрей несколько раз моргнул.

– Кто вам сказал?

– Она официально дала показания.

– Зинка-то? – Андрей скроил презрительную гримасу. – Ну да, конечно! Вы ее слушайте больше. Изнасиловали бедняжку. Ага! Ну, может, и поприставал к ней немного Кирилл. Пофлиртовал, так сказать. А вы говорите про изнасилование.

– Выходит, вы знали об этом? – спросил Гуров и нахмурился.

– О чем? О том, что Зинка ходила к нему в кабинет и по дури своей отвергла ухаживания богатого, уважаемого человека? Да. Об этом я знал. Железобетонно. Кирилл сам попросил меня…

– О чем попросил?

– Как бы это сказать?.. Он попросил меня свести его с Зинкой. Так, кажется, это называется.

– Если вы ищете правильное слово в отношении вашего поступка, Андрей, то я могу его подсказать. – Полковник ничуть не старался скрыть свое презрение к субъекту, которого он сейчас допрашивал. – Это называется сутенерство.

– Что? Какое еще сутенерство? Я никем не торговал, господин полковник, – открестился Доронин от обвинения. – Друг попросил, я не отказал. Обычная услуга. Железобетонно.

– Обычная услуга? Отдать свою девушку?

– Она – не моя девушка. Мы познакомились только пару дней назад. Кириллу она глянулась. Я охотно уступил ее лучшему другу, но сказать ей об этом прямо не мог. Она же, типа, приличная.

– Часто такое случалось?

– Что именно?

– Чтобы Кириллу нравилась ваша новая девушка и вы ее ему уступали, – пояснил сыщик.

Доронин помолчал немного, потом сказал:

– Бывало, конечно, и прежде. А что тут такого? – вскинулся он. – Мы же с ним не чужие. Мне для друга ничего не жалко. Особенно какой-то там девицы. Кирилл много сделал для меня по жизни. Я уже говорил об этом.

– Таким вот образом вы возвращали ему долги? – резко выдал Гуров.

– Какие долги?

– Вот эти. – Полковник развернул ноутбук, стоявший перед ним таким образом, чтобы Андрей мог видеть документы на экране.

Тот склонился и пьяно прищурился. На осмысление увиденного у Доронина ушло не меньше полутора минут. Потом он испуганно так резко отшатнулся от ноутбука, словно оттуда на него готовился выпрыгнуть жуткий скалящийся монстр.

– Откуда это у вас? Что такое? Зачем? При чем тут вся эта хрень?..

– Это вовсе не хрень, Андрей, – спокойно отреагировал Гуров. – Вы видите электронные копии ваших долговых расписок. Оригиналов у нас, правда, пока нет, но скоро мы обязательно отыщем и их. Просто странно, что вы забыли упомянуть о ваших огромных долгах Кириллу Роточкову. Как видите, он старательно фиксировал эту цифирь и с ее помощью держал вас на коротком поводке. Так? Я ничего не путаю?

– Это бред! – Андрей замотал головой. – Ничем он меня не держал! Расписки эти были даны исключительно для проформы. Железобетонно. Кирилл, как и я, не придавал им никакого значения. Это все Виталий Владимирович!..

– Какой еще Виталий Владимирович?

– Коробов. Управляющий Роточкова, – ответил вместо Доронина оперативник, сидящий рядом с Гуровым. – Он заведовал всеми финансовыми делами погибшего бизнесмена.

Андрей фыркнул и заявил:

– Не только делами, но и телами. Особенно активно Виталий Владимирович заведовал Наташкиными прелестями. А меня он всю жизнь ненавидит, старательно записывает все, что Кирилл дает… давал мне. По доброте душевной. Чисто по-дружески. Я же говорю вам. Железобетонно.

– Вы хотите сказать, что Коробов спал с женой Роточкова? – осторожно осведомился оперативник и покосился на Гурова, опасаясь, не нарушил ли он случайно субординацию.

Но полковник никак не отреагировал на это. Вопрос был задан и требовал ответа. Доронин вновь поерзал на стуле, отыскивая самое удобное положение.

