![Чудовище / The Monster [= Пятый вид: Загадочное чудовище; Воскресшее чудовище; Возрождение] - Альфред Ван Вогт](https://cdn.rusbook.su/s20/5/6/7/3/8/56738.jpg)
Поэзия Серебряного века (Сборник) - Рюрик Рок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Александр Блок
(1880–1921)Александр Александрович Блок – единственный из символистов, признанный еще при жизни поэтом общенационального значения. В русской поэзии он занял свое место как яркий представитель символизма, но в дальнейшем значительно перешагнул рамки и каноны этого литературного направления, значительно расширяя его, однако при этом не разрушая.
Романтизм зрелого Блока не имеет уже ничего общего с субъективизмом его юношеской лирики, ярко обозначенном как в “Стихах о Прекрасной Даме”, так и в более позднем демоническом образе Незнакомки. Восприятие поэтом революции как взрыва народной стихии отразилось в его поэме “Двенадцать”, сразу же обретшей всемирную известность.
Вклад Блока в русскую поэзию необычайно велик. В его творчестве завершились все важнейшие течения русской лирики дооктябрьского периода. Блок явился одним из зачинателей новой советской поэзии и своим творчеством оказал огромное влияние на ее дальнейшее развитие.
* * *И тяжкий сон житейского сознанья
Ты отряхнешь, тоскуя и любя.
Вл. СоловьевПредчувствую Тебя. Года проходят мимо —Всё в облике одном предчувствую Тебя.Весь горизонт в огне – и ясен нестерпимо,И молча жду, – тоскуя и любя.
Весь горизонт в огне, и близко появленье,Но страшно мне: изменишь облик Ты,
И дерзкое возбудишь подозренье,Сменив в конце привычные черты.
О, как паду – и горестно, и низко,Не одолев смертельныя мечты!
Как ясен горизонт! И лучезарность близко.Но страшно мне: изменишь облик Ты.
4 июня 1901 с. Шахматово[48] * * *Вхожу я в темные храмы,Совершаю бедный обряд.Там жду я Прекрасной ДамыВ мерцаньи красных лампад.
В тени у высокой колонныДрожу от скрипа дверей.А в лицо мне глядит, озаренный,Только образ, лишь сон о Ней.
О, я привык к этим ризамВеличавой Вечной Жены!Высоко бегут по карнизамУлыбки, сказки и сны.
О, Святая, как ласковы свечи,Как отрадны Твои черты!Мне не слышны ни вздохи, ни речи,Но я верю: Милая – Ты.
25 октября 1902 ФабрикаВ соседнем доме окна жолты.По вечерам – по вечерамСкрипят задумчивые болты,Подходят люди к воротам.
И глухо заперты ворота,А на стене – а на стенеНедвижный кто-то, черный кто-тоЛюдей считает в тишине.
Я слышу всё с моей вершины:Он медным голосом зоветСогнуть измученные спиныВнизу собравшийся народ.
Они войдут и разбредутся,Навалят на спины кули.И в жолтых окнах засмеются,Что этих нищих провели.
24 ноября 1903 * * *Я вам поведал неземное.Я всё сковал в воздушной мгле.В ладье – топор. В мечте – герои.Так я причаливал к земле.
Скамья ладьи красна от кровиМоей растерзанной мечты,Но в каждом доме, в каждом кровеИщу отважной красоты.
Я вижу: ваши девы слепы,У юношей безогнен взор.Назад! Во мглу! В глухие склепы!Вам нужен бич, а не топор!
И скоро я расстанусь с вами,И вы увидите меняВон там, за дымными горами,Летящим в облаке огня!
16 апреля 1905 * * *Девушка пела в церковном хореО всех усталых в чужом краю,О всех кораблях, ушедших в море,О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,И луч сиял на белом плече,И каждый из мрака смотрел и слушал,Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,Что в тихой заводи все корабли,Что на чужбине усталые людиСветлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,И только высоко, у царских врат,Причастный тайнам, – плакал ребенокО том, что никто не придет назад.
Август 1905 НезнакомкаПо вечерам над ресторанамиГорячий воздух дик и глух,И правит окриками пьянымиВесенний и тлетворный дух.
Вдали над пылью переулочной,Над скукой загородных дач,Чуть золотится крендель булочной,[49]И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,Заламывая котелки,Среди канав гуляют с дамамиИспытанные остряки.
Над озером скрипят уключины,И раздается женский визг,А в небе, ко всему приученный,Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственныйВ моем стакане отраженИ влагой терпкой и таинственной,Как я, смирён и оглушен.
А рядом у соседних столиковЛакеи сонные торчат,И пьяницы с глазами кроликов“In vino veritas!”[50] кричат.
И каждый вечер, в час назначенный(Иль это только снится мне?),Девичий стан, шелками схваченный,В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,Всегда без спутников, одна,Дыша духами и туманами,Она садится у окна.
