Вторжение на Землю - Николаев Михаил Павлович

Закончив с зарядкой, Самандросов пошёл обратно, запенивая устья шпуров монтажной пеной, которая очень быстро каменела на свирепом морозе. По прикидкам взрывника – изрядно за минус тридцать. Авианосец, как окрестили корабль-матку российские космонавты, вращался вокруг своей оси довольно быстро, делая полный оборот менее чем за час. Снаружи жара регулярно сменялась холодом, и средняя температура составляла плюс четыре по Цельсию, а тут, внутри, всегда было холодно. Взрывник медленно двигался от одного шпура к другому не потому, что никуда не спешил, наоборот, уже следовало поторапливаться. Плавные движения были нужны, чтобы не тратить много энергии и не сорваться со стены.

Самандросов ставил правую ногу на пятку, потом, мягко перекатившись через ступню, отрывал носок левой ноги от пола, переносил ногу вперёд и ставил на пятку. В это время правая нога уже стояла на носке. Эти синхронные движения они долго отрабатывали на Земле, доводя их до автоматизма. В невесомости абсолютно не имеет значения ходишь ты по полу, стене или потолку. Главное, чтобы ступня имела хорошее сцепление с поверхностью. По стальной поверхности можно ходить в магнитных ботинках. Но на авианосце пришельцев металлы отсутствовали. Большинство поверхностей были керамическими. На Земле можно было бы использовать присоски. Но здесь царил вакуум, и ходить по керамике получалось только в специальной обуви, подошва которой была изготовлена со множеством мельчайших выступов, аналогичных тем, которые имеются на лапках гекконов – небольших ящериц, обитающих в тропиках и субтропиках.

Гекконов из-за особенностей строения их лап иногда называют цепколапыми. Сцепление их лапок с поверхностью осуществляется за счёт сил Ван-дер-Ваальса, возникающих на кончиках волосяных выступов при контакте с камнями. Силы Ван-дер-Ваальса намного слабее молекулярных связей, но при большой площади поверхности могут обеспечивать вполне достаточное, если даже не избыточное сцепление с поверхностью. В частности, одна лапка геккона может удержать груз в два килограмма.

Поэтому, если ступня стоит ровно и контакт с поверхностью осуществляется по всей плоскости, то для отрыва ноги требуется большое усилие. При мягком перекатывании с пятки на носок, оно значительно меньше. На самом носке цеплялок нет, и им можно оттолкнуться от поверхности. Это позволяет ходить по любым поверхностям, но очень медленно. А расстояния на авианосце большие. Радиальные коридоры по километру с лишним. Не находишься. Остаётся только летать.

На «Орле» летать было просто – от одной стенки отталкиваешься, у другой за что-нибудь хватаешься. А тут просторы большие. Выручает ракетный ранец. Но наловчиться им пользоваться очень непросто: надо рассчитать импульс, точно задать направление, компенсировать вращение, потом пристениться на ноги, чтобы не отрикошетировать от стены совсем не туда, куда требуется. Хвататься-то не за что. Вот тут выручали «дороги» – верёвки, протянутые вдоль стен и поперёк коридоров. Отличная приспособа! Пристегнулся карабином, и скользишь вдоль, ни о чём лишнем не задумываясь. Единственная сложность – их крепление к керамическим стенам. Сейчас, собирая взрывную сеть, Самандросов вспомнил «мозговой штурм», устроенный в Звёздном городке для решения этой проблемы.

– Может, просто пристрелить дюбеля к стенам? – предложил один из космонавтов. – Дёшево и сердито. Отдачей тебя отбросит конечно, но к этому просто надо быть готовым.

– Не получится, – с ходу отмёл идею Петров. Стена твёрже дюбеля и хрупкая. Просто выколете в ней коническую воронку. Уже пробовали.

– Давайте прожжём отверстие лазером и вставим в него клиновой анкер, – выдвинул предложение Сергей Кочетков. – Это ведь обычная керамика, а не мифрил какой-нибудь.

– Да, керамика, но не обычная, – обломал очередную идею Петров. – Температура её плавления – почти четыре тысячи градусов. Нет, если у вас имеется ручной гиперболоид, то можно, конечно, попробовать.