– Я уж не знаю, спал он с ней или пытался заснуть. – Собственная шутка понравилась Андрею, и он негромко подхихикнул. – Но то, что он каждый раз при виде Наташки слюни пускал, – это совершенно точно. Обхаживал ее, короче. А про остальное я так, к слову. Чтобы знать наверняка, мне надо было с ними в одной постели оказаться, а я там не был. Групповушка с участием другого мужика – не моя стихия. Никогда не знаешь, в какой момент у тебя перед лицом окажется что-то совершенно нежелательное…

– Где оригиналы расписок? – перебил Лев Иванович словесный поток Доронина.

– Я не знаю, – честно ответил тот. – Но точно не у Кирилла. В смысле, их у него не было. Чего нам с ним делить?.. Вот Коробов наверняка и хранил оригиналы. Гнида! И как вообще Кирилл мог терпеть рядом с собой такую мразь?

– Вы играли на тотализаторе?

– А кто не играл? – Андрей пожал плечами: – Случалось, конечно. Кирилл и сам любил такое дело. Но это же не преследуется законом? Верно?.. Тем более что мне, как правило, не везло. Я в боксе не так хорошо шарю, как Кирилл или Павел. А они в этом разбирались. Железобетонно.

Гуров развернул обратно ноутбук и вновь взглянул на экран.

8 часов 43 минуты

Услышав шаги за спиной, Глинский вздрогнул, поспешно захлопнул дверцу холодильника и обернулся. Он состроил самое невинное выражение лица, на какое только был способен.

– Фу ты, бес! – Яков облегченно выдохнул, столкнувшись взглядом с лейтенантом Беспаловым. – Напугал меня до бледноты, как говорится. Я ж думал, грешным делом, что это Наталья Сергеевна.

– А чего вы ее боитесь? – спросил Беспалов и подсел к столу.

Лейтенант раскрыл новенький похрустывающий блокнотик, достал из нагрудного кармана шариковую ручку.

– Давай только ты не будешь мне выкать, братишка, – попросил Яков, после чего вновь нырнул в раскрытый холодильник.

С минуту Беспалов имел возможность лицезреть только его оттопыренный зад.

– Мы же вроде не старики, – проговорил водитель. – А Наталья Сергеевна серчает шибко, когда я у них из холодильника продукты ворую. Не любит она этого. До жути просто. Я со вчерашнего обеда не жрал ни черта. Только и ношусь, как в задницу ужаленный. А покормить бедного Яшу никому и в голову не придет. Был бы шеф жив, он бы такого не допустил. Хозяин всегда только посмеивался надо мной, если у холодильника видел, но есть не запрещал. А эта мегера… она совсем другая.

Яков наконец-то вынырнул из холодильника с оторванной куриной ножкой в руке. На кафельный пол упало несколько жирных капель. Водитель снял ботинок, вытер их носком, потом снова обулся.

– У меня к вам… к тебе возникла пара новых вопросов.

– Валяй. Спрашивай.

Зубы Глинского жадно вонзились в куриную ногу. Попутно он вынул из холодильника еще и бутерброд с красной икрой и бережно пристроил его на краешке стола. Сам садиться не стал. Ел стоя, зубами отдирал от кости сочное мясо.

– Во время первого допроса ты показал, что приехал к трем часам ночи. По просьбе Кирилла Александровича. Так?

– Да. Шеф велел быть мне к трем. Я и приехал. Зашел к нему и увидел… тело. Ядрен батон! – Яков на мгновение перестал жевать. – До сих пор, как вспомню, в дрожь бросает. Я тебе честно признаюсь, братишка, но только не для протокола. Я ведь и в ментовку-то позвонил не сразу.

– Как – не сразу? – насторожился Беспалов.

– А так. Я минут пять, наверное, как в ступоре был. Стоял, пялился на покойника и не знал, чего делать. Подумал еще, а вдруг босс жив, но трогать не рискнул. Прикинул, раз так много кровищи – точно мертвяк. А как ступор прошел, так и позвонил. Руки ходуном ходили, прямо как с перепоя недельного, в кнопки телефона не попадал.

– А зачем он просил тебя приехать?

Яков доел курицу, взял со стола салфетки, вытер руки.

Затем он завернул в эти бумажки косточки, равнодушно пожал плечами и ответил: