Последний командарм. Судьба дважды Героя Советского Союза маршала Кирилла Семёновича Москаленко в рассказах, документах, книгах, воспоминаниях и письмах - Николай Владимирович Переяслов

– Кирилл Семёнович, – сказал он после доклада командарма, – судя по виденным мной щитам и указателям, наглядная агитация у тебя на высоте. Обязательно покажу Хрущёву твои плакаты. – Ватутин достал из кармана листок и зачитал: "Герои Волги и Дона, вас ждёт Днепр! Преследуйте врага, не давайте ему передышки". Или вот: "До Днепра – один переход. Вперёд, советские воины!" Ну, а как на самом деле? Совпадают темпы наступления с плакатами?

– Так точно, товарищ командующий, – ответил Москаленко. – Может быть, не совсем быстро наступаем, но достаточно уверенно. От тылов оторвались, да и подустали солдаты. Вперёд идём ведь с боями.

– Согласен с тобой, но надо спешить. Передышка обязательно будет. Надо только выйти на Днепр. Вчера Военный совет ввёл в бой подвижную группу фронта. 3-я гвардейская танковая и 1-й гвардейский кавкорпус увеличили темпы наступления, но и ты не отставай. Пока твоя армия ближе всех к Днепру, обогнать тебя может только Рыбалко. Ну как?

– Будем стараться, товарищ командующий.

– Старайтесь. Но главное – не опередить танкистов, а быть готовыми к серьёзным осложнениям на реке. Судя по разведданным, вряд ли удастся захватить переправы целыми. Так что рассчитывать надо только на себя, не упустить момента и форсировать Днепр с ходу. Иначе много людей погубим в борьбе за плацдармы. А за танкистами не гонитесь!..»

…При проведении Киевской операции Москаленко вновь принял под своё командование 38-ю армию, которая находилась на Лютежском плацдарме. Это было нужно для более решительного наступления на Киев. В октябре ударная группировка фронта дважды переходила в наступление с букринского плацдарма, чтобы овладеть Киевом, но решающего успеха на этом пути не достигла.

Писатель Павел Витальевич Буркин в книге «Боевой путь 38-й армии в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годов» говорит, что при форсировании Днепра в районе Староселья форсировали реку части 167-й Сумской Краснознаменной стрелковой дивизии, совершив это в районе Лютежа. Они проявили беспримерное мужество и бесстрашие, ринувшись в темноте на хрупких судёнышках туда, где затаился враг.

Форсирование такой водной преграды как Днепр холодной осенью, под обстрелом, требовало большого мужества и организованности. И в обращении военного совета фронта к войскам перед форсированием говорилось: «Славные бойцы, сержанты и офицеры! Перед вами – родной Днепр. Вы слышите плеск его седых волн. Там, на западном берегу, – древний Киев, столица Украины. Вы пришли сюда, на берег Днепра, через жаркие бои, под грохот орудий, сквозь пороховой дым… Наступил решающий час борьбы. Сегодня мы должны преодолеть Днепр…»

29 сентября 1943 года 465-й стрелковый полк форсировал эту реку.

По мнению К. С. Москаленко, форсирование Днепра с ходу на подручных средствах явилось беспримерным в истории войны подвигом, совершенным не отдельными солдатами и офицерами, а всеми наступающими войсками. Они показали при этом высокое воинское мастерство, героизм и беззаветную преданность Родине.

Вот как описывал в своих воспоминаниях переправу через Днепр Никита Сергеевич Хрущёв, являвшийся в те годы членом военных советов Юго-Западного, Сталинградского, Южного, Воронежского и 1-го Украинского фронтов. Он пишет:

«Стали мы готовить переправу через Днепр. А пока ходили вдоль Днепра, смотрели на него и просто радовались. Пели хорошую песню, я и сейчас её очень люблю, она у меня записана на магнитофоне. Слова к ней написал поэт Долматовский: "Ой, Дншро, Дншро..” Отличная песня. В тяжелейшие времена нашего поражения, отступления, оставления Украины многие украинцы обретали в этой песне надежду, что вернёмся мы на Днепр. И вот мы пришли к нему, священной для украинского народа реке. Вышли же на Днепр севернее Киева 38-я и 40-я армии, а 3-я Гвардейская танковая и 27-я армии немного южнее Переяслава. 40-я армия генерала Москаленко (потом ею командовал Жмаченко] вышла в район Ржищева. 38-я армия генерала Чибисова (затем её возглавил Москаленко] создала себе плацдарм в районе Межигорья. После боёв на Курской дуге некоторые другие армии нашего фронта попали в резерв Верховного Главнокомандования, им предоставили возможность пополниться и отдохнуть, поскольку фронт в ширину у нас сузился.

Позднее мне рассказывал Москаленко, как он на плоту без мотора переправлялся через Днепр. Плот был составлен из каких-то обломков деревянных построек. Когда он добрался до середины реки, как раз налетели немецкие самолёты. Они бомбили всё, что плыло по Днепру, и Москаленко попал в тяжёлую обстановку, но благополучно добрался до правого берега и не пострадал. А мы с Николаем Фёдоровичем Ватутиным переправлялись на правый берег на катере. Посредине реки у нас вдруг заглох мотор. Летали вражеские самолёты, но не бомбили, и только немецкая артиллерия вела огонь вслепую по Днепру, чтобы мешать переправе войск…»

Сталин в период стратегического наступления советских Вооружённых сил проявил все основные качества советского полководца. Он умело руководил действиями фронтов, и всё советское военное искусство за годы войны показало силу, творческий характер, было значительно выше, чем военное искусство хваленой на Западе немецко-фашистской военной школы.

В ходе войны Сталин неоднократно выдвигал просто блестящие с полководческой точки зрения идеи, находил неожиданные решения в труднейших ситуациях, казавшихся иным прославленным военачальникам тупиковыми.

Так было, к примеру, входе одного из грандиознейших сражений Второй мировой войны – битвы за Днепр. Войска 1-го Украинского фронта под командованием Ватутина безуспешно пытались разгромить киевскую группировку противника и овладеть Киевом с Букринского плацдарма.

Генерал К.С. Москаленко на 1 Укр. фронте

На конец октября 1943-го было запланировано уже третье наступление (две первых попытки провалились). Но вмешался Сталин – он в Кремле увидел то, что выдающиеся советские полководцы не смогли рассмотреть, пребывая непосредственно на месте событий.

Маршал Москаленко, на тот момент командующий 38-й армией, вспоминает: «В полдень 23 октября к нам на НП на Букринском плацдарме, откуда мы с П. С. Рыбалко и А. А. Епишевым руководили боем, подъехал Н. Ф. Ватутин. В то время, когда мы докладывали ему обстановку, Николая Фёдоровича попросили к аппарату ВЧ. Вызывал Верховный Главнокомандующий».

Выслушав доклад командующего фронтом, Сталин неодобрительно отнёсся к намерению продолжать наступление с Букринского плацдарма. И предложил своё решение по преодолению «неприступного Восточного (Днепровского) вала», как его характеризовали сами немцы.

«Не претендуя на дословное воспроизведение всего этого разговора, – продолжает Москаленко, – полагаю, однако, целесообразным изложить его так, как он был потом подробно передан нам Н. Ф. Ватутиным.

– Видимо, войскам товарищей Москаленко и Рыбалко, – сказал Верховный, – очень трудно наступать на Киев с этого плацдарма. Местность там резко пересечённая, и это мешает маневрировать большими массами танков.