Все рассмеялись. Гиперболоид пока существовал только в фантастическом романе, который если и не все из присутствующих в зале читали, то точно о нём слышали.

– А давайте приклеим крепления для верёвок к стене, – внёс предложение один из техников.

– Давайте, – легко согласился с ним Петров. – А чем будем приклеивать? Там вакуум и температура ниже тридцати градусов по Цельсию.

– Так вопрос уже давно решён в «Москва – Кассиопея»: суперклей от Быкова-младшего, – пошутил случайно заглянувший на огонёк химик Вячеслав Коротин. – А если серьёзно, то можно попробовать что-нибудь из капсулированных эпоксидок. Размял руками, прижал, она и затвердеет даже в вакууме.

– Не получится, – тут же отреагировал один из техников. Стенка холодная. Не будет эпоксидка твердеть. Просто замёрзнет и отвалится.

– Не спорьте, – осадил обоих Петров. – Я консультировался, клеев, работающих при температуре ниже минус тридцати, не существует. Какие ещё будут предложения?

– Обыкновенная вода вместо клея сработает, – внёс предложение другой техник. – Может, губка с водой.

– Олег Анатольевич, вообще не покатит, – возразил ему один из бортинженеров. – Вода сразу закипит, превратится в лёд, а он сублимируется в газ.

– Не совсем с вами согласен. Сама керамика холодная. А вот вода прям-таки сразу не закипит, и лёд легко не будет сублимировать. Тут важна площадь открытой поверхности, а если лёд будет прослойкой, то и испаряться практически не будет.

– Мгновенно закипит, – отреагировал бортинженер. – Потом мельчайшие капельки пара превратятся в маленькие-маленькие льдинки, а они достаточно быстро сублимируются в молекулярный газ. А если лёд будет прослойкой, то его отстрелит тонким слоем сублимационного пара внутри.

– Хватит, – остановил спор Петров. – Вода в космосе не работает. Идём дальше. Какие ещё есть идеи?

– Можно использовать эффект лизания языком железки в мороз, – предложил присутствующий в зале технолог. – Только языком не надо – он ещё пригодится, и жидкость нужна малолетучая в вакууме. Сойдет обычное машинное масло или глицерин. Керамика довольно теплопроводна, и, если эта обшивка имеет низкую температуру – сработает. Вместо языка – резиновая губка на металлическом каркасе, хорошо пропитанная жидкостью. Он же подогреватель, чтобы раньше времени не замерзло за счет радиационного эффекта. Губка выстреливается с небольшой скоростью на обшивку и мгновенно примерзает. Состав жидкости и температуру можно подобрать специально. При выстреле выключается подогреватель. Каркас связан с тросиком.

– Отлично, Иван Борисович! – воскликнул обрадованный Петров, сразу уловивший суть идеи. – Единственное, что глицерин и машинное масло при такой температуре замёрзнут, я уверен, а вот не будут ли они после этого сублимироваться в вакууме?

– Чрезвычайно долго. Для высокого вакуума используются так называемые диффузионные насосы с фтормаслом, но и там оно испаряется хорошо только градусах при ста Цельсия. А на холоде – нет. Но у него адгезия к керамике маловата. Глицерин – лучше. Он если и будет испаряться при температуре ниже минус тридцати, то месяц или дольше.

– Тогда глицерин и возьмём. Вы поможете воплотить эту идею в металл?

– Не вопрос!

Закончив сборку взрывной сети и доставив конец магистрального провода в соседний отсек к электровзрывной машинке, Самандросов прихватил ящик взрывчатки и полетел в ближний к входным воротам конец подготовленного к взрыву эллинга, где сформировалась огромная куча уже раздробленных обломков транспортного бота и перегородок. Вращение корабля-матки было слишком медленным, чтобы создать заметную силу тяжести, но центробежной силы оказалось вполне достаточно для того, чтобы хаотично летающие по эллингу обломки постепенно собрались у самых створок ворот. Когда-то эти створки могли скользить по направляющим в стороны, полностью открывая входной проём, но сейчас, после их удаления, держались на честном слове и должны были после взрыва вылететь наружу, предварительно расколовшись на небольшие фрагменты.