И веют древними поверьямиЕе упругие шелка,И шляпа с траурными перьями,И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,Смотрю за темную вуаль,И вижу берег очарованныйИ очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,Мне чье-то солнце вручено,И все души моей излучиныПронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненныеВ моем качаются мозгу,И очи синие бездонныеЦветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,И ключ поручен только мне!Ты право, пьяное чудовище!Я знаю: истина в вине.
24 апреля 1906 Озерки[51] Из цикла “Осенняя любовь” 1Когда в листве сырой и ржавойРябины заалеет гроздь, —Когда палач рукой костлявойВобьет в ладонь последний гвоздь, —
Когда над рябью рек свинцовой,В сырой и серой высоте,Пред ликом родины суровойЯ закачаюсь на кресте, —
Тогда – просторно и далёкоСмотрю сквозь кровь предсмертных слез,И вижу: по реке широкойКо мне плывет в челне Христос.
В глазах – такие же надежды,И то же рубище на нем.И жалко смотрит из одеждыЛадонь, пробитая гвоздем.
Христос! Родной простор печален!Изнемогаю на кресте!И челн твой – будет ли причаленК моей распятой высоте?
3 октября 1907 Из цикла “Заклятие огнем и мраком” 1О, весна без конца и без краю —Без конца и без краю мечта!Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!И приветствую звоном щита!
Принимаю тебя, неудача,И удача, тебе мой привет!В заколдованной области плача,В тайне смеха – позорного нет!
Принимаю бессонные споры,Утро в завесах темных окна,Чтоб мои воспаленные взорыРаздражала, пьянила весна!
Принимаю пустынные веси!И колодцы земных городов!Осветленный простор поднебесийИ томления рабьих трудов!
И встречаю тебя у порога —С буйным ветром в змеиных кудрях,С неразгаданным именем БогаНа холодных и сжатых губах…
Перед этой враждующей встречейНикогда я не брошу щита…Никогда не откроешь ты плечи…Но над нами – хмельная мечта!
И смотрю, и вражду измеряю,Ненавидя, кляня и любя:За мученья, за гибель – я знаю —Все равно: принимаю тебя!
24 октября 1907 Из цикла “На поле Куликовом” 1Река раскинулась. Течет, грустит ленивоИ моет берега.Над скудной глиной желтого обрываВ степи грустят стога.
О, Русь моя! Жена моя! До болиНам ясен долгий путь!Наш путь – стрелой татарской древней волиПронзил нам грудь.
Наш путь – степной, наш путь – в тоске безбрежной,В твоей тоске, о, Русь!И даже мглы – ночной и зарубежной —Я не боюсь.
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострамиСтепную даль.В степном дыму блеснет святое знамяИ ханской сабли сталь…
И вечный бой! Покой нам только снитсяСквозь кровь и пыль…Летит, летит степная кобылицаИ мнет ковыль…
И нет конца! Мелькают версты, кручи…Останови!Идут, идут испуганные тучи,Закат в крови!
Закат в крови! Из сердца кровь струится!Плачь, сердце, плачь…Покоя нет! Степная кобылицаНесется вскачь!
7 июня 1908 РоссияОпять, как в годы золотые,Три стертых треплются шлеи,И вязнут спицы росписныеВ расхлябанные колеи…
Россия, нищая Россия,Мне избы серые твои,Твои мне песни ветровые —Как слезы первые любви!
Тебя жалеть я не умеюИ крест свой бережно несу…Какому хочешь чародеюОтдай разбойную красу!
Пускай заманит и обманет, —Не пропадешь, не сгинешь ты,И лишь забота затуманитТвои прекрасные черты…
Ну что ж? Одной заботой боле —Одной слезой река шумней,А ты все та же – лес, да поле,Да плат узорный до бровей…
И невозможное возможно,Дорога долгая легка,Когда блеснет в дали дорожнойМгновенный взор из-под платка,Когда звенит тоской острожнойГлухая песня ямщика!..
18 октября 1908 * * *О доблестях, о подвигах, о славеЯ забывал на горестной земле,Когда твое лицо в простой оправеПередо мной сияло на столе.
Но час настал, и ты ушла из дому.Я бросил в ночь заветное кольцо.Ты отдала свою судьбу другому,И я забыл прекрасное лицо.
Летели дни, крутясь проклятым роем…Вино и страсть терзали жизнь мою…И вспомнил я тебя пред аналоем,И звал тебя, как молодость свою…
Я звал тебя, но ты не оглянулась,Я слезы лил, но ты не снизошла.Ты в синий плащ печально завернулась,В сырую ночь ты из дому ушла.
Не знаю, где приют своей гордынеТы, милая, ты, нежная, нашла…Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,В котором ты в сырую ночь ушла…
Уж не мечтать о нежности, о славе,Все миновалось, молодость прошла!Твое лицо в его простой оправеСвоей рукой убрал я со стола.
30 декабря 1908 На железной дорогеМарии Павловне Ивановой [52]
